ИРКУТСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА ИСТОРИИ И ФИЛОСОФИИ

На правах рукописи

Иванов Вячеслав Владимирович

Советское государство и крестьянство в 1920-1927 гг.: опыт взаимовлияния (на материалах Приангарья)

Специальность – 07.00.02 – Отечественная история

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель:

доктор исторических наук профессор П.А. Новиков

Иркутск 2017

2

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ 3

ГЛАВА 1. ДЕЙСТВИЯ АДМИНИСТРАТИВНОЙ СИСТЕМЫ В ПРИАНГАРЬЕ В 1920–1927 гг. 35 § 1. Административные и территориальные преобразования 35 § 2. Экономическая политика и хозяйственный комплекс региона 78

ГЛАВА 2. РЕАКЦИЯ КРЕСТЬЯН ПРИАНГАРЬЯ НА СОВЕТСКУЮ ПОЛИТИКУ В 1920–1927 гг. 123 § 1. Крестьянское повстанчество 1920-х годов 123 § 2. Земельные споры после образования Бурят-Монгольской автономии 154 § 3. Развитие аграрного производства в Приангарье 176 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 206 ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА 213 ПРИЛОЖЕНИЕ 244

3

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы исследования

В первой половине XX века наша страна являлась аграрной, а большая

часть населения была занята сельским трудом, и поэтому вполне

закономерно, что взаимоотношения государственной власти и крестьянства

являлись определяющим фактором внутренней политики – фактором,

требующим научного осмысления. В значительной степени именно реакция

сельского населения на политику военного коммунизма, выразившаяся в

сокращении производства и массовых восстаниях, в сочетании с угрозой

голода, заставила большевиков перейти в 1921 г. к Новой экономической

политике (НЭП), допустившей сочетание плана и рыночных отношений.

Крестьянский вооруженный протест сумел завоевать право на последующие

хозяйственные успехи, на преодоление продовольственных бедствий и

производственной разрухи.

Последующий период был для большевиков более мирным, чем

предшествующее или последующее время, как с точки зрения

международной обстановки, так и по положению внутри страны. Семь лет с

1921 по 1927 г. – вполне достаточный срок, чтобы наглядно и убедительно

показать сельскому населению преимущества планового хозяйства и

общественного производства, если бы таковых реально удалось достигнуть.

Что было и что не было сделано, на что тратились ресурсы государственной

власти, какие задачи она ставила – лишь ответы на эти вопросы могут

прояснить, почему режиму понадобилась форсированная коллективизация,

которую пришлось проводить не убеждением, а принуждением. Для

объективной оценки колхозного строя в СССР необходим предметный

анализ взаимоотношений государственной власти и крестьянства в 1920-х

годах, их рассмотрение в ретроспективе и перспективе, с устранением

вызванных идеологической предвзятостью тематических лакун, а также

территориальной непроработанности.

4

Как этап становления большевистской власти в России в целом, и в

Приангарье в частности, 1920-е годы весьма показательны. Наглядно видна

теснейшая и не всегда созидательная взаимосвязь проводимых государством

мероприятий и достигаемых многоукладным народным хозяйством

производственных показателей. Именно на уровне регионов наиболее

отчетливо проявляются основные черты и закономерности, присущие

взаимоотношениям политики и экономики. Развивавшийся хозяйственный

комплекс Приангарья – реальный компонент исторической

действительности, подлежащий исследованию о соотношении общего и

особенного, хозяйственного задела и производственной инерции.

Важно проследить, как осуществлялось динамичное и во многом

конфликтное взаимодействие трех сил: совершенствуемой административной

системы, допущенного с целым рядом ограничений рынка и намеченного к

уничтожению натурального (при военном коммунизме его низкая товарность

еще уменьшилась) хозяйственного уклада большинства крестьян. Причем

большинство проводимых государством преобразований касались

административной и территориальной сфер, отразив теоретические иллюзии

большевиков, что таким образом можно ускорить экономическое развитие

по-новому структурированных хозяйственных районов. Очевидно, что

властные решения принимались на базе идеологических воззрений, а не

практических потребностей, что предопределило возникновение земельных

споров. Тем не менее большевики накопили значительный опыт

государственного управления, в том числе в отношении аграрной сферы.

Была произведена выработка понятийного аппарата, официальной риторики,

агитационной и экспертной аргументации. Но самое главное – партийный и

советский аппарат прошел обкатку «пробами и ошибками», закалил

дисциплину в борьбе с «ростками капитализма», выработав готовность

исполнять новые задачи.

С конца 1927 г. началось свертывание НЭПа, государство возобновляет

применение чрезвычайных мер, административно-командная система

5

форсировано демонтирует рыночные отношения. Тем не менее прямым

хозяйственным наследием свернутого курса стали личные подсобные

хозяйства (при мизерных размерах вносивших огромный вклад в

производство) колхозников, а также трудовой опыт населения. Огромное

социокультурное значение 20-х годов XX века определяется еще и тем, что в

этот период отмечен наибольший естественный прирост населения СССР. В

это время родилось поколение, сыгравшее выдающуюся роль в Великой

Отечественной войне и послевоенном восстановлении народного хохяйства,

в формировании национального мировоззрения и стереотипов поведения.

В современных условиях с новой силой возобновилась дискуссия между

приверженцами совершенствования рыночной модели и сторонниками

скорейшего перехода России к мобилизационному курсу. Следовательно,

изучение опыта 1920-х годов имеет большое дидактическое значение, причем

не только для исторической науки, но и также для других наук: экономики,

социологии, философии, социальной психологии, культурологии,

политологии, юриспруденции. Реинтерпретация прошлого играет важную

роль при обосновании горизонтов будущего. Важно определить границы

регулирования и саморегулирования сельского хозяйства, возможности и

перспективы государственного вмешательства. Результаты научного анализа

советской аграрной политики могут быть полезны при выработке мер по

комплексному развитию России.

Степень изученности темы исследования. Изучение политики

Советского государства периода 1920-х гг. в отношении крестьянства можно

разделить на четыре этапа: 1920-е гг.; 1930-е – первая половина 1950-х гг.;

вторая половина 1950-х – 1980-е гг.; 1990-е гг. и до наших дней.

Публиковавшиеся исследования каждого периода подразделяются на труды,

рассматривающие аграрные вопросы в общегосударственном масштабе и в

региональном разрезе.

В 1920-е годы вышли из печати различные теоретические работы о

НЭПе, политике властей по отношению к крестьянству. Авторами этих работ

6

были широко известные государственные деятели – В. И. Ленин,

Н. И. Бухарин, И. В. Сталин, Е. А. Преображенский, Г. Я. Сокольников и

другие. В иркутской прессе публиковались статьи председателя

ревкома Бурят-Монгольской автономной области М. Ербанова и

председателя исполкома Иркутского губернского совета П. Шиханова1. Все

авторы объясняли цели советской политики в отношении крестьянства с

точки зрения марксистской идеологии. Выдвигались разные подходы,

концепции по отношению к НЭПу. Шла дискуссия о том, какова должна

быть дальнейшая политика партии, какие слои населения следует

поддерживать в первую очередь, обсуждался также и вопрос продолжения

или свертывания НЭПа. Тем не менее, на наш взгляд, большинство работ

советских политиков 1920-х гг. следует отнести скорее к историческим

источникам, чем к исследованиям. Опираясь на обширный фактический

материал, авторы в основном ограничивались поверхностной

систематизацией и обобщением.

Исследованием аграрной сферы в 1920-е годы активно занимались

советские экономисты. Комплексный теоретический характер носили работы

А. В. Чаянова и Н. Д. Кондратьева2. Л. Н. Крицман одним из первых выделил

зажиточные и пролетарские элементы деревни, исследовал вопрос

применения наемного труда в сельском хозяйстве3. Ту же тематику

рассматривали Л. М. Ларин и Я. Д. Кац4. В. М. Резунов исследовал вопрос

взаимоотношения крестьянства и сельских советов, выявив что к 1925 г.

1 Здесь и далее по тексту (включая цитаты и библиографию) термины «советская» и «совет» приводятся по современным правилам орфографии (со строчных букв). 2 Чаянов А. В. Избранные произведения. М., 1989; Кондратьев Н. Д. Критические заметки о плане развития народного хозяйства // Сб. Каким быть плану: дискуссии 20-х гг. Л., 1989. С. 95–136. 3 Крицман Л. Н. Классовое расслоение в советской деревне. По данным волостных обследований. М., 1926. 4 Ларин Ю. Сельскохозяйственный пролетариат в СССР. М., 1927; Кац Я. Д. Наемный труд в крестьянском хозяйстве. Новосибирск, 1927.

7

нередко в советской деревне отмечалось «почти полное поглощение

сельсовета сходом»5.

Отражением состояния сельского хозяйства занимались и сибирские

исследователи. В «Сибирской советской энциклопедии» было опубликовано

множество статей по различным аспектам аграрной сферы. Г. Краснов,

В. Тябин рассматривали вопрос земельной политики и землепользования,

Б. Немыскин – проблемы землеустройства, М. Тихоненко – крестьянскую

кожевенную промышленность, коллективные хозяйства, состояние

животноводства, Я. Ваньков – мукомольную и крупяную промышленность.

Подготовлены информативные очерки и по округам Приангарья.

Иркутские ученые-статистики на протяжении 1920-х гг. занимались

исследованием экономики Иркутской губернии, в том числе и сельского

хозяйства. Собирался и обобщался материал сельскохозяйственных

переписей. Их выводы публиковались в ежегодных сборниках Иркутского

губстатбюро.

Среди наиболее известных экспертов-экономистов был профессор

К. Н. Миротворцев. В его публикациях освещались вопросы состояния

сельского хозяйства Приангарья, предлагались практические меры по его

улучшению6. В исследованиях И. Ф. Трелина представлен объемный

статистический материал, посвященный экономике Иркутской губернии, в

т. ч. сельскому хозяйству7. В работе Л. А. Кокоулиной были собраны данные

о состоянии аграрной сферы Иркутской губернии, автор предметно

рассмотрела вопросы продуктивности крестьянского хозяйства, уровень

доходов и расходов, а также влияние налогов и погодных условий8. В трудах

5 Резунов М. Сельские советы и земельные общества / под. ред. С. В. Косиора, С. Г. Михайлова. М.: Коммунистическая академия, 1928. С. 49. 6 Миротворцев К. Н. Сельское хозяйство Средне-Сибирского края и его перспективы. Иркутск, 1925. 7 Трелин И. Ф. Экономическое состояние губернии в 1924/1925 г. и перспективы на 1925/1926 г. // Спутник по городу Иркутску и Иркутской губернии. Иркутск, 1926. 8 Кокоулина Л. А. Бюджеты крестьянских хозяйств Иркутской губернии по статистическому обследованию 1923 г. // Материалы Иркутского губ. статист. бюро. Иркутск, 1924. Вып. 27.

8

М. П. Соколова9 и А. В. Черных10 представлена общая картина состояния

аграрной сферы Приангарья, отмечаются ее достоинства и недостатки,

предлагаются пути для интенсификации сельского хозяйства.

Работы ученых использовали местные советские руководители при

проведении хозяйственной и административной политики. В частности, при

проведении продразверстки местное руководство учитывало данные

сельскохозяйственной переписи 1917 г. В ходе проведения районирования,

местные власти принимали во внимание проекты Н. Н. Козьмина11, К. Н.

Миротворцева, Б. Д. Сперанского12.

Существенный вклад в изучение аграрной сферы внесли и российские

ученые, временно или навсегда оказавшиеся в эмиграции. Известный

экономист А. Н. Челинцев, бывший товарищ министра земледелия

Временного правительства, в 1920–1925 гг. обобщил ранее накопленный

научный материал в Белграде и Праге. Челинцев предметно проанализировал

пути рыночной интенсификации, направления и темпы развития сельского

хозяйства по аграрным районам13. В 1925 г. он вернулся на Родину. Особую

ценность представляют исследования Челинцева по проблемам

межрайонного разделения сельскохозяйственного труда.

Работавший в Берлине и Париже Б. Д. Бруцкус утверждал, что законы

сельскохозяйственного производства отличаются от промышленного, и

выявил ключевые стимулы развития частного крестьянского хозяйства14.

9 Соколов М. П. Иркутская губерния в цифрах. Статист. Этюды // Материалы Иркутского губ. статист. Бюро. Иркутск, 1924. Вып. 26; Соколов М.П. К проблеме продовольствия Северо-Востока Сибири. Районы снабжения и население // Сб. тр. гос. Иркутского университета. Иркутск, 1926. Вып. 10. С. 76–99. 10 Черных А. В. Земледелие и зерновое хозяйство Иркутской губернии и обеспеченность населения хлебом // Материалы Иркутского губ. статист. бюро. Иркутск, 1923. Вып. 13. 11 Козьмин Н. Н. Бурят-Монгольская АССР. Географический и хозяйств. очерк. Иркутск-Верхнеудинск, 1928. 12 Сперанский Б. Д. Административное построение области – края и национальная автономия // Предварительные материалы по районированию Средне-Сибирского (Лено-Байкальского) края. Иркутск, 1925. Вып. 10. 13 Челинцев А. Н. Русское сельское хозяйство перед революцией. 2-е изд. доп. и перераб. М.: Нов. агроном, 1928. 14 Бруцкус Б. Д. Экономия сельского хозяйства. Народно-хозяйственные основы. Берлин, 1923.

9

Бруцкус являлся сторонником свободного рынка, был одним из ведущих

критиков плановой экономики. Б. Д. Бруцкус принадлежал к «мозговому

тресту российской аграрной политики» и поддерживал столыпинские

реформы, направленные на ликвидацию сельской общины и на создание

крепкого фермерства, производящего товарную продукцию и способного

создать накопления для индустриального роста страны.

Мощный исследовательский центр сложился в Праге. Здесь, например,

занимался научной работой бывший министр Временного правительства

России С. Н. Прокопович. Он считал, что экономическому планированию в

СССР присущ директивный характер, базирующийся на тотальном

обобществлении производства, приоритете насилия и принуждения,

недостаточной обоснованности решений, поскольку научный анализ

подменила коммунистическая идеология15.

В статьях членов партии эсеров и участников Уфимского

государственного совещания 1918 г. В. Г. Архангельского, М. А. Кроля и

почвоведа Б. Н. Одинцова в пражском журнале «Вольная Сибирь»

содержится обстоятельный анализ и обоснованная критика социально-

экономической политики Советского государства в области аграрной

сферы16. Политический опыт авторов придает дополнительную ценность их

выводам. НЭП справедливо характеризуется ими как колеблющаяся,

противоречивая политика, тактическое отступление временного характера.

Авторами детально изучались организация коллективных хозяйств,

народнохозяйственное значение зажиточных групп крестьянства. По мнению

ученых-эмигрантов, идея организации коллективных хозяйств утопична и

нежизнеспособна и не встречает поддержку среди крестьян, а подъем

15 Прокопович С. Н. Крестьянское хозяйство по данным бюджетных исследований и динамических переписей. Берлин, 1924; Прокопович С. Н. Идея планирования и итоги пятилетки. Париж, 1934; Прокопович С. Н. Народное хозяйство СССР. Нью-Йорк, 1952, Т. 1–2. 16 Архангельский В. Г. Сибирская оппозиция ВКП // Вольная Сибирь. 1928. Т. 3; Кроль М. А. Аграрная политика советского правительства // Вольная Сибирь. Прага, 1929; Одинцов Б. Н. Зерновые фабрики // Вольная Сибирь. Прага, 1929.

10

производительности сельского хозяйства авторы связывали с поддержкой

зажиточных слоев деревни.

Второй период историографии – 1930-е – первая половина 1950-х гг. –

начался в связи с переустройством сельского хозяйства, форсированной и

насильственной коллективизацией. Значительная часть исследователей

подверглась репрессиям, как, например, первоначальный, а затем и

обновленный состав редакторов «Сибирской советской энциклопедии».

Научные силы оказались под более жестким партийным контролем в

условиях укрепления личной власти И. В. Сталина. Доколхозной деревне

предстояло играть роль негативного непривлекательного фона, оттеняющего

успехи колхозного строительства. Общие проблемы развития экономики

после Гражданской войны рассматривались в монографии И. А. Гладкова и

коллективных трудах17.

Настойчивое стремление показать безальтернативность текущей

аграрной политики 1930-х гг. наглядно проявлялось в резолюциях партийных

съездов и пленумов, которые стали для ученых предписанием, какие оценки

давать и какие выводы делать18. Приоритет отдавался показу созидательной

роли большевистской партии, а фактический материал подбирался так, чтобы

подчеркнуть дореволюционную аграрную отсталость и

малопроизводительность мелкого и мельчайшего хозяйства. В целом же

исследовательский интерес к событиям 1920-х годов существенно снизился,

а большинство немногочисленных работ отличал именно пропагандистский

характер19.

17 Гладков И. А. Очерки строительства советского планового хозяйства в 1917–1918 гг. М., 1950; СССР в период восстановления народного хозяйства (1921–1925). М., 1955; Гладков И. А. Очерки советской экономики в 1917–1920 гг. М., 1956. 18 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 7-е изд. Ч. 3. 1930–1954. М., 1954. С. 55, 502. 19 Кассин П. С. Иркутская область. Иркутск: ОГИЗ, 1939; Залесский М. Я. Налоговая политика советского государства в деревне. М., 1940; Потапов М.Ф. Иркутские большевики в борьбе за восстановление хозяйства: 1921– 1925 гг. Иркутск, 1949; Бахтин М. Н. Союз рабочих и крестьян в годы восстановления народного хозяйства. М.: Соцэкгиз, 1955.

11

Третий период изучения политики государства по отношению к

крестьянству начался со второй половины 1950-х годов. От анализа

предпосылок коллективизации авторы переходят к изучению развития

единоличного хозяйства20. У исследователей появился интерес к изучению

проблем НЭПа, экономическому развитию государства в этот период и

положению социальных групп. Ученые начали скрупулезно

систематизировать общесоюзный материал, вводить в научный оборот новые

источники и проводить обстоятельное изучение проблем села21.

Появились работы региональных историков. Были выпущены и

коллективные обобщающие труды «История Сибири», «Октябрь и советское

крестьянство 1917–1927 гг.», «Крестьянство Сибири в период строительства

социализма (1917–1937)»22. Проблемы развития аграрного сектора широко

освещались в очерках истории региональных организаций КПСС.

На основе большого массива источников красноярский историк

В. В. Гришаев обобщил и изучил историю первых коллективных хозяйств

Сибири23. В изучении периода НЭПа новосибирские ученые Н. Я. Гущин и

В. А. Ильиных выделили закономерности развития сибирской деревни24,

20 Данилов В. П. Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства в СССР. М., 1957; Краев М. А. Победа колхозного строя в СССР // Советская социалистическая экономика 1917–1957 гг. М.,1957. С. 287–323; Степичев И.С. Борьба Иркутской организации КПСС за коллективизацию сельского хозяйства. Иркутск, 1958; Булатов И. Г. Кооперация и ее роль в подготовке сплошной коллективизации. М., 1960; Струмилин С. Г. Очерки экономической истории России. М., 1960. 21 Поляков Ю. А. Переход к НЭПу и советское крестьянство. М.: Наука, 1967; Алексанов П. А. В борьбе за социалистическое переустройство деревни (Крестьянская взаимопомощь. 1921–1932 гг.). М.: Мысль, 1971; Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство. М.: Наука, 1977; и др. 22 История Сибири: в 4 т. Новосибирск, 1965. Т. 4; Октябрь и советское крестьянство 1917–1927 гг. : сб. ст. / отв. ред. И.М. Волков. М.: Наука, 1977; Крестьянство в период строительства социализма (1917–1937). Новосибирск, 1983. 23 Гришаев В. В. Красный хлебороб. История сибирского колхоза. Красноярск, 1973; Гришаев В. В. Сельскохозяйственные коммуны Советской России 1917–1929 гг. М.: Мысль, 1976; др. 24 Гущин Н. Я. Колхозное строительство в Сибири в начале социалистической реконструкции народного хозяйства (1926–1927 гг.) // Проблемы социального развития деревни Советской Сибири. Новосибирск, 1979. С. 18–62; Гущин Н. Я., Ильиных В. А. Классовая борьба в сибирской деревне 1920-е – середина 1930-х гг. Новосибирск, 1987.

12

В. Л. Соскин – тенденции культурного строительства25. По-прежнему одной

из приоритетных тем оставалась история зарождения социалистического

производства в деревне26. Весьма объёмной по количеству привлеченных

источников и рассмотренных проблем стала монография И. С. Степичева27.

Опубликованы научные труды, изучающие село отдельных регионов

Восточной Сибири28.

Влияние Коммунистической партии и Советского государства на

сельскохозяйственное производство Сибири в 1927–1929 гг. изучал

М. Д. Северьянов. Он оспорил господствующий с 1930-х гг. в СССР вывод об

исчерпании возможностей роста единоличного мелкотоварного

производства29.

В работах некоторых советских исследователей, таких как Я. Г.

Фейгин,30 начал рассматриваться процесс административно-территориальных

преобразований в 1920-е годы и их влияние на экономику СССР.

Труды ученых периода 1950–1980-х гг. содержат много фактического

материала, впервые рассмотрены некоторые аспекты жизнедеятельности села

доколхозного времени, изучены отдельные проблемы НЭПа, подробно была

исследована роль партии, социальных групп, культурная и идеологическая

политика государства. Трактовка исторических фактов осуществлялась

советскими учеными в рамках господствующей марксистско-ленинской

идеологии. В связи с этим все события рассматривались через призму

25 Соскин В. Л. Культурное строительство в Сибири. Новосибирск: СО АН СССР, 1965. Вып. 2; и др. 26Могильницкая К. И. Развитие социалистических производственных отношений в сибирской деревне (20-е годы). - Томск, 1976. 27 Степичев И. С. Победа ленинского кооперативного плана в Восточно-сибирской деревне. Иркутск, 1966. 28 Панов И. Экономическое и политическое положение деревни Енисейской губернии накануне НЭПа // К сорокалетию Великой Октябрьской Социалистической революции. Красноярск, 1957; Зыков А. Н. Иркутские коммунисты в борьбе за осуществление ленинского кооперативного плана (1921–1925 гг.). Иркутск, 1961; и др. 29 Северьянов М. Д. Воздействие коммунистической партии и советского государства на сельскохозяйственное производство Сибири (1927–1929 гг.) // Большевики и сибирская деревня в период построения социализма (1917–1937 гг.). Красноярск, 1981. С. 76–87. 30 Фейгин Я. Г. Размещение производства при капитализме и социализме. М., 1954.

13

классового подхода. Зажиточные слои крестьянского населения рисовались

советскими историками исключительно в негативном свете, а малоимущие

классы – в положительном. Острота классовой борьбы явно

преувеличивалась, некоторые аспекты политики Советского государства по

отношению к крестьянству, такие как сбор налогов, были изучены в малом

объеме. НЭП трактовался советскими историками исключительно как

подготовительный период к переходу крестьянских хозяйств от единоличных

к коллективным, поэтому значение первых коллективных хозяйств в

доколхозный период советскими историками преувеличивались, а их распад

объяснялся противодействием зажиточных слоев.

В этот период не предпринимались попытки изучить реакцию населения

на действия властей. Изучение проблем социального протеста, массовых

восстаний происходило поверхностно и политически ангажировано.

С конца 1950-х гг. началось научное исследование проблем аграрной

сферы 1920-х годов зарубежными учеными. Расцвет исследования

западными историками НЭПа пришелся на рубеж 1960-х – начала 1970-х и

продолжался до начала 1990-х гг.

Зарубежные исследователи активно приступили к изучению

антисоветских восстаний, которые подтолкнули большевистское руководство

к переходу к НЭПу. Подавляющее большинство западных работ было

посвящено Кронштадтскому мятежу, крестьянскому же повстанческому

движению было уделено мало внимания. Объясняется это практически

полным отсутствием документов о крестьянском повстанческом движении в

распоряжении западных историков.

Иностранные ученые пытались прояснить ход событий, социальный

состав, численность и требования повстанцев. Наибольший интерес вызывает

работа О. Рэдки, посвященная тамбовскому восстанию31. Автор считает, что

крестьянское восстание было вызвано недовольством продразверсткой и

31 Radkey O. The Unknown Civil War in Soviet Russia: A Study of the Green Movement in the Tambov Region, 1920–1921. Stanford, 1976.

14

злоупотреблениями властей. Истинная цель движения воспринималась

скорее интуитивно и была негативно окрашенной: против коммунистов,

против злоупотребления любой власти, против насилия. Многие зарубежные

историки называли крестьянское движение 1920–1921 гг. «второй

Гражданской войной».

Большинство западных ученых считали НЭП тактическим маневром

большевиков с целью сохранить власть, меньшая часть рассматривала его

как третий (компромиссный между социализмом и капитализмом) путь

экономического и политического развития. Британский историк Р. Дэвис

выделил три группы западных историков с различными мнениями по НЭПу.

Первая, оптимистическая точка зрения заключалась в признании

высокой экономической эффективности НЭПа, при котором были

обеспечены высокие темпы роста сельского хозяйства. Ее сторонники

считали, что НЭП мог быть продолжен и принес бы более существенные

результаты развития советской экономики, если бы была достигнута

гармонизация отношений между городом и деревней. По мнению историков,

принадлежащих к данной группе, существовали альтернативы сталинизму32.

С. Коэн видит наиболее реальную из них в лице Н. Бухарина33. Р. Дэниэлс

добавлял к Бухарину и правой оппозиции альтернативу Троцкого и левой

оппозиции34. Убежденным сторонником троцкистской альтернативы был

канадский историк Р. Дэй35.

Сложилась и умеренно-пессимистическая точка зрения, согласно

которой нормальное экономическое развитие СССР было невозможно в

рамках НЭПа без ускоренной индустриализации, а также той или иной

формы административного планирования. Сторонниками этой точки зрения

32 Некрасов А. А. Англо-американская историография новой экономической политики в СССР: учеб. пособие. Ярославль: ЯрГУ, 2005. С. 78. 33 Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888–1938. 0 М., 1988. 34 Daniels R. The Conscience of the Revolution: Communist Opposition in Soviet Russia. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1960. 35 Richard B. Day Leon Trotsky and the Politics of Economic Isolation. Cambridge, 1973.

15

были Э. Карр36 и К. Гэлбрейт, полагавшие, что переход от частно-

капиталистического хозяйства к крупномасштабному плановому хозяйству –

мировая тенденция в современной экономике.

Крайне пессимистическая точка зрения заключалась в оценке НЭПа в

качестве неудачной попытке реализации рыночных отношений. Этот взгляд

представляли П. Грегори, А. Гершенкрон, Р. Пайпс37, они считали, что для

полноценного рынка необходима свобода частного предпринимательства и

свободное ценообразование. При НЭПе же государство регулировало цены и

создавало привилегированное положение только для государственных

предприятий, что снижало эффективность производства. По мнению

представителей данной группы историков, отказ от НЭПа был неизбежен, так

как он полностью противоречил идеологии правящей большевистской

партии.

Большое внимание западные историки в 1960–1980-е гг. уделили

положению крестьянства в годы НЭПа. М. Левин в диссертации «Русское

крестьянство и советская власть» отмечает, что Гражданская война и

военный коммунизм негативно повлияли на формирование НЭПа и его

судьбу. В частности, бюрократизация партии привела к отождествлению

партии и государства, сформировался «командный менталитет» у советских

чиновников, а в деревню вернулся уравнительный общинный принцип XIX

века, и тем самым были ликвидированы положительные результаты

Столыпинской реформы. Все это, по мнению Левина, и привело к

свертыванию НЭПа и переходу к сталинизму38.

Огромное количество работ на тему социальных и культурных аспектов

истории в годы НЭПа выпустила Ш. Фицпатрик. В первую очередь следует

отметить ее исследование по социальной мобильности в СССР в 1920–е и

1930–е гг., в котором она рассматривает такие процессы, как миграция

крестьян, повышение трудовой квалификации рабочих на предприятиях, а 36 Carr E.H., Davies R.W. Foundations of a Planned Economy, 1926–1929. Vol. 2. L., 1969. 37 Пайпс Р. Русская революция. Кн. 3. Россия под большевиками 1918–1924. М., 2005. 38 Lewin M. Russian Peasant and Soviet Power. London, 1968.

16

также пополнение низшего и среднего звена партийного и советского

аппарата. Одним из каналов мобильности Фицпатрик считает повышение

образовательного уровня населения, невозможное в таких масштабах до

революции39.

Немалый вклад в изучение сельского хозяйства периода НЭПа в 1950–

1980-е гг. продолжали вносить ученые-эмигранты. Налоговая, земельная,

культурная политика государства по отношению к крестьянству в 1920–е гг.

была проанализирована Т. К. Чугуновым. Автор также затронул проблему

реакции крестьянства на эту политику40. Исследования эмигрантов

представляют большую ценность в плане концептуально-методологическом.

К недостаткам данных работ следует отнести узость источниковой базы.

Ученые-эмигранты вынуждены были опираться либо на опубликованные

официальные советские статистические данные, либо устные свидетельства

покинувших СССР эмигрантов 2-й и 3-й волн. Какие-либо архивные

документы им были недоступны.

В конце 1980-х гг., в связи с демократизацией социально-политической

жизни общества, начался четвертый период изучения проблем сельского

хозяйства доколхозного периода. Выдвигались новые подходы к

исследованию проблемы, затрагивались другие, ранее не изучавшиеся

аспекты. Внимание исследователей привлекали товарно-денежные

отношения, хозрасчет, кооперативное строительство, методы

государственного регулирования и их результаты в свете опыта уже

современных реформ, проводившихся М. С. Горбачевым и Б. Н. Ельциным.

В последние годы существования СССР издан ряд сборников, посвященных

проблемам истории НЭПа. Они объединяли переиздание трудов экономистов

1920-х гг. (Н. Д. Кондратьева и др.) и знакомили читателя с оценками

современных историков.

39 Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union, 1921–1932. Cambridge, 1979. 40 Чугунов Т. К. Деревня на Голгофе. Летопись коммунистической эпохи: от 1917 до 1967 г. Мюнхен, 1968.

17

Отметим, что в период перестройки наблюдалась определенная

идеализация НЭПа. Например, в публикациях Е. Т. Гайдара НЭП трактовался

как реальная альтернатива директивной экономике, а опыт 1920-х гг.

привлекался для обоснования экономической политики 1990-х гг. Однако

уже с начала 1990-х годов оценки исследователей становятся более

взвешенными.

Историки перестроечного и постсоветского периода высоко оценили

значение либерализации 1924–1925 гг., связанной с проведением курса

ВКП (б) «Лицом к деревне», в ходе которого Советское государство

уменьшило налоговый пресс, а крестьянству была оказана значительная

помощь кредитованием. Многие исследователи полагали, что эта политика

повернула крестьянство в сторону советской власти. Но постепенно ученые

отходят от такой трактовки, так как документы свидетельствовали, что

либерализация носила номинальный характер.

Экономическая сущность НЭПа подробно исследована в работах

М. М. Горинова41, В. П. Дмитренко42. Предметно рассмотрена роль частного

капитала, государственной и кооперативной торговли, финансовая политика

Советского государства. М. Д. Северьянов выдвинул тезис, что большинство

трудящегося крестьянства Советской России не было готово к ведению

хозяйства на коллективных началах, тем более в форме

сельскохозяйственных коммун43.

В 1990-е и 2000–е годы, несмотря на то, что российские архивы стали

открытыми и зарубежные историки могли свободно контактировать со

своими российскими коллегами, нового всплеска изучения истории НЭПа в

зарубежной историографии не произошло. Исследовательские приоритеты

изменились и проблемы сталинизма, рассматриваемые в новом свете, вышли

на первое место, оттеснив как социальную, так и экономическую историю 41 Горинов М. М. Советская страна в конце 20-х – нач. 30-х гг. // Вопросы истории. № 11. М., 1990. С. -47. 42 Дмитренко В. П. Четыре измерения НЭПа // Вопросы истории КПСС. № 3. М., 1991. С. 125–138. 43 Северьянов М. Д. НЭП и современность. Полемические заметки. Красноярск, 1991.

18

досталинской Советской России. Тем не менее в этот период были

исследованы различные аспекты социальной истории НЭПа: классовая

идентичность (Ш. Фицпатрик), социальная активность рабочих (Д. Кенкре,

Д. Хетч, У. Голдман), советская семья (Р. Е. Джонсон), социальное

положение и настроения солдат Красной армии (М. фон Хаген),

крестьянства, интеллигенции, культурная жизнь в городах и сельской

местности (Х. Альтрихтер, Р. Стайтс, Робен и т. д.).

Концепции, концептуальные модели и программы модернизации

аграрного строя нашли подробное освещение в коллективных монографиях

сибирских ученых: В. А. Ильиных44, В. М. Рынкова, С. Н. Андреенкова и

др.45 Авторы сосредоточили свое внимание на дискуссионных и наименее

изученных сюжетах.

На рубеже XX–XXI вв. появилось множество работ, посвященных

крестьянству Восточной Сибири. В ряде исследований проанализирована

социально-экономическая политика государства в отношении крестьянства.

В диссертации И. В. Орловой было доказано, что в ее реализации

преобладал классовый подход, а мероприятия не носили планового

характера46. В диссертации Л. С. Корякиной47 рассмотрен вопрос ликвидации

зажиточного крестьянства на рубеже 1920–1930-х гг.

С. А. Карлов подробно и на основе большого количества источников

исследовал процесс трансформации крестьянских хозяйств в годы НЭПа48.

44 Ильиных В. А. Коммерция на хлебном фронте (Государственное регулирование хлебного рынка в условиях НЭПа. 1921–1927 гг.). Новосибирск, 1992. 45 Аграрные преобразования и сельское хозяйство Сибири в XX веке. Очерки истории. Новосибирск, 2008; Проекты преобразования аграрного строя Сибири в XX в.: выбор путей и методов модернизации / В. А. Ильиных, С. Н. Андреенков, В. М. Рынков [и др.] Новосибирск: Сибпринт, 2015; и др. 46 Орлова И. В. Реализация социальной политики советского государства в годы НЭПа (на материалах Енисейской и Иркутской губерний): автореф. дис... канд. ист. наук. Иркутск, 2007. 47 Корякина Л. С. Государственная политика в отношении зажиточного крестьянства в конце 1920 – нач. 1930 гг. в Восточной Сибири (На материалах Иркутской области и Красноярского края): автореф. дис... канд. ист. наук. Иркутск, 2005. 48 Карлов С. А. Трансформация Восточной Сибири в годы НЭПа(1921–1929 гг.): автореф. дис... канд. ист. наук. Красноярск, 2009.

19

По мнению этого исследователя, частное крестьянское хозяйство

преимущественно аграрной Восточной Сибири в годы НЭПа составляло

социально-экономическую основу общества. Его стабильное положение

являлось залогом социально-экономической устойчивости и дальнейшего

развития региона. Однако насильственная коллективизация крестьянства

ограничила частную инициативу рамками личного подсобного хозяйства,

лишив тем самым общество основы стабильности и развития.

Исследователь В. И. Быстренко рассмотрела проблему положения

сельских батраков в сибирской деревне. По мнению автора, государство

всячески стремилось ограничить применение наемного труда в деревне, это

тормозило развитие сельского хозяйства. В результате классовой политики

батрачество превратилось в политически организованную силу, на которую

опиралась власть, заполнявшая вакуум в государственном аппарате

некомпетентными людьми, включая сельских пролетариев49. Роль частного

капитала в Восточной Сибири была изучена в работах Н. Л. Зыковой50 и

Т. М. Карловой51. Труды И. С. Кузнецова глубоко анализируют социальную

психологию крестьянства Сибири, показывая, что оно не принимало

коллективные формы хозяйства52.

Комплекс вопросов аграрного природпользования в Байкальском

регионе рассмотрел Ю. А. Зуляр, детально на документальном материале

исследовав акутальную проблему «Природа – общество – человек»53. Также в

ряде статей в широком хронологическом контексте проанализирована

49 Быстренко В. И. Батрачество Сибири в 20-е гг. XX века: автореф. дис... канд. ист. наук. Новосибирск, 2000. 50 Зыкова Н. Л. Частная торговля в Енисейской и Иркутской губерниях в 1920-е гг.: автореф. дис... канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2007. 51 Карлова Т. М. Частное предпринимательство в промышленности и торгово-заготовительном секторе экономики Восточной Сибири в годы НЭПа: автореф. дис... канд. ист. наук. Иркутск, 1999. 52 Кузнецов И. С. Социальные взгляды крестьянства и генезис сталинского режима (по материалам сибирской деревни 20-х гг.) // Известия Сибирского отд. Академии наук СССР. Новосибирск, 1991. Вып. 2. С. 5–8; и др. 53 Зуляр Ю. А. Очерки истории природопользования в Байкальском регионе в XX веке. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2002.

20

производственная динамика НЭПа и роль кооперации54. Ю. А. Зуляр оценил

конец 1920-х гг. как предел экстенсивного способа аграрного освоения,

потребовавший перехода к интенсификации сельского хозяйства на основе

рыночных отношений, а, следовательно, неибежному укреплению

зажиточного и обезземеливанию беднейшего крестьянства при параллельном

развитии массовой кооперации. Ученый полагает, что «соревнование двух

тенденций, развивавшееся под руководством государственных органов,

стимулирующих их товарную направленность и обеспечивающих

социальную защиту крестьянства, могло бы вывести СССР в разряд

процветающих аграрных держав»55. Однако процесс был прерван

утвердившимися у власти «левыми» коммунистами во главе с

И. В. Сталиным, взявшими курс на форсированную коллективизацию,

положив начало слому системы традиционного природопользования.

Пензенский историк В. Б. Безгин, используя обширную источниковую

базу, подробно изучил процесс изменения традиционного образа жизни и

хозяйственного уклада российской деревни. По мнению автора, крестьянский

быт в годы НЭПа в целом оставался традиционным, но менялся под внешним

воздействием. Крестьянский мир постепенно утрачивал свою самобытность.

Модернизация носила противоречивый характер. Сближение с городом

улучшало быт крестьян, привносило в их жизнь блага цивилизации, но в то

же время разрушало их культуру, передавало пороки времени. Также, по

мнению автора, Советское государство в своей культурной политике не

пыталось опираться на здоровые традиции села, призывало к отказу от

54 Зуляр Ю. А. Основные этапы животноводческого освоения Байкальской Сибири в XX веке // Иркутский историко-экономический ежегодник. 2003. Иркутск, 2003. С. 6–17; Зуляр Ю. А. Динамика сельхозугодий Иркутской области в XX веке как отражение аграрной политики руководства страны // Иркутский историко-экономический ежегодник. 2004. Иркутск, 2004. С. 14–23; и др. 55 Зуляр Ю. А. К истории аграрного освоения Байкальской Сибири в советский период // Иркутский историко-экономический ежегодник. 2001. Иркутск, 2001. С. 23–32.

21

общепринятых норм. Грубая и непродуманная политика привела к

насильственному разрыву в эволюции крестьянства56.

По мнению А. С. Жулаевой, в начале 1920-х годов произошел слом

традиционной крестьянской семьи, подорван авторитет главы семейства57.

Вследствие этого обострились конфликты «отцов и детей». В связи с этим

начали разрушаться традиционные крестьянские земледельческие ценности и

трудовая этика. Тем не менее, по оценке А. С. Жулаевой, на протяжении

1920-х гг. традиционный патриархальный уклад в восточно-сибирской

деревне в целом сохранялся. Смыкание интересов власти и народа шло

главным образом на почве борьбы с социальными язвами (пьянство,

хулиганство, уголовный бандитизм и прочее).

Изучение жизненного уровня крестьянства в 1920-е годы ХХ века в

Восточной Сибири провел В. А. Шаламов. Автор на основании ряда

источников изучил уровень доходов, материальной обеспеченности

крестьянства, исследовал их хозяйственный уклад и быт, показал влияние

советской аграрной политики на жизнь крестьян58. В. А. Шаламов пришел к

выводу, что трансформация хозяйственного уклада деревни привела к

изменениям в образе жизни всего сельского населения. Прежде всего,

единоличное хозяйство крестьян перестало быть приоритетным источником

доходов для жителей деревни. Преобразования в экономике привели к

ликвидации старого деления крестьянства по имущественному признаку.

Современная историография также затронула проблему реакции

сельского населения на политику властей. Получили освещение проблемы

социального протеста и антибольшевистского повстанчества.

В монографии П. А. Новикова объективно была изучена советская

политика в отношении деревни Приангарья в 1920–1921 гг., предметно

56 Безгин В. Б. Традиции и перемены в жизни российской деревни 1921–1928 гг.: автореф. дис... канд. ист. наук. Пенза, 1998. 57 Жулаева А. С. Образ жизни крестьян Восточной Сибири 1920–1926 гг. (К проблемам соотношения традиций и новаций): автореф. дис... канд. ист. наук. Красноярск. 1999. 58 Шаламов В. А. Образ жизни крестьянства в Восточной Сибири (на материалах Иркутского и Красноярского архивов): автореф. дис... канд. ист. наук. Иркутск, 2011.

22

освещены большевистская продразверстка и крестьянские восстания59. В

ряде статей он же проанализировал исторический опыт административно-

территориальных преобразований в Сибири, отметил резкое расхождение

теоретических расчетов и реального воздействия реформ на экономику,

перечислил неучтенные инициаторами трудности60.

В публикациях А. П. Шекшеева рассматриваются социально-

политические отношения между властью и енисейским крестьянством от

революции 1917 г. до массовой и насильственной коллективизации. Он

отмечает, что после окончания Гражданской войны от большевистского

режима исходила угроза дестабилизации жизнедеятельности сельских

обществ, на которые они реагировали как восстаниями, так и «пассивным

сопротивлением»61. Власть же добивалась усиления позиций коммунистов на

селе. Также автор уделил особое внимание личностному аспекту

крестьянского повстанчества, детально реконструируя биографии его

участников и показывая социально-бытовую обусловленность их поведения.

В исследовании И. В. Ефремова предпринята попытка обобщения

предпосылок, причин, содержания и особенностей крестьянских восстаний в

1918-1933 гг. на территории Иркутской области и Красноярского края62.

По его мнению, крестьянские восстания 1920-х годов не были 59 Новиков П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. М.: Центрполиграф, 2005. 60 Новиков П.А. Исторический опыт административно-территориального деления Сибири в контексте межнациональных отношений // Сибирь – территория межнационального мира и согласия: сб. материалов I межрегионального форума Сибирского федерального округа (г. Иркутск, 29–30 мая 2014 г.). Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2014. С. 36–39; Новиков П.А. Исторический опыт административно-территориального деления Сибири в XX веке // Социокультурное освоение Сибири. Материалы Сибирского исторического форума. Красноярск, 2–5 декабря 2014 г. Красноярск: Резонанс, 2014. С. 68–72; Новиков П.А. Административно-территориальные преобразования 1920–1930 гг. в Восточной Сибири: исторический опыт и уроки // Азиатская Россия: проблемы социально-экономического, демографического и культурного развития (XVII–XXI вв.): Материалы международной конференции (Новосибирск, 28–29 ноября 2016 г.) / отв. ред. В.А. Ламин. Новосибирск, Параллель, 2016. С. 348–353; и др. 61 Шекшеев А. П. Власть и крестьянство: начало Гражданской войны на Енисее (октябрь 1917 – конец 1918 г.). Абакан, 2007; Шекшеев А.П. Красный бандитизм на территории Приенисейской Сибири // Власть и общество. Региональная науч.- практ. конф. (7 октября 2005 г. Абакан). Абакан, 2005. С. 49–52. 62 Ефремов И. В. Антибольшевистские крестьянские выступления в Иркутской области и Красноярском крае в 1918–1933 гг.: автореф. дис... канд. ист. наук. Иркутск, 2008.

23

бессмысленными. Они разрушили представления большевиков о

крестьянстве как инертной массе. Через восстания крестьяне

демонстрировали большевикам свои взгляды, свое недовольство их

политикой. Восстания оставались для деревни, по сути, единственным

способом «достучаться» до власти. Ведь крестьяне не имели своих

профессиональных объединений, которые могли бы защищать и лоббировать

их интересы, пусть даже в минимально возможном объеме в условиях

тоталитарного режима.

С конца 1980-х годов ученые проявляют все больший интерес к

изучению проблемы проведения районирования. А. Г. Кушнир приходит к

выводу, что административно-территориальные преобразования были

необходимы63. При их последовательной и правильной реализации

районирование могло избавить советские органы власти от разросшейся

бюрократии и, тем самым, приблизить государственный аппарат к

населению. Но, по мнению ученого, административно-бюрократическая

система не позволила до конца осуществиться реформам, взяла

районирование под свой контроль и приспособила его для своих целей.

Проблеме изменения административно-территориального деления

Восточной Сибири посвящены публикации В. Н. Казарина64. Получил

освещение и вопрос влияния национальной политики на крестьян

Приангарья65.

В последнее время вышел большой пласт краеведческой литературы66.

Описание истории тех или иных районов края, в данных работах носит

характер живого повествования. Публикуются уникальные мемуары, устные 63 Кушнир А. Г. Демократическая альтернатива середины 20- х годов. М., 1989. 64 Казарин В. Н. Теоретические и практические аспекты административных и территориальных преобразований в Восточной Сибири в 20–30-е гг. ХХ века // Известия ИГЭА. 2005. № 3–4; и др. 65 Демидов В. А. Октябрь и национальный вопрос в Сибири. 1917–1923. Новосибирск, 1983; Тармаханов Е. Е., Дамешек Л. М., Санжиева Т. Е. История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа: учеб. пособие. Улан-Удэ, 2003 66 Зубарев Н. Очерки истории Черемховского района, Иркутск, 2004; Петрушин Ю. А. Земля кундуйская. Исторический очерк. Иркутск, 2006; Тихонов Е. Н., Плотников Р. Ф. Страницы истории Усольской земли: четыре века. Иркутск, 2010. и др.

24

свидетельства, а также биографии многих видных участников событий.

Также краеведческая литература детально описывает многие интересные

исторические события, которые по тем или иным причинам не попали в круг

внимания исследователей в более общих работах.

Таким образом, историография развития крестьянства Восточной

Сибири в 1920-х гг. значительна по объему и разнообразна по

исследовательским подходам. Весьма подробно изучены экономические,

социальные и хозяйственно-бытовые вопросы. Однако, на наш взгляд, не в

полной мере проанализирована региональная специфика. Не получил

освещения ряд ключевых аспектов взаимоотношений крестьянства с

органами государственной власти. Предметно не исследован вопрос влияния

административно-территориального деления и национальной политики на

настроения населения и хозяйственную жизнь крестьян. Повстанчество

всесторонне не исследовалось, в частности, не установлены все причины

крестьянских восстаний. Восполнению этих пробелов и посвящена

настоящая диссертация.

Целью диссертации является комплексное исследование

взаимодействия Советского государства и крестьянства в 1920–1927 гг.

Этим определяются и задачи исследования:

- изучить административные и территориальные преобразования в

Приангарье и их влияние на крестьянство;

- проанализировать в динамике советскую аграрную политику в увязке с

развитием промышленности, торговли, налоговыми мероприятиями,

отношением между городом и деревней;

- исследовать повстанческое движение, установить причины, характер и

масштаб восстаний;

- рассмотреть земельные споры после образования Бурят-Монгольской

автономии во взаимосвязи с развитием аграрного сектора экономики;

- выявить количественные показатели и структурные тенденции

аграрного производства Приангарья в 1920–1927 гг.

25

Объект исследования – Советское государство и крестьянство

Предметом данного исследования является взаимное влияние действий

советской административной системы в Приангарье и реакции на них

крестьянства.

Хронологические рамки работы включают период от начала 1920 г. до

конца 1927 г. Нижняя граница обусловлена восстановлением власти

большевиков в Иркутской губернии и распространением на регион политики

военного коммунизма. Верхняя граница диссертации определяется

свертыванием НЭПа в 1927 г., которая является общепризнанной в

отечественной историографии.

Территориальные рамки исследования включают территорию

Приангарья, под которой понимается Иркутская губерния в

административных границах к началу 1920 г. Все последующие изменения

территориального деления подробно рассматриваются в диссертации: в

январе 1922 г. часть территории Иркутской губернии выделена в Бурят-

Монгольскую автономную область РСФСР (ее территория входит в рамки

нашего рассмотрения), которая в мае 1923 г. объединена с Бурят-

Монгольской автономной областью Дальневосточной республики в Бурят-

Монгольскую автономную Советскую социалистическую республику (далее

БМ АССР). Соответственно в дальнейшем нами рассматриваются западные

аймаки БМ АССР. В 1926 г. Иркутская губерния упразднена, а на ее

территории образовано три округа: Иркутский, Тулунский, Киренский.

Рассматриваемая в исследовании территория практически соответствует

современным границам Иркутской области.

Источниковую базу исследования составили преимущественно

письменные исторические источники, а также устные свидетельства. Ими

являются опубликованные и неопубликованные архивные документы

(законодательные акты и делопроизводственная документация),

статистические издания, периодическая печать, мемуары.

26

Среди документов следует особенно выделить декреты, распоряжения и

постановления советской власти, они позволяют понять основные

направление советской аграрной политики. Также особую ценность

представляют документы, опубликованные в сборнике В. И. Шишкина

«Сибирская Вандея», а также в сборнике под редакцией В. П. Данилова

«Советская деревня глазами ВЧК–ОГПУ». Они позволяют понять характер

реакции крестьянства на действия властей, характер недовольства и

восстаний.

Весьма информативны опубликованные стенографические отчеты

партийных заседаний и съездов советов Иркутской губернии. В них

содержатся выступления представителей органов власти различного уровня.

На заседаниях органов власти возникали дискуссии, дебаты, выявлялись

точки зрения по актуальным проблемам67.

Основными делопроизводственными источниками данного

исследования являются материалы из Государственного архива Иркутской

области (ГАИО) и Государственного архива новейшей истории Иркутской

области (ГАНИИО).

Наибольший интерес вызывают материалы из фондов Ф-1 (Иркутский

губернский комитет партии) и Ф-16 (Иркутский окружной комитет партии)

ГАНИИО. Они содержат инструкции, руководящие указания вышестоящих

партийных органов, адресованные в губернский орган РКП (б), а также

распоряжения Губкома, а позднее Окружкома нижестоящим органам власти.

Также в фондах этого архива содержатся периодические сводки органов

власти и органов ОГПУ, сообщающих о политическом состоянии,

экономическом положении, настроении населения региона. С их помощью

можно понять общую картину происходящих событий в политическом и

социально-экономическом плане.

67 Иркутская партийная организация в восстановительный период (1920–1926) / под ред. И. А. Воржева. Иркутск, 1960.

27

Следует выделить и ряд фондов Государственного архива Иркутской

области, таких как Ф. Р-42 (Иркутский губревком), Р-145 (Иркутский

губернский исполнительный комитет), Ф. 218 (Исполком окружного совета.

Большую ценность представляют фонды уездных комитетов партии (фонды

5, 6, 7, 153, 270) и уездных исполнительных комитетов (Р-271, Р-467, Р-156).

В зависимости от происхождения, характера и особенностей

содержащейся информации среди архивных документов можно выделить

пять групп: 1) руководящие указания, инструкции, приказы, нормативные

акты; 2) протоколы заседаний, показывающие механизм принятия решений;

3) периодические сводки органов ВЧК–ОГПУ; 4) доклады партийных и

советских работников; 5) «сигналы» и жалобы населения; статистические

сведения и др. Эти документы позволяют оценить политику властей, ее

достоинства и недостатки, проанализировать реакцию населения.

Практически все архивные источники носят отпечаток идеологии.

Чиновник или сотрудник спецслужб оценивал события, исходя из

мировоззрения коммуниста, поэтому некоторые сведения, поданные им,

носят крайне ангажированный характер. Так, все крестьяне, недовольные

политикой советской власти, называются в сводках кулаками. Также можно

предполагать, что во многих случаях предоставляемые «наверх» сведения

могли быть приукрашенными, с замалчиванием негативных моментов. Тем

не менее указанные архивные документы позволяют в общих чертах увидеть

картину социально-экономических и политических процессов на селе.

Весьма информативны материалы местной периодической печати

1920-х гг., которые были представлены такими газетами, как «Власть труда»,

«Набат», «Красный пахарь» и т. п. В этих изданиях публиковались статьи по

экономическим и политическим вопросам как информативного, так и

дискуссионного характера. Большинство материалов этих газет носило

информационный и агитационно-пропагандистский характер, в силу

существовавшей цензуры и господствующей идеологии многие сведения

были недостоверными. В то же время, периодические издания содержат

28

массу статистических сведений, большинство из которых подтверждается

архивными материалами. Кроме того, публиковавшиеся в газетах статьи

государственных и общественных деятелей экономического и политического

характера позволяют глубже понять направление политики государства и

местных властей, дают полную картину подходов по тем или иным вопросам.

Таким образом, источниковая база является репрезентативной и

позволяет решить поставленные исследовательские задачи.

Методология и методы исследования определяются целью, задачами и

источниковой базой исследования. Задействованные методы включают в

себя три группы: общенаучные, общеисторические и конкретно-

исторические.

В работе использовались общенаучные методы познания: индукция и

дедукция, продвижение от абстрактного к конкретному, анализ и синтез,

описание и измерение, объяснение, аналогия, сравнение. Все они выступали

в качестве конкретных познавательных средств.

На общеисторическом уровне ведущую роль играли принципы

историзма и объективности. Мы стремились не допустить отождествление

прошлого и будущего, объект обязательно помещался в исторический

контекст, приоритетное внимание уделялось установлению причинно-

следственных связей событий и процессов. Установление условий

возникновения явлений было призвано не допустить архаизации или

модернизации в истолковании их сути.

Из существующего широкого спектра конкретно-исторических методов

в нашем исследовании были задействованы историко-генетический (в

качестве основного), историко-сравнительный, историко-системный.

Историко-генетический метод позволил раскрыть развитие отношений

взаимодействия Советского государства и крестьянства в 1920–1927 гг.,

вскрыть причинно-следственные связи действий власти и сельского

населения, установить закономерности. Мы сознательно рассматривали

действия административной системы и реакцию крестьянства в разных

29

главах. Такой порядок призван обеспечить развернутую характеристику

каждой из двух частей объекта диссертационного исследования с точки

зрения единичного, особенного и общего. В процессе взаимодействия

государство и крестьянство корректировали свою деятельность,

демонстрировали адаптивные возможности, что потребовало акцентировать

внимание на динамике, на изменениях. Сопротивление крестьянства

модернизаторским усилиям государства имело различные формы и требует

предметного рассмотрения.

Историко-сравнительный метод применялся при анализе показателей

аграрного производства, при сопоставлении теоретических воззрений на

административные, территориальные и экономические преобразования с их

практическим воплощением. Данный метод дал возможность вскрыть

сущность изучаемых явлений через анализ сходств и различий их свойств,

провести сравнение во времени (по вертикали) и пространстве (по

горизонтали). Мы избрали приоритетом сопоставление именно по времени

(по вертикали) при необходимости с выходом за хронологические рамки,

чтобы установить роль хозяйственного задела и значение производственной

инерции, выявить долю «восстановительного» роста в аграрной сфере.

Перечень поставленных нами задач диссертации и ее ограниченный объем

вынудил вывести за рамками предметного рассмотрения уездную и

районную специфику взаимодействия власти и крестьянства,

сосредоточившись на особенностях Приангарья в целом. По тем же

причинам не было возможности дополнить рассмотрение темы через

персоналии: биографии местных партийных и советских работников, образы

крестьян.

Задействование историко-системного метода обусловлено тем, что

развитие общества носит системный характер, что все процессы, события и

ситуации функционально связаны. В самой простой системе ее функции

может отличать значительная сложность, вытекающая из места данной

системы в сложной иерархии других систем. Мы исходим из того, что

30

функциональные взаимосвязи перекрывают причинно-следственные и носят

комплексный характер, что отражено в структуре диссертации. Выделение

конкретной системы (подсистем) из единства систем и выбор корректного

понятийного аппарата – сложная исследовательская проблема. В нашей

работе термин «административная система» применителен к политическому

режиму в целом, включая как партийные, так и советские органы, что

хотелось бы особенно подчеркнуть.

Как целостная система рассматривается и хозяйственный комплекс

Приангарья, именно как единое целое подвергавшийся управленческим

воздействиям. Крестьянство региона также исследуется, как система, тесно

взаимодействующая с другими общественными системами, что наиболее

полно раскрывает закономерности его политического и хозяйственного

поведения.

Теоретической базой наших изысканий стали концептуальные подходы

исследователей аграрной сферы 1920-х гг. А. В. Чаянова, А. Н. Челинцева,

К. Н. Миротворцева, М. П. Соколова, А. В. Черных, И. Ф. Трелина и других.

Первые два автора считаются общепризнанными лидерами организационно-

производственной школы. Остальные же анализировали сельское хозяйство

преимущественно в территориальных рамках Сибири, в целом

придерживаясь схожей методологии. Выбор нами такой теоретической базы

обусловлен тем, что указанные авторы предметно анализировали развитие

сельского хозяйства, исходя из понимания его целостности, искали

рациональные пути аграрной интенсификации и подъема

производительности через повышение товарности и доходности.

Методологически также привлекает их идеологическая непредвзятость

(в отличии от марксистского или либерального догматизма), внимание к

региональной специализации, предметное и комплексное рассмотрение

трудовых крестьянских хозяйств. Акцент организационно-производственной

школы на анализ местных эволюционно-географических условий,

генетический (основанный на понимании эволюции) подход к планированию

31

позволил избрать представителей именно этой школы в качестве

концептуального образца, что и предопределило структуру данной

диссертации.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том,

что впервые рассматривается влияние изменений административно -

территориального деления на социально-экономические процессы на селе.

Проанализирована роль национальной политики в развитии повстанческого

движения и формировании настроений крестьян. Рассмотрен вопрос

взаимоотношений сельского населения и органов местной власти.

Повстанческое движение изучается в увязке с политическими и

экономическими процессами в Приангарье. Ряд архивных документов

вводится в научный оборот впервые. Деятельность аграрного сектора

рассмотрена во взаимосвязи с развитием промышленности и других сфер

хозяйственного комплекса региона.

Положения, выносимые на защиту:

1. Приоритетом большевиков было непрерывное совершенствование

административного аппарата, наращивание управленческих возможностей

сначала в общественно-политической, а затем и в экономической сфере.

Осенью 1920 г. в Приангарье на смену чрезвычайным ревкомам пришли

советы разного уровня как конституционные органы. Для сохранения

полного контроля за советами большевики лишали зажиточных крестьян и

частных торговцев избирательных прав. Реагируя на поведение и настроения

крестьянства, власти предпринимали меры по повышению эффективности

работы советов и активности населения, так, например, в 1924–1925 гг.

временно смягчалось избирательное законодательство. Однако

магистральной линией являлось превращения советов из формально

избираемых органов в инструменты государственного контроля.

2. В территориальных преобразованиях ярко проявились как

большевистская теория, так и практика. Дореволюционное деление

оценивалось как не соответствующее чаяниям народных масс и не

32

учитывающее экономическое тяготение территорий. Территориальные

реформы рассматривались как эффективный инструмент влияния на

экономические процессы и быстрый способ интенсификации народного

хозяйства. К октябрю 1924 г. число сельсоветов сокращено с 460 до 310,

волостей с 5 до 3, уездов с 5 до 3, в 1926 г. преобразованных в округа.

Однако приблизить к населению административный аппарат, сократить

затраты на него, обеспечить экономический рост не удалось, а

преобразования сопровождались бюрократическими спорами.

3. В комплексе мер аграрной политики 1920–1927 гг. приоритетом

государства оставалось не общее наращивание сельскохозяйственного

производства, а совершенствование путей перераспределения материальных

ресурсов в пользу государственного сектора и тех слоев населения, которые

большевики рассматривали как свою опору. Этой цели были подчинены

дифференцированное налогообложение, «ножницы цен» между

сельскохозяйственными и промышленными товарами, классовый характер

кредитования. При этом не ставился вопрос, есть ли материальная отдача от

тех, в чью пользу перераспределили произведенные другими ресурсы,

которые при альтернативном расходе могли обеспечить больший рост

производства. Расхождения между теоретическими ожиданиями и реальными

практическими результатами вынуждали власти неоднократно

корректировать избранный стратегический курс, идти на тактические

уступки, предоставлять крестьянству относительную свободу хозяйствования

и относительную свободу распоряжения произведенной продукцией. Однако

при любой динамике этой относительной свободы действовали жесткие

политические и налоговые ограничения крестьянского хозяйства.

4. Продразверстка и мобилизация в армию вызвали в 1920 г. массовые

крестьянские восстания в Иркутской губернии. В них к октябрю – ноябрю

приняло участие более 4000 человек, что значительно превысило как

масштаб, так и территориальный охват партизанского движения против

власти Колчака. Оперативными действиями частей Красной армии очаги

33

восстаний были разгромлены, а повстанцы перешли к партизанской борьбе

мелкими хорошо организованными отрядами. Большинство таких групп

были ликвидированы к концу 1923 г. Крестьянский протест вынудил

большевиков пойти на экономические уступки и отложить планы

социалистического переустройства села.

5. Национальная политика большевиков предусматривала реализацию

политических, экономических и культурных интересов коренных народов. В

рамках этого в январе 1922 г. образована Бурят-Монгольская автономная

область РСФСР, в мае 1923 г. вошедшая в новообразованную Бурят-

Монгольскую автономную Советскую социалистическую республику. За

преобразованиями последовали продолжительные земельные и налоговые

споры в приграничных районах, жалобы русского населения на ущемления в

правах. Проблема национального размеживания подогревала и

антибольшевистское крестьянское повстанчество.

6. Приангарье обладало большим аграрным потенциалом для

расширения землепользования и совершенствования его форм. В ответ на

политику «военного коммунизма» в 1920 г. крестьяне в 1921–1923 гг. в

1,5 раза сократили посевы, но поголовье скота осталось практически

стабильным. С 1923 г. наметился рост производства в полеводстве и

животноводстве (сначала в мелком, а затем и крупном), в 1926 г.

существенно превышены показатели 1917–1919 гг. Одновременно

улучшались приемы хозяйствования, намечалось заменить парозалежную

систему земледелия паротравопольной. Возможности развития аграрного

сектора не были исчерпаны и лимитировались возможностью выгодно

реализовать увеличивавшийся объем продукции.

Практическая значимость работы заключается в том, что новые

данные позволяют дополнить наши представления о развитие государства и

общества в 1920-е гг. ХХ века. Материалы диссертации могут быть

использованы при написании обобщающих работ по истории Восточной

Сибири, учебников по истории и публицистических работ. Сведения,

34

полученные из данного исследования, полезны при разработке специальных

учебных курсов, могут применяться в краеведении и в просветительских

целях. Выводы диссертации могут быть использованы российскими

органами власти при проведении государственной политики.

Апробация диссертации. Основные положения и результаты

диссертационного исследования представлены в опубликованных статьях. По

теме диссертации опубликовано 11 научных статей. Результаты

исследования были представлены на международных научно-практических

конференциях: VIII конференции «История белой Сибири», г. Кемерово, 25–

26 февраля 2011 г.; конференции, посвященной 90-летию Республики

Бурятия, г. Улан-Удэ, 30 мая 2013 г.; XXI заочной конференции

«Современные тенденции развития науки и технологий», г. Белгород, 30

декабря 2016 г.; конференции «Новая наука: стратегии и векторы развития»,

г. Стерлитамак, 8 февраля 2017 г.

Структура диссертационной работы определена целью, задачами и

методологией исследования. Она состоит из введения, двух глав, состоящих

из пяти параграфов (выводы формулируются как в параграфах, так и в

главах), заключения, списка источников и литературы, приложения.

35

ГЛАВА 1. ДЕЙСТВИЯ АДМИНИСТРАТИВНОЙ СИСТЕМЫ В ПРИАНГАРЬЕ В 1920–1927 гг. § 1. Административные и территориальные преобразования

В начале 1920 г. большевики восстановили контроль над территорией

Иркутской губернии. Власть от управ и земств перешла к большевистским

ревкомам.

Создание волостных и сельских ревкомов осуществлялось в

соответствии с положениями, инструкциями, циркулярами и указаниями

губернских и уездных чрезвычайных органов. Временные инструкции

Иркутского губревкома предписывали, чтобы местные ревкомы выбирались

населением при содействии комячеек в составе трех человек. Если же имелся

исполком советов, то он должен был выделить ревком из своего состава.

В иркутских инструкциях определялся контингент лиц, которые могли быть

избранными в ревкомы: члены РКП(б) или беспартийные «известные

местному населению как определенно стоящие на советской платформе».

На практике эти положения реализовались следующим образом.

Например, как пишет В. И. Шишкин, «…в Черемховском уезде специальная

группа инструкторов во многих деревнях предварительно создала комячейки,

которые затем выдвинули своих кандидатов в ревкомы. Предложенные

комячейками кандидатуры утверждались либо на общих собраниях

населения в присутствии инструкторов, либо только инструкторами, если

возникало опасение, что кандидаты коммунистов не наберут большинства

голосов. Там, где комячеек создать не удалось, ревкомы выбирались на

общих собраниях граждан сел и деревень»68.

В отличие от гражданских «конституционных органов советской

власти», аппарат ревкомов был более централизованным, его члены

преимущественно назначались сверху, реже выбирались, а также строго

68 Шишкин В. И. Революционные комитеты Сибири в годы Гражданской войны 1919– 1921. Новосибирск, 1978. С. 217–218.

36

подчинялись революционной дисциплине. По мере упрочения советской

власти и изменения военной и политической обстановки в Сибири в пользу

большевиков, начался процесс перехода от ревкомов к советам. Уже весной

1920 г. проведены выборы в советы Западной Сибири.

В Иркутской губернии советы выбирались на полгода позже.

Большевики объясняли это «чрезвычайной обстановкой в прифронтовом

Прибайкалье»69. По всей видимости, большевики опасались, что пока их

власть на местах еще окончательно не укрепилась, на выборах в советы

могут победить нежелательные им лица. Во избежание этого и создавались

ревкомы. Сами крестьяне негативно восприняли эти органы, считая, что они

не выражают их мнения, так как члены назначались сверху вышестоящим

начальством.

Ревкомы являлись не только административными органами,

выполняющими декреты и постановления центральной власти, но и

руководящими хозяйственной деятельностью подведомственной территории.

В связи с этим их административный аппарат разросся. Ревком обычно

состоял из отделов управления, труда, здравоохранения, социального

обеспечения, продовольствия, земельного отдела, народного образования,

секретариата, статбюро и т. д.

Громоздкий бюрократический аппарат оказался крайне неэффективным

и привел к полной бесхозяйственности на территории региона, от чего

страдало местное население. В июне 1920 г. в газете «Власть труда»

сообщалось, что в губернском земельном отделе около 400 членов:

«Большинство из этого персонала за отсутствием средств не занимаются

своими прямыми обязанностями, а марают бумагу. Бесконечно составляются

сметы. Для поднятия производительности труда одним заведующим

подотделом взята пишущая машинка, обслуживающая три отделения. Таким

«мудрым» приказом сразу нашлась работа для всех техников. Одни шлифуют

69 История Сибири. Ленинград, 1968. Т. 4. С. 153.

37

подошвы для бумаги, копии и т. д., другие носят бумагу из одной части

города в другую»70.

Аналогичные проблемы вознкли и на уровне уездов. Так, газета «Власть

труда» писала: «Нижнеудинский уездный земельный отдел в июне 1920 г.

создал земельную комиссию по распределению сенокосов, за

неработоспособностью комиссии вся работа пала на уездный земотдел. Но

население все равно неудовлетворено сенокосами. В распоряжении

Райкомсена не имеется никаких сельхозорудий. Требований было на 4000

кос, а получено только 200. В Комунохозе недостаток лошадей, а потому и

нет ассенизационного обоза»71.

В сентябре 1920 г. в Иркутской губернии прошли выборы в советы,

повсеместно победу одержали коммунисты. Это символизировало переход

власти от чрезвычайных органов – ревкомов к конституционным

государственным органам – городским и сельским советам, исполнительным

комитетам советов.

Первоначально советы мало чем отличались от ревкомов. Члены советов

избирались населением. Выборы были многоступенчатыми и основанными

на принципах делегирования и представительства. Частные торговцы и

наиболее зажиточные крестьяне были лишены избирательных прав. Выборы

должны были проводиться не реже двух раз в год. В остальном структура

советов и их функции оставались прежними, а работоспособность была на

том же уровне. Стать эффективным инструментом исполнительной власти

советы не могли в силу частой сменяемости их состава, периодичности

созывов, некомпетентности их членов, а также необходимости выполнять

распоряжения вышестоящих партийных инстанций.

Так, например, Усольский волисполком в октябре 1920 г. сообщал, что

не может решить топливный вопрос: «Учреждения, школы и больница без

70 Власть труда. 1920. 26 июня. 71 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 54. Л. 40.

38

топлива. Беднейшее население испытывает в топливе нужду. Лесное

хозяйство, за неимением средств, в тяжелейшем положении»72.

С переходом к НЭПу советское руководство принимает ряд

законодательных актов, направленных на усиление роли советов, повышение

заинтересованности в них крестьян: «Постановление Х съезда советов

РСФСР указывало на необходимость перестройки местных советских

аппаратов, с учетом возникших условий их работы, невозможностью

содержать на государственном снабжении местные советы и их исполкомы.

26 января 1922 г. были приняты положения «О советах губернских, уездных

и заштатных городов и поселков городского типа», «О сельских советах».

Новые законы о советах расширяли компетенцию их низовых звеньев

(волостных, сельских). Сократилось обеспечение из средств

государственного бюджета. В 1922 г. низовые советы получили возможность,

в известных границах, облагать население налогами, им передавалась часть

государственных налогов. Переход на местный бюджет способствовал

частичному сокращению аппаратов управления. Исполкомы могли

использовать находящиеся на их территории имущества (за исключением

переданных центральным органам и предприятиям) в интересах своих

бюджетов и на началах хозрасчета. Все это создавало предпосылки для

«раскрепощения» инициативы местных советов»73.

Чтобы сократить разросшийся советский аппарат, проводилась

реорганизация отделов исполкомов советов. Отделы и подотделы

упразднялись или сливались в один. Уменьшить госаппарат пытались и

путем проведения окружного районирования. Однако кардинально ничего не

изменилось. В 1922 г. ОГПУ отмечало, что сокращение штата

совучреждений несколько оживляет работу аппарата. Однако, как

свидетельствовали документы; «Во многих хозяйственных учреждениях

нередко приходится видеть, что за счёт сокращаемых, новый подбор

72 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 474. Л. 138. 73 Гимпельсон Е. Г. НЭП и советская политическая система 20-е годы. М., 2000. С. 47–49.

39

служащих производится по родству, по знакомству, по спекулятивным

связям и т.п. и менее всего по строго деловым рекомендациям. Ясно, что

такая постановка дела по приему и увольнению служащих, ничуть не

гарантирует от вошедших в обычаи должностных преступлений, а наоборот

будет покровительствовать»74.

Работа советских чиновников была медлительной, неэффективной,

государственные деньги нередко расхищались. Так, на ремонт тракта Тулун–

Братск в 1925 г., по сообщению ОГПУ, было отпущено из госбюджета 25

тысяч руб. и 7 тысяч руб. из губбюджета. «Но работа велась из рук вон

плохо, бесхозяйственно, растянуто, без всякого плана и системы,

ремонтируемые участки сразу не балансировались на ремонтируемые укатки,

из-за дождливой погоды тракт был совершенно непригодным для проезда.

Крестьяне роптали на строителей и вместе с тем проклинали советскую

власть»75. «В Куйтунском волисполкоме работа в новом составе оказалась

окончательно разваленной. Новый состав Сенников, Полищук и Крицкий, не

имея малейших познаний в работе, к тому же будучи технически

малограмотными, окончательно усугубили развал. Постройка дома не имела

сметы и велась бесхозяйственно. В делах административного стола

запущенность. Не было секретаря волисполкома»76.

Отмечались и случаи взяток. Так, «весной 1925 г. в Париловский

сельсовет явились буряты Коха-Ангарского булука П. Куликов и Н. Баиров

для засвидетельствования расписок, которые они купили у гражданина

Хлыстова (с. Парилово) в деревню Суворово, но так как не было учетных

книжек засвидетельствования быть не могли. Хлыстов всё же указанные

расписки засвидетельствовал, взяв за это 1 руб.»77.

Многочисленными были хищения. Например, по данным ОГПУ, « … в

Нижнеудинском уезде кассир волисполкома похитил из кассы 5349 руб.,

74 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1073. Л. 150. 75 Там же. Ф. 270. Оп. 1. Д. 162. Л. 172. 76 Там же. Д. 233. Л. 106. 77 Там же.

40

принадлежащие для дорожного строительства»78. В июне 1926 г. ОГПУ

отмечало случаи растрат и злоупотреблений, произошедших из-за халатности

волисполкомов. Факты растраты и хищения денег отмечались на почве

разгульной жизни некоторых ответственных сотрудников. Кроме того, ОГПУ

отмечало массовые случаи бездеятельности волисполкомов и сельских

советов: «Бездеятельность председателей сельсоветов ярко прорисовывается

в период летнего времени, когда почти все председатели заняты хозяйством и

работе не уделяют внимания. Запущенность в делопроизводстве, благодаря

чему допускались ненормальности в подсчётах, неаккуратное исполнение

требований волисполкомов и уездных исполкомов»79.

Отмечались массовые случаи пьянства, грубости в отношении крестьян

со стороны членов волостных исполкомов, сельсоветов и членов комячеек.

Например, по сообщениям органов госбезопасности, «1 февраля 1925 г. в

Черемховском районе члены РКП(б) В. Сморжевский поссорился с

гражданином Скрябиковым и хотел ударить его бутылкой, наполненной

самогоном. Промахнулся и разбил бутыль об колоду двери. Тогда

Сморжевский начал бить Скрябикова кулаками»80.

В другом документе указано, что председатель Жигаловского

волисполкома Новопашный занимался систематическим пьянством. Были

случаи, когда он в пьяном виде ездил по волости по делам службы.

Крестьяне, указывая на него, говорили: «Сам пьёт, а другим пить запрещает».

Разъезжая с налоговой комиссией, он требовал себе у сельсовета тройку

лошадей. Население было возмущено, что поставило об этом вопрос на

беспартийной конференции. Член Куйтунского волисполкома кандидат

партии Шевцов во время разъезда по волости проводил у себя дома по

нескольку дней. Командировочные и суточные он получал, пользуясь своим

78 ГАНИИО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 233. Л. 138. 79 Там же. Л. 134. 80 Там же. Ф. 5. Оп. 1. Д. 743. Л. 35. (подробнее см. : Приложение 2).

41

служебным положением. Он составил акт о павшей у него лошади. Получил

25 рублей страховки81.

Центральное советское руководство предпринимало попытки ослабить

массовый чиновничий произвол. III съезд советов СССР в мае 1925 г.

поручил президиуму ВЦИК принять законодательный акт об ограничении

взимания штрафов с населения, а также рассмотреть вопрос о контроле за

деятельностью руководителей на местах. Такие юридические акты

принимались, но их эффект был невелик. Неэффективной была и работа

рабоче-крестьянской инспекции, которая должна была следить за работой

государственных органов. Единичные случаи привлечения сотрудников

местных учреждений к ответственности не могли в корне улучшить

состояние госаппарата82.

Следует отметить, что советский административный аппарат ложился

тяжким бременем на крестьянство. Именно за счет него стали высокими

налоговыми ставки, ведь расходы на содержание административных

учреждений составляли – 22,9 % всех расходов губернского бюджета. Для

сравнения, расходы на народное образование составляли 20,7%,

здравоохранение – 13,2 %83.

Недостатки или языком документов «ненормальности», происходящие в

советских учреждениях, а также всеобщая бесхозяйственность,

сохранявшаяся на протяжении всего описываемого периода, отрицательно

сказалась на развитии сельского хозяйства и вызывала массовое

недовольство со стороны крестьян.

ОГПУ в мае 1926 г. отмечало, что неподготовленность волисполкомов и

посевкомов ярко сказывается в период посевов. Чувствовалось слабое

руководство со стороны кресткомов, сельскохозяйственной кредитной

организации и агрономов. Так, например, отмечалось, что в Нижнеудинском

уезде было плохое руководство со стороны кресткомов, кредитной 81 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2200. Л. 138. 82 Гимпельсон Е. Г. Указ. соч. С. 93–94. 83 Власть труда. 1923. 27 июня.

42

организации и агрономов. Сев начался по указаниям из волости с 15 мая.

Однако погодные условия не дали возможности начинать сев, а

последовавшая оттепель вызвала панику среди крестьянства. Из-за нее

крестьяне сеяли все сразу, начиная от пшеницы и кончая ячменем.

Чувствовался острый недостаток в машинах. В некоторых местах, как

например, в Шерагуле, на сеялки было 10–12 очередей. Во многих случаях,

от неправильного распределения, у бедняков не было семян84.

В течение 1920-х гг. сельские советы и волостные исполкомы в

основном занимались сбором налогов и выполнением распоряжений

вышестоящих органов. Тем не менее отношение крестьянства к советам и

активность на выборах менялись. Сначала крестьяне были политически

пассивными, не придавали большого значения сельским советам как органам

власти, поэтому серьезного участия в выборах не принимали, считая, что от

их голосов ничего не зависит, коммунистам легко удавалось проталкивать в

органы власти лояльных себе людей. Затем советское руководство решило,

что работу советов необходимо приблизить к широким народным массам,

чтобы повысить эффективность их труда, и направить политическое

брожение и активность крестьянства по легальному каналу советской власти.

В октябре 1924 г. пленум ЦК принял решение организовать кампанию по

«оживлению советов». Предполагалось, что эта кампания увеличит

поддержку крестьянством советской власти. В это же время ВЦИК принял

новое положение об уездных, волостных и сельских советах, расширявшее

их административно-хозяйственную сферу деятельности и укреплявшее их

финансовую базу.

16 января 1925 г. президиум ЦИК СССР утвердил два общесоюзных

закона: «О порядке отмены выборов в советы» и «Об общесоюзной

избирательной инструкции». Согласно этим законам, устанавливался

минимум явки избирателей в 35 %, для признания выборов состоявшимися.

Избирательные права получили кустари, ремесленники, у которых работал

84 ГАНИИО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 233. Л. 119.

43

один наемный рабочий, и крестьяне, использовавшие в своем хозяйстве

батраков, если их труд носил подсобный характер и т. д. Число лиц,

лишенных избирательных прав, сократилась до 1 %85.

Эта политическая либерализация изменила настроение крестьян, они

поняли, что с помощью советов можно влиять на власть, и на выборах в

сельские советы Иркутской губернии зимой 1925 г., крестьянство проявило

небывалую активность. Эта активность постоянно возрастала. Так, если в

1924 г. в выборах участвовало 26,39 % избирателей, в 1925 г. – 44%, то в

1926 г. – 50 %. Зажиточные крестьяне активно вели агитацию против списка

бедноты и коммунистов: «В советы нужно выбирать хозяйственных

мужиков, но никак не бедняков, которые будут защищать только свои

интересы», «Коммунистов не надо, иначе пройдут в советы и зажмут

крестьянина в кулак»86.

На Тагнинской беспартийной конференции (Зиминский уезд) в январе

1925 г. беспартийный крестьянин говорил о том, что коммунисты не

считаются с крестьянством во время выборов советов. «Они не дают

выставлять крестьянству своих кандидатов, а навязывают свои списки. Нет

ни одного сельсовета, где не было бы коммунистов». На эти слова аудитория

реагировала возгласами: «Не мы выбираем, а коммунисты»87.

В 1926 г. из-за расширения круга избирателей число коммунистов,

избранных в советы, значительно уменьшилось. Всего по губернии избрано

5106 членов сельсоветов, в которые попало 4,88 % членов и кандидатов

ВКП(б). По сравнению с 1925 г. процент коммунистов понизился на 0,54 %.

На волостных съездах советов отмечалось большое недовольство городом,

как символом центральной власти, а также большим штатом в советских

учреждениях.

В общем и целом в низовых сельских советах доля выбранных

коммунистов была крайне невелика. В 1924 г. их было 10 %, а в 1925 г. 5,42 85 Угроватов А. П. НЭП и законность (1921–1929). Новосибирск, 1997. С. 62. 86 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2200. Л. 217. 87 Там же. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2200. Л. 134 об.

44

%. Сократилось и число коммунистов среди председателей сельских советов.

Если в 1924 г. их было 34,4 %, то в 1925 г. – 14,4 %. Делегатов волостных

съездов в 1924 г. было – 23,7 %, в 1925 г. их стало – 11,05 %. Уменьшился и

процент коммунистов среди членов волисполкомов, в 1924 г. их было

57,78 %, в 1925 г. – 22,03 %. Однако коммунисты прочно сохраняли

ключевые посты и старались не допускать туда крестьян. Число членов

партии председателей волисполкомов сократилось со 100 % в 1924 г. до 88 %

в 1925 г.88.

Политическая либерализация отчасти приблизила советы к массам.

Советы низового уровня стали более самостоятельными, так как в них

увеличилась доля людей, отстаивающих интересы крестьянства. Благодаря

наличию своих людей в волисполкомах и сельских советах, крестьянам

удавалось облегчить свое положение и в ряде случаев саботировать политику

центральных коммунистических властей. ОГПУ в сводках говорило о том,

что часть сельсоветов взяла линию потворствования зажиточным и

ущемления бедняков: «В феврале 1925 г. в селе Холмогой зажиточный Быков

с причитавшихся ему с налога суммы 122 рубля заплатил всего 4 копейки и

сельсоветом никаких принудительных мер к нему применено не было»89.

Некоторые председатели сельсоветов аппелировали к сельским сходам

по поводу проведения в жизнь того или иного мероприятия, подписанного

той или иной инстанцией. Так весной 1925 г. «в селе Каразей Тулунского

уезда председатель сельсовета, чтобы реабилитировать себя перед высшими

инстанциями в том, что он не является виновником неуплаты сельхозналога,

взяв с собой список налогоплатильщиков, собрал с собой подписки в отказе

от уплаты налога в срок, что дало повод зажиточным крестьянам повести

агитацию о необходимости поддержки и солидарности односельчан. В

88 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2201. Л. 319. 89 Там же. Л. 319–320.

45

результате, собрано масса подписок об отказе от уплаты налога в срок под

различными предлогами»90.

Полностью противостоять советской политике крестьяне таким

способом не могли, так как советы обязаны были беспрекословно

подчиняться руководящей линии ВКП(б). В конечном итоге кампания по

«оживлению Советов» кардинально не улучшила их функционирование и

политическую значимость. Они продолжали работать по указке партийных

органов, их эффективность по-прежнему оставалась на низком уровне.

Однако, опасаясь потерять свой контроль над Советами, партийное

руководство вновь решило «закрутить гайки». Президиум ВЦИК СССР и

ЦИК СССР осенью 1926 г. отменили «либеральные» инструкции о выборах в

Советы и утвердили новые, расширявшие категории лиц, лишаемых

избирательных прав. Число «лишенцев» возросло с 1,1 % до 3,3 % в сельской

местности91.

После этого коммунистическое руководство укрепило советы, но только

как орудие проведение своей политики и органа контроля за деятельностью

крестьян. Усилился надзор за сходами крестьян, которые ранее нередко

принимали нежелательные для власти решения. ВЦИК и СНК РСФСР 14

марта 1927 г. утвердили «Положение об общих собраниях (сходах) граждан в

сельских поселениях». Организаторами и руководителями сходов

объявлялись сельские советы, они определяли вопросы, выносимые на

сход92.

23 июня 1927 г. ЦИК СССР принял постановление «О правах и

обязанностях местных органов советской власти», расширяющее права

советов по административному и общему управлению. В 1926 и 1927 гг.

увеличились бюджеты и уточнялись сферы деятельности исполкомов

советов. В конце 1927 г. в период хлебозаготовительного кризиса, от Советов

требовали искать врагов, саботажников, кулацких элементов. В то же время 90 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2201. Л. 321. 91 Гимпельсон Е. Г. Указ. соч. С. 226. 92 Там же. С. 226

46

усилился контроль за деятельностью самих советов. Списки кандидатов в

советы составлялись партийными организациями и согласовывались в

райкомах ВКП(б)93.

Политика большевиков ярко проявилась и в вопросе административно–

территориальных преобразований. По мнению советских руководителей,

административное деление дореволюционной России не соответствовало

чаяниям народных масс, оно преследовало исключительно полицейские и

фискальные интересы и находилось вне всякой связи со стихийно

сложившимися экономическими районами страны. В доказательство этого

тезиса приводились такие факты, что многие крупные промышленные

центры России именовались селами, как, например, село Богородское

Нижегородской губернии с населением 12 тыс. человек и село Каменское

Екатеринославской губернии с населением 16 тыс. человек94.

По мнению большевиков, административно-территориальное деление

страны игнорировало национальный состав населения той или иной части

страны. Еще в 1913 г. в работе «Критические заметки по национальному

вопросу» В. И. Ленин подчеркивал, что «не может быть и речи ни о какой

сколько-нибудь серьёзной местной реформе в России без уничтожения

губернских и уездных делений царской России и замены их действительно

современными делениями». Он выдвинул положение о необходимости

широкой областной автономии и вполне демократического местного

самоуправления при определении границ самоуправляющихся и автономных

областей на основании учета самим местным населением хозяйственных и

бытовых условий, национального состава и т. д95.

Сразу же после октября 1917 г. начался административно-

территориальный передел. В январе 1918 г. СНК принял специальное

постановление, предоставившее право изменения границ волостей

93 Гимпельсон Е. Г. Указ. соч. С. 227 94 Фейгин Я. Г. Размещение производства при капитализме и социализме. М., 1954. С. 249–250. 95 Там же. С. 259.

47

исполнительным комитетам соответствующих волостей и волостным съездам

Советов. Губернский исполнительный комитет рассматривал вопросы только

тогда, когда не достигалось полного согласия между волостями. В итоге на

территории России стали появляться новые губернии, многие промышленные

центры, которые до революции были лишь уездными городами, теперь стали

губернскими городами. Так, к примеру, в 1918 г. была образована Иваново-

Вознесенская губерния из частей Владимирской и Костромской губерний, а

Иваново-Вознесенск стал губернским центром. Одновременно с появлением

новых губерний стали появляться и новые уезды. Так, Орехово-Зуево из

местечка было преобразовано в уездный город, произошло образование

Наро-Фоминского и других уездов.

Процесс административно-территориального деления Советской

республики в годы Гражданской войны шел стихийно, кое-где новые

административные единицы появлялись без достаточных на то оснований,

исходя из временных или ошибочно понимаемых интересов данной волости,

например, расчетов на снижение налогов, хлебных поставок и т. д. Донская

советская республика возникла только лишь из–за желания казаков получить

автономию. В связи с этим советское руководство целым рядом актов

пытается упорядочить этот процесс. В мае 1918 г. Народный Комиссариат

Внутренних дел опубликовал специальное разъяснение, в котором

устанавливались определенные правила, позволяющие вышестоящим

органам регулировать процесс изменения административных границ96. 15

июля 1919 г. был издан специальный декрет СНК об упорядочении

административного деления страны. Согласно ему теперь решение вопроса

об изменении административных границ губерний, уездов и волостей

относилось только к компетенции НКВД по представлению губернских

исполкомов и при наличии достаточных на то оснований. При изменении

границ волостей, местные советы должны обращать особенное внимание на

сокращение излишнего числа волостей, путем слияния мелких волостей в

96 Минц И. И. Год 1918. М., 1976. С. 133.

48

одну волость, принимая среднее население волости в 10000 чел. Однако в

итоге к началу 1921 г. число губерний в стране увеличилось на 29, уездов на

134, волостей на 4442 – по сравнению с числом одноименных единиц до

революции97.

Постепенно советское правительство решило произвести полное

переустройство административно-территориального деления всей страны, в

соответствии со своей политической доктриной. VII съезд cоветов (1919)

поручил ВЦИК практически разработать вопрос о новом хозяйственном

делении РСФСР. В этом решении съезда было указано, что новое

административно-территориальное деление РСФСР должно базироваться на

экономическом районировании страны, причем экономическое

районирование ставилось в неразрывной связи с образованием национальных

республик. «Впредь до решения этого вопроса ВЦИК, говорилось в

резолюции, образование новых административно-хозяйственных единиц, а

также введение нового районного деления всей или части территории

РСФСР, по каким-либо отдельным отраслям хозяйства или управления, в

каждом отдельном случае разрешается Советом Народных Комиссаров после

предварительного обсуждения вопроса всеми заинтересованными

исполнительными комитетами и народными комиссариатами»98.

«Экономический район (по определению ВЦИК в 1921 г.) – это

своеобразная, по возможности экономически законченная территория

страны, которая благодаря комбинации природных особенностей,

культурных накоплений прошлого и населения с его подготовкой для

производственной деятельности представляла бы одно из звеньев общей

цепи народного хозяйства. Этот принцип экономической законченности дает

возможность построить далее на хорошо подобранном комплексе местных

ресурсов, капитальных ценностей, принесенной со стороны новой техники и

общегосударственного плана народного хозяйства проект хозяйственного

97 Фейгин Я. Г. Указ. соч. С. 259–260. 98 Там же. С. 260.

49

развития района на базе наилучшего использования всех возможностей при

наименьших затратах. Новое административно–территориальное деление

РСФСР планировалось произвести именно на основе экономического

тяготения»99.

В марте 1921 г. на 2-й сессии ВЦИК был заслушан доклад председателя

административной комиссии ВЦИК М. Ф. Владимирского «Основные

положения установления границ административно–хозяйственных районов».

Докладчик определил основные критерии будущего районирования, в числе

которых называлось сосредоточение промышленности, тяготение населения

к промышленно-распределительным пунктам, направление и характер путей

сообщения, численность населения, его национальный состав. ВЦИК

согласился с таким подходом и утвердил принятые административной

комиссией положения об установлении границ районов100.

«Крупный авторитет того периода в области районирования

И. Г. Александров, особо подчеркивая, что районы должны представлять

собой комбинированную систему хозяйств, построенную на принципе их

максимальной общей работоспособности, то есть на принципе

энергетическом», – пишет В. Н. Казарин101. Тем самым советские ученые

теоретики и партийные деятели полагали, что районирование территории,

согласно этому принципу, сможет обеспечить большой рост экономики.

В 1921 г. Госплан СССР разработал проект экономического

районирования РСФСР. Этот проект учитывал целый ряд предпосылок

экономического развития каждого района: 1) природные ресурсы;

2) плотность и распределение населения; 3) промышленные и технические

ценности; 4) транспортные условия; 5) размещение хозяйственных центров и

т. д. Согласно этому проекту СССР предлагалось разделить на 21

экономический район (11– в европейской части страны и 10 – в азиатской). 99 Фейгин Я. Г. Указ. соч. С. 260. 100 Казарин В. Н. Теоретические и практические аспекты административных и территориальных преобразований в Восточной Сибири в 20–30-е годы ХХ века // Известия ИГЭА. 2005. № 3–4. С. 95–96. 101 Там же. С. 96.

50

Процесс перекройки административных границ на территории

Иркутской губернии начал осуществляться после свержения власти Колчака.

Новые руководители начали изменять административные центры уездов, а

также передавать те или иные волости из одного уезда в другой.

В марте 1920 г. Енисейский губком выступил с ходатайством о

присоединении к Канскому уезду Тайшетской и Алзамайской волостей

бывшего Нижнеудинского уезда Иркутской губернии. Однако Иркутский

губревком воспротивился передаче этих территорий Енисейской губернии102.

12 апреля его председатель Я. Д. Янсон отправил в Омск телеграмму с

указанием причин невозможности выделения этих волостей. По мнению

иркутских чиновников в административно-хозяйственном отношении

Тайшетский район издавна связан с Нижнеудинском. Если же выделить

Тайшетскую волость из Нижнеудинского уезда, то Нижнеудинск и

ближайшие села, находящиеся на протяжении 150 верст, останутся

совершенно без хлеба, так как Тайшетский район один из самых

хлебородных районов Нижнеудинского уезда103.

Несмотря на протесты иркутских властей, Сибревком 12 ноября 1920 г.

постановил перечислить Тайшетскую и Алзамайскую волости бывшего

Нижнеудинского уезда Иркутской губернии в состав Каннского уезда

Енисейской губернии104. Однако Тайшетская и Алзамайская волости

пробыли в составе Енисейской губернии всего несколько лет. В 1924 г.,

согласно решению административной Комиссии ВЦИК, эти территории были

вновь возвращены в состав Иркутской губернии.

Границы Иркутской губернии в первой половине 1920-х гг.

подвергались постоянным изменениям. В 1923 г. из ее состава изъяты

Мухтуйская, Сунтаро-Олекминская волости и часть Витимской волости

Киренского уезда, которые передали Якутской автономной области. На юго-

востоке же к Иркутской губернии в 1920 г. была присоединена часть бывшей 102 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 123. Л. 6. 103 Там же. Л. 9. 104 Там же. Л. 18.

51

Забайкальской области – от западной границы бывшей области до реки

Селенги (Селингинский и Джидинский уезды).

В апреле 1920 г., на съезде Ревкомов Иркутской губернии, было

постановлено образовать специальную Межведомственную Комиссию по

административному делению при Губернском отделе cоветского управления,

в обязанность которой должно входить решение вопроса о районировании

Иркутской губернии, на основании декрета Совнаркома от июля 1919 г.,

Комиссия должна разрешить такие вопросы как выделение Илимского края в

самостоятельный уезд и перенос уездного центра из Нижнеудинска в

Тулун105.

В мае 1920 г. комиссия по административному делению Иркутской

губернии рассмотрела вопрос об Илимском крае. Комиссия, принимая во

внимание естественную географическую и экономическую обособленность

Нижне-Илимского края и учитывая, что связь его с остальной частью

Киренского уезда чрезвычайно слаба и является серьезным препятствием к

его развитию и производительной работе, постановила: «Выделить Нижне-

Илимский край в составе волостей Нижне-Илимской, Карапчанской,

Кичинской с заштатным городом Илимском из Киренского уезда в

самостоятельную административную единицу уездного типа, с резиденцией

Нижне-Илимского ревкома в селе Нижне-Илимском. Решение комиссии

было одобрено губревкомом»106.

Длительное время большевистское руководство решало вопрос о

перенесении уездного центра из города Нижнеудинска в Тулун. Руководство

Тулунского ревкома весной 1920 г. выступило с ходатайством перенести

уездный центр из города Нижнеудинска в село Тулун и придать этому

населенному пункту статус города. В своем докладе Иркутскому губревкому

руководители Тулунского ревкома отмечали, что в начале ХХ века население

Тулуна выросло до 6 тыс. человек. В результате появилось несоответствие

105 Власть Труда. 1920. 20 апреля. 106 Власть Труда. 1920. 5 мая.

52

между уездным центром и новыми экономическими возможностями. Перед

Гражданской войной более половины всех оборотов уезда приходилось на

Тулун. Кроме того, из-за своего центрального положения, Тулун стал

центром хозяйственной торговли, культурной жизни уезда.

Сельскохозяйственные продукты свозились для продажи в Тулун, и в

населенном пункте имелась сельскохозяйственная станция107.

Вскоре ходатайство тулунских коммунистов было удовлетворено.

Постановлением ВЦИК 27 июля 1922 г. центр Нижнеудинского уезда был

переведен из города Нижнеудинска в село Тулун, преобразованное в город,

уезд с этого времени стал называться Тулунским.

Еще одной причиной, побудившей большевиков к проведению

районирования, стали трудности, с которыми столкнулся их разросшийся

бюрократический аппарат. Советские органы власти в административных

центрах сталкивались с нехваткой зданий для учреждений, а также квартир

для советских служащих. Многие из них видели выход из ситуации в

создании новых административных центров.

Яркий пример этого показала история с вопросом о переносе

административного центра из города Черемхово в поселок Кутулик. Летом

1920 г. Черемховский ревком направил в губревком доклад с ходатайством

перенести административный центр из города Черемхова в Кутулик. По

словам представителей советского аппарата, «в результате того, что

административный аппарат разросся, советскими служащими было

освобождено 22 квартиры, в которые въехало 120 семей и 102 холостых

служащих. Когда Сибсовнархоз, желая количественно поднять

производительность угля, прислал рабочих на копи, их разместить не

удалось, и они остались в вагонах»108.

По мнению представителей Черемховского ревкома, «увеличить

производительность Черемховских копей и обеспечить нормальную работу

107 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 421. Л. 17. 108 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 140. Л. 3.

53

совучреждений возможно только в случае переноса уездного центра из

Черемхова в Кутулик. Правление копей в результате этого переноса сможет

увеличить производительность копей, а советские служащие смогут

разгрузиться от лишней работы и сосредоточить все свое внимание на

крестьянах, в частности, на продовольственном деле и на мобилизациях»109.

Сохранять уездный центр в Черемхово представители местного Ревкома

не видели смысла, так как это затруднило бы распределение продуктов,

«поскольку распределительный аппарат в лице Центросоюза, благодаря

смешанности разных категорий жителей принужден удовлетворять товаром

100 % как горных рабочих, так и остальных жителей, благодаря принципу

территориальности кооперации. Тем самым жители Черемхово и

Черемховской волости отделены от других волостей уезда и поставлены в

наивыгоднейшее привилегированное положение»110.

Авторы доклада полагали, что с выделением рабочей слободки и

перенесением центра, у них появится возможность удовлетворять все

волости уезда одинаково, имея в виду общегубернскую разверстку

мануфактуры, остального и порядок очереди. В самом городе Черемхово в

качестве административных учреждений предлагалось оставить только

Военкомат, Отдел связи, Отдел Здравоохранения, учреждения Наробраза,

часть милиции, ссыпной пункт Продовольственного отдела, учреждения

коммунального отдела местного характера, предприятия экономического

отдела чисто городского типа111.

Иркутский губревком согласился с доводами Черемховских

большевиков и 14 августа 1920 года постановил без изменения границ уезда

перевести из города Черемхово в село Кутулик учреждения общеуездного

значения с оставлением в Черемхово местных учреждений. На переезд было

израсходовано 200 000 рублей112.

109 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 140. Л. 4 об. 110 Там же. Л. 5. 111 Там же. Л. 3–6. 112 Там же. Л. 10.

54

Однако власти не учли того факта, что село Кутулик также необеспечено

достаточными служебными помещениями, кроме того, между учреждениями

начались трения, что привело к хаосу и неразберихе. Все эти факты создали

затруднения в вопросе перемещения административных учреждений.

Так, после переезда в село Кутулик райпродкома, в его распоряжение

прибыл продотряд из 178 человек и 50 человек на ссыпной пункт, еще 30

красноармейцев прибыло в распоряжение уездного ревкома. В связи с этим

Уездный ревком 14 сентября 1920 г. постановил выселить из села Кутулик в

Залари отдел труда, соцобеспечения, здравоохранения113.

В итоге власти поняли, что дальнейшее развитие уездного центра на

территории села Кутулик бесперспективно. 20 декабря 1920 г. заседание

Черемховского Уездного исполкома пришло к выводу, что деятельность

учреждений в с. Кутулик не только не будет развиваться, но, и обречена на

замирание, ввиду отсутствия в Кутулике необходимых служебных

помещений. Единственным выходом из положения, по мнению пленума,

могло стать только упразднение уезда или создание новых построек в

Черемхово, к которому экономически тяготеет весь уезд114.

В феврале 1921 г. до проведения общего районирования в состав

Иркутской губернии временно были включены Нижнеангарская и

Горемыкинская волости, которые до этого числились в составе

Баргузинского уезда. При присоединении к губернии волости сначала не

были включены в состав какого-либо уезда. Отдел управления губисполкома

полагал, что эти волости следует присоединить к Иркутскому уезду. Но

комиссия по районированию не могла решить: к какому уезду экономически

тяготеют эти территории – к Иркутскому или Верхоленскому115.

В результате 28 февраля 1921 г. губисполкомом было принято

«Соломоново» решение» – «включить Горемыкинскую и Нижнеангарскую

волости в территориальном отношении к Верхоленскому уезду, а в 113 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 140. Л. 23. 114 Там же. Л. 47. 115 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 75. Л. 11.

55

административном к Иркутскому». Тем не менее такое решение встретило

критику обоих уездных военный комиссаров, указавших на «отсутствие

удобных путей сообщения и дальность расстояний». Военный комиссар

Иркутской губернии считал, что эти волости следует полностью подчинить

Верхоленскому уезду116.

4 мая 1921 г. на основании решения ВЦИК о районировании территории

РСФСР Сибревком разработал план районирования Сибири. Согласно этому

плану, на территории Сибири выделялась Новониколаевская губерния. В

отношении Иркутской губернии было принято решение ст. Зима установить

центром Черемховского уезда117. Фактически органы центральной советской

власти пытались провести районирование явочным порядком, не считаясь с

особенностями хозяйственного устройства той или иной территории и не

принимая во внимание мнение руководителей местной власти.

Решение Сибревкома вызвало недовольство руководителей Иркутской

губернии. Иркутский губисполком не устраивало то, что в проекте были

совершенно уничтожены аймаки как уездные единицы бурят – монгольского

населения, несмотря на то, что буряты составляли 1/5 часть населения

Восточной Сибири и Сиббюро согласилось на выделение Бурят-

Монгольской автономии. «В проекте также ничего не говорилось о

советском Прибайкалье, которое составляют Кабанский уезд и Селенгинский

аймак. Также отмечалось, что в программе не было запланировано выделение

Зиминского уезда, а город Зима сделан центром Черемховского, что, по

мнению Иркутского губисполкома, растягивало на громадное расстояние

Черемховский уезд и лишало самостоятельности Зиминский уезд»118.

Губисполком обосновано посчитал «немыслимым лишать уездного

центра крупнейший каменноугольный район, такой как Черемховский, где

сосредоточено несколько тысяч человек промышленного пролетариата.

Кроме того Иркутский губисполком не устроило то, что в проекте 116 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 75. Л. 19. 117 Власть труда.1921. 8 июня. 118 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 75. Л. 21–22.

56

Сибревкома Иркутский уезд спроектирован в 44 волости при сравнительно

негустом населении губернии. Это растягивает уезд на несколько десятков

или сотен тысяч квадратных верст и отдаляет некоторые волости от своего

уездного центра на несколько сотен верст, такое положение создает

громадные затруднение в административном управлении уездом и в

проведении продовольственной и кооперативной политики».

В делопроизводственной документации отмечено, что представленный

проект был непроработан, поскольку в нем упоминанались уже

упраздненные волости и хошуны: в Иркутском уезде – Михайловская,

Больше-Китойская, Подгорно-Жилкинская, Иркутская Казачья волость, в

Балаганском уезде – Зунгаро-Быкотская, Обусинская волости, Нельхайский,

Узур-Тангайский хошуны. Губисполком составил собственный план по

районированию губернии и просил Сибревком его утвердить. В результате, в

управлении Черемховского и Зиминского уездов возник хаос, вызванный

незавершившимся районированием119.

На заседании губисполкома 12 июля 1921 г. отмечалось, что в городе

Зима райотделы без ведома Балаганского уисполкома имели каждый свою

границу, несовпадающую с границами другого отдела: военкомат,

центропечать, партком и отдел труда обслуживали кроме Зимы 11 волостей;

наробраз, собес – 7 волостей; коммунальный отдел обслуживал одну Зиму. 11

волостей, тяготеющих к Зиме, обслуживались Черемховским райпродкомом.

Участники заседания пришли к выводу, что «такое положение вносит в

административном отношении массу путаницы, недоразумений и в

дальнейшем терпимым быть не может»120.

В итоге, 4 августа 1921 г. губисполком постановил образовать

Черемховский промышленный район, который включал в свои границы

город Черемхово и Черемховскую волость со всеми, входящими в эту

границу копями.

119 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 75. Л. 22. 120 Там же. Л. 27.

57

Черемховский уезд, согласно постановлению, «образуется путем

исключения из него Черемховской и Идинской волости (которая

присоединена к Балаганскому уезду) и присоединением к нему Зиминского

района с поселком Зима и волостями: Ашехабатской, Зиминской,

Новопавловской, Масляногорской, Тагнинской, Хор-Тагнинской,

Дмитриевской, Глинкинской, Иннокентьевской, Васильевской – из

Балаганского уезда и Уярской и Кимельтейской – Нижнеудинского уезда»121.

Тем не менее порядок в управлении все равно установлен не был.

Например, резиденция Черемховского волисполкома была перенесена за

пределы Черемховского промышленного района и передана в подчинение

Зиминскому Уисполкому. Это затруднило управление Черемховской

волостью122.

Вопрос о дальнейшей судьбе Иркутской губернии тесно увязывался с

экономическим районированием и национально-государственным

строительством. «Общие подходы к экономическому районированию России

были представлены в докладе Госплана на 3-й сессии ВЦИК Советов в

1922 г. Это был хорошо проработанный документ с сильной

методологической частью. Проект учитывал ряд предпосылок

экономического развития каждого района: 1) природные условия;

2) плотность и распределение населения; 3) промышленные и технические

ценности, имеющиеся в данном районе; 4) транспортные условия;

5) размещение хозяйственных центров и т. д.»123.

По «госплановскому» проекту СССР должен был быть разделен на

21 экономический район, из них в европейской части – 11 районов, в

азиатской части – 10. В Восточной Сибири предполагалось создать

Енисейскую и Лено-Байкальскую области. При этом предусматривалось, что

границы автономных республик и областей не нарушаются, политические

121 Власть труда. 1921. 7 августа. 122 Власть Труда. 1921 г. 27 августа 123 Власть труда. 1923. 27 мая.

58

права и компетенция национальных объединений, предусмотренных

декретами о них, не подлежат сомнению.

Лен-Байкальскую область предполагалось создать из Иркутской

губернии, Забайкальской области и части приграничных районов Енисейской

губернии и Якутской области.

Вопросы районирования страны были предметом специального

обсуждения на XII съезде РКП (б) в апреле 1923 г. Съезду был представлен

Госплановский проект районирования. Проект, наряду с доводами в пользу

районирования экономического характера, содержал и политические

аргументы. Его авторы считали, что благодаря новому районированию,

Центральная власть избавиться от массы вопросов местного значения, что

позволит ей сосредоточить силы на основном и решающем (кустарная

промышленность, железнодорожная политика, государственный кредит и

т. д.). Местные же работники получат больше полномочий в решении

местных проблем, расширят кругозор ведения народного хозяйства и, как

лучше знающие местные условия, сумеют правильно разбираться в вопросах

местного хозяйства (строительство железных дорог, водных путей,

регулирование областной промышленности)124.

Областной орган должен иметь больше прав, чем губисполком, область

разбивалась на округа, а округа на волости. На организацию волости,

согласно проекту, уделялось большое внимание, так как «волость

соприкасается с массой крестьян, и через волостной аппарат все мероприятия

в области налогов, земледелия и проч.».

Авторы проекта полагали, что для улучшения работы волости, ее

следует в 3–4 раза укрупнить. Это способствует проведению правильной

классовой политики (до этого считалось, что волость работает зачастую в

интересах кулачества)125.

124 Власть труда. 1923. 27 мая. 125 Там же.

59

Коммунистические идеологи считали, что укрупненная волость избавит

советских работников от разрешения вопросов мелкого характера (запись и

регистрация браков, рождений, смертей), которые предполагалось возложить

на плечи местных сельских советов и общин126.

Однако проект районирования на XII съезде был принят лишь в качестве

рабочей гипотезы, нуждающейся в проверке и разработке на основании

опыта127.

Фактически курс на укрупнение волостей и уездов был результатом

неудачи предыдущей большевистской политики районирования.

Как говорилось ранее, в первые годы после революции большевистское

руководство пошло по пути увеличения числа административных единиц.

Однако позже коммунисты пришли к выводу, что увеличение

административных центров ведет к росту государственных расходов и

бюрократизации, и поэтому в декабре 1921 г. ВЦИК принял циркуляр по

сокращению и укрупнению волостей. Согласно циркуляру была установлена

норма населения волости в 10 000 человек, правда, при этом оговаривалось,

что эта цифра при сокращении волостей может быть понижена в зависимости

от местных природных условий (болота, леса, озера, реки). В этом циркуляре

прослеживается стремление к уплотнению административных единиц,

достигая тем самым экономии народных средств за счет ликвидации тех

новых или старых единиц, упразднение которых не причинит существенных

неудобств населению или системе советского управления128.

«В связи с этим админкомиссия ВЦИК предложила Иркутской

губкомиссии по районированию безотлагательно приступить к работе по

пересмотру внутреннего административного деления уездов, придерживаясь

следующих основных положений:

1. Осуществление в интересах новой государственной политики

принципа наибольшего сокращения числа волостных административных 126 Власть труда. 1923. 27 мая. 127 Фейгин Я. Г. Указ. соч. С. 263. 128 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 1.

60

единиц. Упрощение и сокращение органов волостного управления путем

создания за счет ликвидации волостей компактных волостных объединений.

2. Упразднение волостей с весьма незначительным составом населения

(менее 3000 человек) и волостей, состоящих всего из одного селения.

3. Изжитие наблюдающихся до сего времени сепаратных случаев

возбуждения ходатайств о перечислении отдельных административных

единиц (селений) из одной волости в другую, с каковыми должно быть

покончено после пересмотра волостных административных границ.

На основании циркуляра Иркутская губкомиссия предложила

губисполкому провести сокращение ряда волостей:

«По Иркутскому уезду объединить:

1. Больше-Разводинскую волость со Смоленской под наименованием

Смоленской волости.

2. Лиственничную с Голоустинской под наименованием Листвиничной.

3. Биликтуйскую и Китойскую.

4. Больше-Жилкинскую, Тельминскую, Больше-Еланскую под

наименованием Тельминской.

5. Байдинский и Сайгутский хошун.

6. Слюдянку и Култук под наименованием Култукская волость.

7. Нижне-Ангарскую и Нарыминскую под наименованием Нижне-Ангарской.

Балаганский уезд:

1. Малышевская и Улейская с центром Малышевка.

2. К Новоудинской Молькинский хошун.

3. К Усть-Удинской – Шипицинскую, Светлолобовскую, Рютинскую.

4. Коноваловской, Зунгаевский и Биликтуйский булуки – Молькинский

хошун.

Киренский уезд:

1. Илимскую и Нижнеилимскую.

2. Петропавловскую с Монокаменской.

Зиминский уезд:

61

1. Бажеевскую с Голуметской с центром в Голумети.

2. Кимельтейскую объединить с Хашехабадской волостью.

3. Зиминскую с Гилнкинской и Иконниковской волостями.

4. Заларинскую с Головинской волостью.

5. К Дмитриевской присоединить части Алятской волости»129.

Позже, на заседании губернского съезда заведующих уездных отделов

управления Иркутской губернии 15 июня 1922 года было решено

представленный проект поволостного районирования одобрить с

поправками: «Включить в состав Иркутского уезда волости:

Верхнебулайскую, Гымыльскую, Табукскую. По Тулунскому уезду:

с. Харашануй Мугунской волости присоединить к Трактово-Курзанской

волости, а участок Мугун к Перфильевской. Верхоленский уезд: Илгинскую

волость присоединить к Тимошкинской, резиденцию уездного центра

перенести из Верхоленска в Качуг. По Киренскому уезду Петропавловскую

волость разделить на две части с присоединением части к Подкаменской и

части к Ичерской волости с резиденцией в Подкаменной и Ичерской,

Илимскую объединить с Коченгской». В таком виде проект и был утвержден

губисполкомом 14 февраля 1923 г.130

Временем начала регулярных работ по экономическому районированию

стал рубеж 1923–1924 гг., когда запустили подготовку укрупнения уездов до

размеров окружного деления. К этому времени была сформирована при

Иркутской губернской плановой комиссии секция районирования и был

приглашен на должность секретаря секции платный сотрудник специалист

Жизневский, совмещавший свою должность с обязанностями секретаря

губернской административной комиссии.

Секция районирования приступила к методическому изучению

губернии, выявлению естественно-исторических и хозяйственных районов,

определению пунктов экономического тяготения и выяснению условий

129 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 1–2. 130 Там же. Л. 2–3.

62

транспорта, связи и удобства администрирования. С этого момента работа по

районированию приобретает плановый характер.

Был запроектирован на территории губернии ряд более экономически

сильных и лежащих на удобных путях сообщения райцентров. Были

выделены 24 районных центра и 3 окружных, причем определены границы и

объем тяготеющих к различным центрам районов.

Первым шагом на пути к новому районированию стало упразднение в

декабре 1923 г. Балаганского и Селенгинского уездов. Балаганский уезд

вошел в состав Зиминского, а Селенгинский уезд – в состав Иркутского

уезда, Часть волостей Селенгинского уезда (Кударо-Бурятская, Троицкая,

Батуринская, Турунтаевская) было решено передать БМАССР131.

Проект сети низового районирования был всесторонне обсужден на

заседании Административной комиссии с участием представителей науки и

общественности, а затем был разослан для отзыва на местах в январе 1924 г.

На страницах газеты «Власть труда» развернулась дискуссия о границах

округов.

Районирование предполагалось завершить созданием Лено-Байкальской

области, которая должна была быть разделена на округа. В пределах

Иркутской губернии секцией районирования намечалось создать три округа.

Первоначально предполагалось, что этими округами будут Иркутский (в

границах Иркутского уезда с включением Верхоленского уезда), Зиминско-

Тулунский округ с центром в г. Зима и Киренский округ с центром в

г. Киренске.

Авторы проекта отмечали, что главным мотивом, «толкающим советское

правительство на изменение административных районов, являются два

аспекта:

1. Экономический – необходимость создания таких административных

единиц, границы которых совпадали с границами однородных

экономических районов. Области, округа, волости должны носить

131 Власть труда. 1923. 16 декабря.

63

нормальный во всех отношениях цельный характер, в интересах

хозяйственного строительства.

2. Политический – необходимость сокращения административных

центров, что поведет к сокращению государственных расходов132.

Советские руководители полагали, что новое окружное

административно-территориальное деление заменит старую систему,

которую они считали сугубо полицейско-бюрократической. Ожидалось, что

реформа будет способствовать развитию производительных сил, так как

руководители того или иного округа смогут сосредоточить свое внимание на

хозяйственном развитии региона.

Округа создавались на основе хозяйственной специализации данных

территорий. Так, территория Иркутского и прилегающего к нему уездов

считалась промышленной, так как в ней была сосредоточена вся

промышленность Иркутской губернии и имелись хорошие пути сообщения, и

поэтому здесь было принято решение организовать Иркутский округ,

который будет иметь промышленную специализацию.

Территория Зиминского и Тулунского уездов имела ярко выраженный

сельскохозяйственный уклон с большими колонизационными

перспективами, промышленность была развита слабо, пути сообщения

развиты слабее, чем в Иркутском округе, и поэтому было принято решение

выделить Тулунский округ как сельскохозяйственный.

На территории Киренского уезда промышленность и сельское хозяйство

было развито слабо, имелся скотоводческий уклон. Бюджет уезда пополнялся

за счет неземледельческих промыслов. Главнейшими из промыслов являлись:

пушной сплав на Лене, извоз и добыча кедрового ореха, и поэтому было

принято решение развивать Киренский округ, как центр пушного

промысла133.

132 Власть труда. 1924. 5 июня. 133 Власть труда. 1926. 23 июня.

64

Однако данный проект районирования вызвал ожесточенные споры.

Поскольку выделить однородный экономический район оказалось

чрезвычайно трудно, т. к. некоторые уезды специализировались на разных

типах ведения хозяйств. Дискуссию вызвал и вопрос тяготения того или

иного населенного пункта к окружному центру.

Власти не могли определить, к какому округу следует отнести

Верхоленский уезд, какой город должен быть окружным центром

сельскохозяйственного округа – Тулун, Нижнеудинск или Зима. Также не

был решен вопрос о Бодайбинском уезде, в котором была сосредоточена

золотопромышленность. Между представителями крупных

административных центров развернулась борьба за включение в свой состав

той или иной административной единицы. Возникали встречные претензии

округов на те или иные населенные пункты, причем мнение их жителей не

учитывалось.

Полемика по данному вопросу бурно развернулась в местной печати. На

страницах газеты «Власть труда» ученые и представители партийной

бюрократии выдвигали разные подходы к проведению районирования.

Противники включения Верхоленского уезда в Иркутский округ

утверждали, что «этот уезд разделен стоверстной полосой с БМАССР.

Помимо того, население Верхоленского уезда целиком заинтересовано в

существовании таких пунктов как Качуг и Жигалово. Туда вывозятся

сельскохозяйственные продукты для сплава по Лене. Весь район

Верхоленского уезда стремится к Лене, и тяготение уезда к Качугу и

Жигалово большее, чем к городу Иркутску». Кроме того, по мнению

сторонников включения Верхоленского уезда в Киренский округ (автор под

псевдонимом В. М.), «население данной территории имеет схожие

хозяйственные интересы, примерно одинаковые устремления по

обслуживанию водного транспорта и золотопромышленности, что и

население Киренского уезда. Присоединение же Верхоленского уезда к

65

Иркутскому округу, по мнению некоторых ученых, разорвет цельный

хозяйственный организм, каким является Приленский край»134.

Сторонники присоединения Верхоленского уезда к Иркутскому округу

(автор под псевдонимом «Верхоленец»), напротив утверждали, что «данная

территория в большей степени экономически тяготеет к Иркутскому уезду

нежели к Киренскому. Свою позицию они обосновывали тем

обстоятельством, что Верхоленский уезд поставляет на Иркутский рынок

значительное количество пушных товаров и кедровых орехов. Верхоленск

выбрасывает на Ленский рынок 400–500 тысяч пудов хлеба на сумму 320–

400 тысяч рублей, в то же время на Иркутский рынок он поставляет 350–400

тысяч шт. белки стоимостью 350–400 тысяч рублей и значительную часть

кедровых орехов и даже хлеб, не говоря уже о том, что вся мелкая продукция

крестьянства идет на Иркутский рынок»135.

В пользу присоединения Верхоленского уезда к Иркутскому округу

приводился и тот факт, что «значительная часть местных крестьян

занималась извозом по тракту Верхоленск-Иркутск, что, несомненно,

связывало данный район с Иркутском»136.

Еще одним камнем преткновения в проекте районирования был вопрос

об административных центрах создаваемых округов. Многие разработчики

районирования считали, что на территории Приленского края Киренск не

должен быть окружным центром, мотивируя это тем, что Киренск – город

районного значения, вокруг него нет крупных волостных единиц и этот

населенный пункт отдален от областного центра. В качестве альтернативы

Киренску выдвигался в виде окружного центра поселок Жигалово, так как он

имеет самую большую пристань на Лене137.

Их противники оспаривали (автор И. П. Березовский) это утверждение,

выдвигая в качестве аргументов, что «Киренск является старейшим

134 Власть труда. 1924. 29 апреля. 135 Власть труда. 1924. 23 мая. 136 Там же. 137 Власть труда. 1924. 29 апреля.

66

административным центром, в котором хорошо развита кожевенная

промышленность, чего нет ни в одном из других поселков Приленского края,

кроме того, вокруг Киренска сосредоточены наиболее сильные волости этого

края (Преображенская, Петропавловская, Марковская)»138.

В вопросе центра сельскохозяйственного округа споры велись вокруг

населенных пунктов Тулун, Зима и Нижнеудинск. Сторонники перенесения

административного центра в Тулун, в качестве аргументов выдвигали тезис о

том, что этот город – «житница Иркутской губернии, там сосредоточена вся

заготовительная и хлебная деятельность, оттуда идет путь в богатейший

Братский район и Нижне-Илимский край»139.

Другие теоретики считали, что значение Тулуна преувеличено, а

центром Зиминско-Тулунского округа должен быть город Нижнеудинск, так

как он является одним из наиболее прилично оборудованных помещениями

городом для размещения окружной власти и, кроме того, в этом городе

имеется довольно солидное число пролетариата.

Споры возникали и вокруг статуса Бодайбинского района. Было

несомненно, что Бодайбинский район является центром

золотопромышленности края, поэтому многие теоретики полагали, что этот

район следует сделать административным центром.

Некоторые разработчики проекта (автор И. П. Березовский) считали, что

«Бодайбинский район следует выделить в отдельный самостоятельный округ,

поскольку он и его территория отброшена и разорвана от Киренского уезда

пустующей рекой Витим, вследствие чего осуществлять окружную власть из

Киренска над Бодайбо будет затруднительно»140.

Представителей Киренского уезда потеря крупного

золотпромышленного района Бодайбо не устраивала, поэтому они всячески

138 Власть труда. 1924. 23 мая. 139 Власть труда. 1924. 29 апреля. 140 Власть труда. 1924. 23 мая.

67

противились выделению этого района, выдвигая в качестве аргумента тезис о

том, что выделение Бодайбо разорвет единый хозяйственный организм141.

Ожесточенные споры вокруг проекта районирования проходили в

течение 6–7 месяцев. Он был детально проработан местами, причем

некоторые уездные исполкомы уделили этому вопросу довольно большое

время.

В итоге проект был с трудом согласован и утвержден на заседании

Иркутского губисполкома 15 августа 1924 г. На территории Тулунского уезда

Тагнинская, Кимельтейская, Усть-Удинская волости становятся районными

волостями. Секция районирования, вопреки обшепринятому мнению, нашла

нецелесообразным иметь самостоятельный Зиминский уезд, его решено было

присоединить к Тулуну, который являлся географическим центром округа.

Верхоленский уезд было решено передать в состав будущего Иркутского

округа, а Бодайбинский уезд вошел в состав будущего Киренского округа142.

В проекте районирования первоначально предполагалась полная

ликвидация Черемховского горисполкома. Это вызвало бурный протест

представителей местной партийной организации, так как, по их мнению,

слияние Черемховского горисполкома с районной волостью пагубно

отразиться на управлении городом, в частности, на школьной сети.

Иркутский губисполком вынужден был пойти на уступки. Решено было

«организовать в Черемхово райисполком на ряду с горисполкомом, который

остался в непосредственном подчинении Иркутскому губисполкому.

Составление бюджета горисполком производил независимо от райисполкома.

В то же время в отношении города Нижнеудинск Иркутский губисполком

отказался оставлять горисполком, его решено было объединить с

райисполкомом»143.

После утверждения губисполкомом 15 августа 1924 г. проект

районирования был отправлен в Сибревком, который одобрил его 6 сентября 141 Власть труда. 1924. 29 апреля. 142 Власть труда. 1924. 15 августа. 143 Власть труда. 1924. 24 августа.

68

1924 г. Начиная с 1 октября 1924 г., власти приступили к повсеместному

укрупнению уездов, волостей и сельсоветов.

В итоге на территории Иркутской губернии к октябрю 1924 г. число

уездов сократилось с 5 до 3 (будущие округа), число волостей с 81 до 23,

сельский советов с 460 до 310144.

Однако позже выяснилось, что укрупнение сельских советов не

приносит никакой пользы. Так, газета «Власть труда» сообщала: «При

проведении районирования Седовского, Самодуровского, Копыловского

сельсоветов Манзурской волости Верхоленского уезда уездная комиссия

руководствовалась сокращением расходов по содержанию сельсоветов.

Сэкономили этой мерой приблизительно 900 рублей. Но если принять во

внимание обстановку, какая создалась после упразднения сельсоветов в

отношении деловой и материальной стороны для населения, то получается,

что это районирование принесло населению расходы, превышающие в 5 раз

сумму, сохраненную сокращением штата»145.

В документах рост расходов проиллюстрирован на примере

Копыловского общества из 850 жителей, которое находилось от Седовского

сельсовета в десяти верстах. Копыловцам нужно в год выставлять для нужд

сельсовета на ежедневное дежурство две лошади с ямщиком. Упряжка занята

около двух дней в неделю, а за год обходится Копыловскому обществу в

переводе на деньги не менее 500 руб. При сельсовете от общества

необходимо постоянное дежурство одного члена и одного сельисполнителя.

Это обходится обществу в течение пяти месяцев – 200 руб. При своем

сельсовете этого бы не потребовалось, так как пара лошадей бралась от

населения по мере надобности. Постоянного дежурства сельского

исполнителя также не требовалось бы, потому что они вызывались бы в

сельсовет тогда, когда в них была действительная необходимость. На

собрания и для выдачи разных справок копыловцам приходится ездить в

144 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2564. Л. 9 об. 145 Власть труда. 1924. 1 июля.

69

Седово. Таким образом, «польза от этого районирования сравнима со

стрельбой из пушки по воробьям»146.

На заседании пленума губисполкома 28 июля 1925 г. власти признали,

что благодаря районированию, низовой советский аппарат не работает как

надо, удешевления административного аппарата не произошло. Теперь

губисполком ставил другие задачи – «найти более совершенные формы

советского строительства». Было принято решение провести разукрупнение

сельсоветов и увеличить их число на 100 единиц. Это повлекло за собой

дополнительные расходы147. В итоге проведенного разукрупнения

сельсоветов, их число к 1926 г. увеличилось с 310 до 510 и превысило число

сельсоветов до проведения районирования (460)148. Таким образом, идея

сокращения государственного аппарата и приближения его к нуждам

широких масс за счет районирования потерпела полный провал.

Отрицательно сказалось на развитии народного хозяйства и сокращение

числа уездов. В частности, население Верхоленского уезда резко

отрицательно отнеслось к его ликвидации. Крестьянские общества северной

части уезда послали несколько телеграмм в Москву с просьбой «оставить

уезд». Одна телеграмма исходила от пяти сельских обществ южного района:

Житовского, Козловского, Большедворского, Белоусовского, Верхоленского.

Мотивы телеграмм были примерно такие: «уезд по количеству

населения является маленьким (70000 чел), ибо в нем имеется только две

волости, правда переукрупненные до недопустимых пределов. Кроме того,

после ликвидации уезда, край окажется заброшенным и совершенно

оторванным от будущего уездного центра». Крестьяне заявляли, что «во имя

лозунга «Лицом к деревне», 70 000 верхоленцев имеют право на то, чтобы их

голос был услышан и уездный центр был оставлен в Верхоленске»149.

146 Власть труда. 1924. 1 июля. 147 Власть труда. 1925. 30 июля. 148 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2564. Л. 9 об. 149 Власть труда. 1926. 11 мая.

70

В мае 1926 г. корреспондент газеты «Власть труда» сообщал:

«Отдаленные волости никакого недовольства по поводу ликвидации уезда не

проявляли и говорили «лишь бы волисполком ближе был». Ближайшие же

селения, тяготеющие к Верхоленску, были иного мнения. У них упразднение

уезда сопряжено с большими разъездами к новому центру – Иркутску»150.

По другим территориям губернии жители ряда сел отправляли

ходатайства к властям с выражением недовольства неправильно

проведенным районированием. Например, жители Усть-Балейского района,

недоумевали по поводу присоединения их волости к Усолью. В своем

ходатайстве они отмечали: «Наш район имеет мало общего с Усольем, в

особенности, если принять во внимание отдаленность некоторых пунктов

свыше, чем на 40 верст от Усолья, переправу по двум перевозам через реку

Ангару и прочее. Конные и пешие путешествия в район за каждой мелочью

обусловлены громадной потерей времени». Жители Усть-Балейского района

просили восстановить Усть-Балейскую волость151. К сожалению, в процессе

проведения районирования мнение местного население власти не учитывали.

Недовольство местных работников проведенным районированием

проявлялось и в последующие годы. Так, в 1927 г. пленум Слюдянского

райкома вынес постановление: «…учитывая отдаленность Слюдянского

райкома от Иркутского РИК и полное тяготение района к Слюдянке, пленум

постановляет: 1. Считать необходимым по совлинии отделение от

Иркутского РИКа и организации из населенных пунктов Прибайкалья

самостоятельного волостного центра с резиденцией в поселке Слюдянка.

2. Просить окрисполком ускорить разрешение этого вопроса»152.

Первоначально районирование намечалось завершить, образовав на

территории бывшей Иркутской губернии и Забайкалья Лено-Байкальскую

область. Основанием для выделения Лено-Байкальской области были

«естественные исторически сложившиеся особенности данной территории. 150 Власть труда. 1926. 11 мая. 151 Власть труда. 1926. 6 июля. 152 ГАНИИИО. Ф. 16. Оп. 1. Д. 268. Л. 25 об.

71

Между объединенными в единый край территориальными единицами

существует гораздо большее территориальное единство, нежели между этими

единицами и соседними областями Западной Сибири, Дальним Востоком.

Преобладающие ландшафты гор и плоскогорий, характер суглинистых и

частью каштановых почв, породы леса, климатические условия, богатство

полезными ископаемыми, пушное богатство и многое другое являются

общими для всей территории проектируемого края. Промышленность края и

относительное положение отдельных отраслей промышленности, с

преобладающим значением горнодобывающей, является отличительной

особенностью всего края. Единство интересов в деле железнодорожного

строительства, единство интересов в деле торговых отношений с Монголией,

все это, по мнению иркутских ученых, требовало организации Лено-

Байкальской области»153.

Еще одним критерием, по которому предполагалось выделить Лено-

Байкальскую область, были особенности сельского хозяйства: «Иркутская

подтаежная и таежная область с ржано-пшенично-овсяными культурами в

полосе средних высот от 300 до 700 м., с почвами подзолистого типа

охватывает восточную часть Енисейской губернии от рек Енисея и Кана,

Иркутскую губернию и Западную часть Забайкалья до Яблоневого хребта»154.

По мнению профессора К. Н. Миротворцева, «общая организационная

связь всех частей Восточно-Сибирского края позволит ближе и лучше

подойти к изучению нужд сельского хозяйства различных частей области и

даст возможность организовать мощный научно-исследовательский центр в

Иркутске и крепко с ним связанную и объединенную сеть районных опытных

учреждений на местах»155.

На основании общих экономических признаков Иркутский губисполком

просил включить в состав проектируемой области Канский округ Енисейской 153 Средне-Сибирский край и основные моменты его районирования (докладная записка Иркутской губернской плановой комиссии Госплану СССР). Иркутск, 1925. С. 7. 154 Миротворцев К. Н Сельское хозяйство Средне-Сибирского края и его перспективы, Иркутск, 1925. С. 21. 155 Там же. С. 23.

72

губернии. Предполагалось, что образование Лено-Байкальского края

(области) не только будет способствовать экономическому развитию

созданного территориально-хозяйственного района, но и разрешит

национальный вопрос.

Однако экономическое районирование пришло в противоречие с

большевистской национальной политикой. Руководители автономных

республик опасались, что в результате реализации «госплановского» проекта

их права будут ущемлены.

На территории Иркутской губернии ситуация осложнилась после

образования в январе 1922 г. Бурят-Монгольской автономии, которая была

преобразована годом позже в БМАССР. Идея создания Лено-Байкальской

области не встретила понимания в среде представителей Бурятской

республики.

Председатель секции по районированию при Госплане БМАССР

Н. Н. Козьмин высказал категорическое несогласие с планом вхождения

республики в состав Лено-Байкальской области. По его мнению, с этим

нельзя было согласиться ни с точки зрения национально-политической, ни с

точки зрения административной целесообразности. Н. Н. Козьминым были

выдвинуты 12 тезисов против вхождения Бурят-Монголии в Лено-

Байкальскую область. Подчеркивалось, что это сведет на нет статус

культурно-национальной автономии. Кроме того, по мнению Козьмина,

регионы, которые должны были войти в создаваемую область, являлись

дефицитными частями, и только Бурят-Монгольская республика могла

обеспечить себя основными продовольственными запасами. Н. Н. Козьмин

считал, что создание Лено-Байкальской области разрывает привычные

экономические связи, поскольку Иркутская губерния тяготеет к

объединению с Енисейской губернией, а Восточное Забайкалье в

хозяйственном отношении является единым целым с Дальним Востоком,

Лено-Байкальская область в случаи ее создания выглядела бы как «лоскутная

область». Бурят-Монголия должна была стать самостоятельной областью, так

73

как она имела достаточную для этого территорию, кадры и хозяйственный

потенциал, ее экономика должна строиться на тесных связях с Монголией.

Поэтому, заключал Н. Н. Козьмин, «необходимо очень осторожно подходить

к постановке вопроса о Лено-Байкальской области», иначе «можно попасть в

безнадежный тупик»156.

На самом деле выводы Козьмина во многом противоречили фактам. В

частности, экономист И. Н. Коркин установил примерное распределение

доходов и расходов проектируемого Лено-Байкальского края. По этим

расчетам совокупный доход проектируемого края должен был составить:

Иркутская губерния – 46 %, Забайкальская губерния – 25 %, Бурят-

Монгольская республика – 19 %, Канский уезд – 10 %. А общая сумма

расходов распределялась бы таким образом: Иркутская губерния – 41 %,

Забайкальская – 24 %, Бурят-Монгольская республика – 27 %, Канский уезд –

8 %. Таким образом, Иркутская губерния в случаи создания Лено-

Байкальской области могла стать основным донором, поскольку доходы ее

превышали расходы на 5 %, а у Забайкальской губернии всего лишь

на 1 %157.

К. Н. Миротворцев, в отличие от Козьмина, поддерживал проект

создания Лено-Байкальской области и считал, что она может сложиться в

«достаточно жизнеспособную административно-хозяйственную единицу».

По его мнению, Бурят-Монгольская республика не потеряет своего статуса

культурно-национальной автономии при вхождении в Лено-Байкальскую

область, поскольку Госпланом СССР уже была предусмотрена организация

смешанных областей из автономных республик и русских областей,

входящих в состав РСФСР158. Миротворцев подчеркивал, что организация

Бурят-Монгольской республики как отдельной области сильно затруднена, ее

156 Козьмин Н. Н. Бурят-Монгольская республика – область (Доклад председателя секции по районированию при Госплане БМ АССРеспублики. Иркутск, 1924. С. 12–13. 157 Коркин И. Н. Бюджет Лено-Байкальского края, его реальные предпосылки и примерное построение. Иркутск, 1925. С. 4, 16. 158 Миротворцев К. Н. К вопросу о районировании Сибири (Лено-Байкальская область). Иркутск, 1924. С. 30–35.

74

территория будет раздроблена, а чтобы ее объединить придется включить в

ее состав ряд территорий с русским населением.

Юрист Б. Д. Сперанский считал, что опасения представителей Бурятской

автономии по поводу ущемления ее статуса очень сильно затрудняют

краевое строительство. Сперанский считал вполне целесообразным создание

при Президиуме крайисполкома особого бурятского отдела, функционально

связанного с отделом национальностей при ВЦИК Советов159.

Однако при районировании Иркутской губернии было осуществлено

другое административно-территориальное и национальное деление. Лено-

Байкальская область, в том виде, в каком она намечалась Госпланом, не была

создана. Представители Бурят-Монгольской республики пытались не

допустить ее образования. На съезде по вопросу районирования Восточной

Сибири, который проходил в Чите в марте 1924 г., представитель Бурятской

республики Амагеев заявил, что «создание Лено-Байкальской области

равносильно ликвидации Бурят-Монгольской автономии, которая

фактически будет сведена на положение округа и на первый план будут

выдвинуты вопросы областного значения, а вопросы Бурреспублики будут

отданы на задний план»160.

В итоге в 1925 г. был образован Сибирский край с центром в

Новониколаевске. Проектом экономического районирования Госплана СССР

территория Сибири подразделялась на пять областей: Западно-Сибирскую,

Енисейскую, Якутскую, Кузнецко-Алтайскую, Лено-Байкальскую. Однако

уже в конце этого года вопрос о создании Лено-Байкальской области был

снят. Иркутскую губернию расформировали в виде трех округов и

присоединили к Сибирскому краю. Решение ВЦИК мотивировал тем, что

темпы роста экономики Иркутской губернии отстают от хозяйственного

159 Казарин В. Н. Теоретические и практические аспекты административных и территориальных преобразований в Восточной Сибири в 20–30-е годы ХХ века // Известия ИГЭА, 2005. № 3–4. С. 99. 160 Власть труда. 1924. 24 марта.

75

развития Западной Сибири, поэтому было признано целесообразным

развивать ее за счет хозяйств Западной Сибири161.

Районирование Иркутской губернии началось в мае 1926 г.,

непосредственное руководство по его проведению было возложено на

Сибкрайисполком. В результате проведенного районирования Иркутская

губерния ликвидировалась, на ее территории было образовывано три округа,

а волости преобразовывались в районы.

Когда создавались округа, то предполагалось, что они получат огромные

бюджетные ассигнования, кроме того, округа должны были получить больше

прав в области распоряжения бюджетом. Так же предполагалось, что

окружная система позволит сократить государственные расходы за счет

сокращения числа командировок ответственных работников. При создании

округов большевики вновь руководствовались идеей сокращения

государственного аппарата и приближения его к массам. Действительно, в

ходе проведенного районирования, число советских работников по округам

сократилось: если в 1925–1926 гг. штат аппарата губисполкома равнялся 394

чел., то штат Иркутского окрисполкома в 1926–1927 гг. составил 228.

Тем не менее сокращение госаппарата было фактически сведено на нет

разукрупнением сельсоветов. В 1924 г. число сотрудников волисполкомов и

сельсоветов по 11 волостям, отошедшим в Иркутский округ, было 634

человека, из них 169 занято в волисполкомах и 469 в Сельсоветах. А в 1926–

1927 гг. было занято 713 человек, из коих 179 в районных исполкомах и 534 в

сельсоветах. Таким образом, низовой советский аппарат разросся

на 12,5 %162.

Иркутский округ был образован постановлением ВЦИК от 25 мая 1926 г.

Историк В. Н. Казарин справедливо полагает, что деление на округа вряд ли

было удачным. По мнению исследователя, вместо создания крупной

экономически обоснованной Лено-Байкальской области, Иркутская губерния

161 Власть труда. 1925. 11 ноября. 162 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2564. Л. 9 об.

76

была поделена на три территории с разными уровнями хозяйственного

развития и параметрами населенности. Наиболее развитым был Иркутский

округ, где была сосредоточена вся промышленность края и проживало 64 %

населения бывшей губернии, два других округа были слабозаселенными

территориями сельскохозяйственного профиля. «Фактически деление шло по

пути, далекому от научных проработок. При этом важно подчеркнуть

следующее – мнение местных представителей не играло серьезной роли при

решении вопроса о районировании», отмечал В. Н. Казарин163.

В июле 1930 г. был образован Восточно-Сибирский край с центром в

Иркутске, в его состав вошли современные районы Красноярского края,

Читинская область и БМАССР, Восточно-Сибирский край в декабре 1936 г.

был переименован в Восточно-Сибирскую область, а 26 сентября 1937 г.

постановлением ЦИК Восточно-Сибирская область была разделена на две:

Иркутскую (с центром в Иркутске) и Читинскую с центром в Чите. Эти

преобразования символизировали окончание большевистского эксперимента

в области административно-территориального деления и возвращение к

старому дореволюционному географическому делению.

* * * * *

Советскому руководству при управлении на местах приходилось

постоянно лавировать. Поначалу большевики опасались создавать даже

формальные демократические органы управления, опасаясь за свою власть в

период угрозы белых. Потом, по мере окончания Гражданской войны,

произошел переход от чрезвычайных органов власти к конституционным. В

1925–1926 гг. с целью упрочнить свое положение в деревне, приблизить

местные органы власти советское руководство вынуждено было пойти на

частичную «либерализацию» избирательного законодательства.

Крестьянство восприняло это решение как возможность повлиять на состав

местных Советов. Опасаясь за свое положение, власти вновь ужесточили

163 Казарин В. Н. Указ. соч. С. 102.

77

избирательное законодательство. Советы были превращены из формально

избираемых органов власти в органы государственного контроля.

Районирование территории региона было очень хорошо теоретически

проработано, в его пользу приводились весьма весомые аргументы. Однако

при всей логичности новой советской административно-территориальной

системы, она так и не принесла ощутимых результатов, вместо этого

возникли бюрократические споры, создалось неудобство для местного

населения, государственный аппарат так и не был сокращен. Оказались

ошибочными надежды на то, что новое деление ускорит экономическое

развитие.

Деление на округа оказалось неудачным, так как вместо создания

крупной, экономически обоснованной Лено-Байкальской области, Иркутская

губерния была поделена на три территории с разными уровнями

хозяйственного развития и населенности. В общем, советское районирование

оказалось бессмысленным и нежизнеспособным экспериментом.

78

§ 2. Экономическая политика и хозяйственный комплекс региона

Для реконструкции общего контекста представляется целесообразным

кратко рассмотреть последствия Гражданской войны для сельского хозяйства

Иркутской губернии. Существенное влияние на развитие сельского хозяйства

Приангарья оказала налоговая политика Временного Сибирского

Правительства. «Принципиальным отличием продовольственных законов

Временного Сибирского Правительства от советских являлся отказ от

регламентации торговли продовольствием, принцип хлебной монополии и

фиксированных цен на зерно не был принят и основным методом заготовок

должна была стать закупка продуктов на свободном рынке», – отмечает А. П.

Шекшеев164. В условиях военного времени антибольшевистские

правительства вынуждены были устанавливать фиксированные цены на хлеб

и прибегать к принудительным заготовкам. Однако ущерб, который понесло

сельское хозяйство региона от фискальной политики колчаковского

правительства, не носил подрывного характера и был несопоставимо меньше,

чем от последовавшей политики военного коммунизма.

Широкомасштабные боевые действия в ходе Гражданской войны

красной и белой армий затрагивали Иркутскую губернию дважды: май –

июль 1918 г. и январь – февраль 1920 г. Столкновения партизанских отрядов

и белых частей с весны 1919 г. охватывали исключительно западную часть

Нижнеудинского уезда и до конца года практически не затрагивали

остальные районы.

В начале 1920 г. на территории губернии происходило отступление

отрядов белой армии – каппелевцев. Проходя по селениям Приангарья, они

реквизировали у крестьян лошадей, продовольствие и фураж. Особенно

тяжким бременем для населения была реквизиция лошадей. Всего по

Иркутской губернии от действий каппелевцев пострадало 216 селений и 7226

164 Шекшеев А. П. Власть и крестьянство: начало гражданской войны на Енисее (октябрь 1917 – конец 1918 г.). Абакан, 2007. С. 102–104.

79

хозяйств. До прохода каппелевцев у пострадавших имелось 16 173 лошади,

из которых отнято 6985. В свою очередь белые оставили крестьянам 5329

больных лошадей, что обеспечило итог в 14 517 лошадей. Домохозяевам, у

которых одна лошадь была и та отнята, – 157, две было и те отняты, – 69, три

было и те отняты, – 25, уменьшилось на 1 – 1278, уменьшилось на 2 – 351165.

Сильнее всего пострадали жители Черемховского уезда, у крестьян

которого из 2639 лошадей было отнято 2453, но с учетом 1931, отданной

больной лошади, у крестьян уезда оставалось 2117 лошадей. В Балаганском

уезде было 2571 лошадь, из которых взято – 1237, отдано больных – 888, на

лицо оставлено 2222. В Иркутском уезде из 2840 лошадей, отнято 1616,

отдано больных 1317, осталось на лицо 2541 лошадь. В Нижнеудинском

уезде из 6969 лошадей было отнято 2982, отдано больных 2285, итого в

наличии 6272. Менее всего пострадал Верхоленский уезд, где из 1427

лошадей, отнято всего 196166.

1 марта 1920 г. была создана губернская комиссия по оказанию помощи

разоренным хозяйствам (губкохоз). На учет брались пострадавшие

домохозяева. В оказании помощи отчетливо прослеживался классовый

характер. Комиссия приняла решение возмещать ущерб преимущественно

организованному населению, то есть группам крестьян, сплоченных в одно

самостоятельное целое, а при отсутствии на местах таких организаций –

интенсивно стремиться к созданию там коммунальных хозяйств или в

крайности общественных запашек.

Пострадавшее население было разделено на четыре категории: к первой

относили домохозяев, у которых была отобрана последняя лошадь, и которые

имели преимущества для получения её от правительства. Ко второй

категории относили лиц, имеющих две лошади и лишившихся обоих, таким

людям, при наличии запаса, давалась две или одна лошадь. К третьей

категории относили лиц, имеющих три лошади и лишившихся их частично

165 ГАИО. Ф. Р-46. Оп. 1. Д. 316. Л. 3 об. 166 Там же. Л. 3 об. –4.

80

или полностью. Им, в первом случае, додавали недостающее количество

лошадей (до трех), во втором случае, сообразно с размером хозяйства

потерпевшего, давали не более двух лошадей. Четвертой категории лиц,

имеющих 4-х и более лошадей, выдавалось, сообразно с хозяйством, до

3–4-х лошадей167.

Волревкомами были взяты на учет все, оставленные белыми в обмен,

лошади. Несмотря на то, что эти лошади были больными, губкохоз принял

решение не выделять взамен им здоровых лошадей168. Всего было выдано

крестьянам только 1764 лошади и 15 тысяч пудов семян169. В общей

сложности от Гражданской войны пострадало около 700 селений Иркутской

губернии и 10338 крестьянских хозяйств, причем основной ущерб

крестьянскому хозяйству в годы Гражданской войны нанесли не сами боевые

действия, а именно общий хозяйственный упадок. Его составной частью стал

недостаток семян, «уменьшение живого и мертвого инвентаря и

сельскохозяйственных орудий, а также сокращение посевной площади»170.

Если в 1917 г. на одно хозяйство приходилось 4,3 десятины посева, то в

1920 г. это число сократилось до 3,3 десятины. Если в 1917 г. на 100 душ

населения приходилось 75 десятин посева, то в 1920 г. этот показатель упал

до 57,6 десятин. Сократилось и поголовье скота. Так, если в 1917 г. на одно

хозяйство приходилось 1,96 рабочих лошадей, 1,86 коров, то в 1920 году это

число уменьшилось до 1,8 рабочих лошадей и 1,67 коров171.

Аграрную политику большевиков целесообразно рассматривать в увязке

с другими мероприятиями, особенно в отношении управления

промышленностью, регламентации внутренней и внешней торговли. Это

позволит в динамике реконструировать соотношение различных тенденций в

167 ГАИО.Ф. Р-46. Оп. 1. Д. 328. Л. 27. 168 Там же. Л. 27. 169 ГАИО Ф. Р-46. Оп. 1. Д. 316. Л. 3 об. 170 Черных А. В. Земледелие и зерновое хозяйство Иркутской губернии и обеспеченность населения хлебом // Материалы Иркутского губ. статист. бюро. Иркутск, 1923. Вып. 13. С. 14. 171 Очерки Иркутской организации КПСС. Часть II. Кн. I. Иркутск, 1976. С. 19–20.

81

хозяйстве региона. Состояние промышленности существенно влияло на

положение сельского хозяйства. Резкий спад промышленного производства в

1920–1921 гг. привел к тому, что ни государство, ни кооперативные органы

не могли предоставить крестьянству достаточного количества товара,

который можно было обменять на хлеб. В результате крестьянам не хватало

сельскохозяйственных орудий: плугов, кос, сох, ощущался острый дефицит

бытовых предметов – мануфактуры, гвоздей, топоров, пил и т. д.

Национализация кустарной промышленности также усугубила этот кризис,

кроме того, крестьяне, работающие в этой сфере, лишились своих доходов.

Невозможность получить хлеб в обмен на товары заставляла власти

ужесточать политику насильственного изъятия хлеба из деревни.

За время Гражданской войны промышленность Иркутской губернии

резко сократила объем выпускаемой продукции. Заметно деградировали

кустарные промыслы, серьезно пострадала от боевых действий

Транссибирская магистраль: были взорваны мосты, водокачки, разморожены

паровозы и т. д. Промышленность региона откатилась далеко назад от

показателей, достигнутых работой над заказами русской армии во время

Первой мировой войны. Повторная национализация в 1920–1921 гг. и

некомпетентность управления усугубили производственный хаос, ускорили

ежегодное сокращение производства. Разрушение производственных связей,

нехватка угля и дров, перебои с продовольствием, военные миграции

управленческих и рабочих кадров, отъезд военнопленных и беженцев

привели к полной остановке в 1920 г. до 10 % предприятий. Также закрылось

много небольших кустарных мастерских172. Практически прекратили работу

кожевенные заводы. Учитывая аграрный характер Сибири, особенно

негативную роль имело практически полное прекращение производства и

импорта сельскохозяйственных машин.

Промышленная перепись 1920 г. зарегистрировала в Иркутской

губернии 2331 действующее предприятие с 21172 рабочими. Каждый пятый

172 Материалы Иркутского губерн. статистического бюро. Иркутск, 1921. Вып. 2. С. 29.

82

рабочий трудился на Черемховских угольных копях. Три четверти

предприятий располагались в сельской местности, две трети производств не

прибегали к найму рабочей силы. Из 883 предприятий с наемными

работниками на 453 трудилось по 1–2 человека173. Лишь четверть всех

предприятий была оснащена механическими двигателями. Губернскому

совету народного хозяйства были подведомственны

151 национализированное и 60 подконтрольных предприятий, всего с 10 517

рабочими174. Из национализированных предприятий – 34 бездействовали.

В Иркутске перепись 1920 г. выявила 4645 рабочих, в 1917 г. их было

7780, в 1926 г. будет 9073: «Под влиянием сокращения промышленности

сильно сокращались отхожие промыслы населения. Если в 1917 г. такими

промыслами занимались до 25 % населения, то к 1920 г. этот показатель

снижается до 15 %»175. По другим данным процент хозяйств, занимавшихся в

1920 г. промыслами, колебался от 25 % до 13 % в разных уездах, причем

наибольшие показатели давали районы пушного промысла, а также

Верхоленский и Тулунский уезды, где сохранил значение извозный

промысел по снабжению севера.

Революция и Гражданская война вообще изменили и характер

кустарных промыслов. Резко увеличилось число хозяйств, занятых

гончарным (с 28 в 1915 г. до 102 в 1925 г.), кузнечно-слесарным (с 144 до

425), бондарным (с 65 до 159), пимокатным (с 20 до 116) и сапожным (с 91

до 169) промыслами. Появились новые промыслы (портновский,

крахмальный). Резко сократился маслобойный (с 23 до 15), лодочный (с 295

до 80), ткацкий (с 295 до 76) промыслы.

В марте 1920 г. организуется Иркутское бюро кустарей для

«объединения всех кустарей и ремесленников-одиночек», несостоящих

членами артелей и промкооперативов, и содействия их культурному 173 Иркутск в панораме веков: Очерки истории города. Иркутск: Вост.-Сиб. изд. компания, 2002. С. 303. 174 Всероссийская перепись промышленных заведений 1920 г. М., 1926. Т. 3. Вып. 8. С. 414–415. 175 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 553. Л. 4 об.

83

развитию и материальному благосостоянию». На местах бюро создавало

структуры по закупочным и сбытовым операциям.

Кустарные промыслы Приангарья за период исследования

обследовались дважды: в 1920 г. Иркутским губернским Совнархозом и в

1925 г. Иркутским Губстатбюро. В первом случае насчитали 4219 человек

занятых, в кустарных промыслах, во втором – до 26 000. В то же время число

хозяйств исключительно занятых промыслами или кустарей-профессионалов

уменьшилось с 2109 до 1816.

С разгромом Колчака и восстановлением власти Советов в Сибири

революционный энтузиазм красных партизан был направлен на

строительство сельскохозяйственных коммун. По данным «Сибирской

Советской энциклопедии», особо сильное движение за коллективизацию

развернулось в районе действия алтайских партизан. В одной только

Алтайской губернии в 1920 г. возникло 1150 колхозов. В Иркутской

губернии в 1920 г. количество коллективных хозяйств достигло 35, а в 1921 г.

– 55176. В 1922 г. коллективное движение достигло пика своего развития, к

этому моменту на территории Сибири возникло около 3000 коллективных

хозяйств (в том числе 997 колхозов). Однако в дальнейшем, с развитием

НЭПа, начался быстрый распад коммунального движения. К 1925 г. в

Иркутской губернии существовало всего 18 коммун и артелей, из которых 8

было организовано накануне, в том же 1925 г., и почти все они были

слабыми, из-за отсутствия компетентных руководителей. Наиболее мощными

были артели «Молодые всходы» (Иркутск) и «Егорова» (Усольская

волость)177.

Как правило, в той или иной коммуне или колхозе появлялись

предприимчивые и зажиточные крестьяне, которые с целью развития своего

дела выходили из коммун. В итоге, коллективное хозяйство постепенно

176 Коллективные хозяйства (колхозы) // Сибирская советская энциклопедия. Т. 2. Новосибирск, 1930. С. 811. 177 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2191. Л. 2.

84

полностью распадалось и прекращало свое существование. В 1922 г. в

Сибири насчитывалось 997 колхозов, а в 1929 г. только 697178.

Так, например, «в 1921 году в деревне Топки Черемховского уезда в

коммуну объединились несколько семей. Председателем коммуны стал

Степан Сарапулов – член РКП(б). Как только отменили продразверстку,

разрешили частную собственность и торговлю, а вскоре утвердился НЭП, то

многие середняки из коммуны вышли, чтобы развивать собственное дело. В

итоге к 1926 г. в коммуне у деревни Топки осталось из 10 семей только 2 –

Сарапулова и Кобелева. Они держались только во имя идеи»179.

Органы ОГПУ сообщали о постоянных спорах внутри коммун,

выделении зажиточных крестьян и постоянном росте задолженности этих

хозяйств. По данным ОГПУ, жители Чикама были очень недовольны

коммуной «Пионер» «ввиду ее эксплуататорской помещичьей деятельности».

«Какая это коммуна, когда там осталась и владетельствует одна семья

Панариных, которая выезжает на наемных батраках, да и тех обсчитывает».

Так, например, батрак В.Д. Рудых жалуется, что за его поденную работу 29

дней обсчитали на 6 пудов 30 фунтов хлебом в 4 р. 90 коп. деньгами. «Это не

коммуна, а грабители», – говорил Рудых. Другой батрак, К. Литыхнов,

обсчитанный при расчете на 3 пуда хлеба, требовал судов. В итоге, 24 января

1926 г. было постановлено окончательно ликвидировать коммуну

«Пионер»180.

В период НЭПа большевистская идея коллективных хозяйств в условиях

рыночной экономики показала свою полную несостоятельность. Коммуны,

ТОЗы и колхозы из-за своей неэффективности, убыточности и нежелания

многих крестьян в дальнейшем в них состоять быстро распадались.

Поддерживать существование этой формы хозяйствования большевики

178 Коллективные хозяйства (колхозы) // Сибирская советская энциклопедия. Т. 2. Новосибирск, 1930. С. 811. 179 Зубарев Н. К. Очерки истории Черемховского района. Иркутск, 2004, С. 81–82. 180 ГАНИИО. Ф. 5. Оп. 1. Д. 743. Л. 36.

85

могли только насильственным способом, который был реализован

впоследствии.

Сразу после восстановления своей власти в Приангарье большевики

приступили к осуществлению продовольственной политики на селе.

Продразверстка была одним из инструментов в осуществлении

коммунистического эксперимента, то есть создания бесклассового общества

и установления прямого товарообмена между городом и деревней. Ее главная

цель охарактеризована лозунгом: «Ограбь кулака, не обидь середняка, дай

бедняку»181. Это была основа, на которой строилась продовольственная

политика большевистской власти.

В Сибири существовало свыше 30 видов развёрстки: хлебная, мясная,

молочная, сенная, птицы, масляничная, картофельная и т. д. К маю 1920 г.

уже было реквизировано 16 миллионов пудов хлеба. Помимо 110 млн пудов

зерна, что составляло 24 % от разверстки по стране, к 1 марта 1921 г. в

Сибири должны были заготовить: 7 млн пудов мяса, 7 млн пудов масла,

830 000 штук овчин, 220 000 пудов шерсти, 1,2 млн штук кож, 7 млн штук

пушнины. Уровень разверстки на хлеб в Сибири составил 45 %, в то же

время по стране он составлял 21 %. В результате крестьяне лишались не

только излишков зерна, но зачастую у них забирали даже семенной фонд182.

Историю и ход проведения продразверстки в Иркутской губернии

достаточно подробно изучил иркутский экономист Х. Галузин. В своей

статье ученый опирался на архивные материалы Иркутского губпродкома.

Он выделил два этапа: первый этап (февраль – сентябрь 1920 г)

характеризуется как этап начальных, в значительной степени разрозненных,

диктуемых срочными потребностями губернии мероприятиями местных и

ещё неокрепших органов Советской власти. Второй этап (сентябрь 1920 –

май 1921 г.) характеризуется как этап планового проведения продразверстки,

181 Набат. 1920. 6 декабря. 182 Новиков П.А. Гражданская война в Восточной Сибири. М.: Центрполиграф, 2005. С. 263–265.

86

как целостной системы, проводимой под руководством

общереспубликанского центра.

В ходе первого этапа хлебные заготовки осуществлялись хаотично,

самотеком. Вследствие продолжающихся боевых действий, Иркутская

губерния оказалась отрезанной от Западной Сибири и Маньчжурии, откуда

поставлялся недостающий для губернии хлеб. Это заставило местные

губернские органы Советской власти немедленно приступить к организации

заготовок в губернии.

В феврале 1920 г. был сформирован Иркутский губернский

продовольственный комитет (губпродком), который приступил к

выполнению этой задачи. Не имея своих аппаратов на местах, губпродком

прибегнул к помощи кооперации: по губернии было открыто 22 ссыпных

пункта, оборудование и обслуживание последних было передано местным

кооперативным организациям Ирсоюз, Ленсоюз и Кредитсоюз. На хлеб были

установлены твердые цены, по которым население сдавать его отказывалось,

предпочитая индивидуальный товарообмен, к чему представители

заготорганов относились лояльно. Следствием этого явились низкие

результаты заготовок.

В связи с аннулированием колчаковских денег, крестьяне вообще

отказывались сдавать хлеб за деньги, требуя все большее и большее

количество товара, но товарные запасы губпродкома были невелики183.

В первые недели Иркутскому губпродкому пришлось столкнуться с

сопротивлением Особой продовольственной комиссии (опродком) 5-й

Армии, которая приступила к самостоятельным заготовкам и нередко

забирала себе хлеб, заготовленный кооперацией. Командующие дивизиями

опродкома 5-й армии совершенно не считались с гражданами, исполняли

свои боевые задачи, урезали или совершенно прекращали работу

кооперативов и агентов губпродкома, забирая хлеб и прекращая

индивидуальный товарообмен как запрещенный Советской властью от 5

183 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 553. Л. 5.

87

августа 1919 г.184. К 15 марта 1920 г. продовольственными органами было

заготовлено до 80 тысяч пудов зерна, 4 тысячи пудов овса, 4,5 тысяч пудов

ячменя и одна тысяча пудов пшеницы.

Как свидетельствуют документы, «с 15 марта 1920 г. характер заготовок

изменился. Был сформирован устойчивый продовольственный аппарат,

налажена техническая работа. Между Иркутским губпродкомом и

опродкомом 5-й армии состоялось соглашение о слиянии заготовительных

аппаратов на следующих условиях: прием продуктов и расчет за них с

крестьянством ведут органы губпродкома, а опродком 5-й армии оставляет за

собой общее руководство заготовительной работой. Собранный хлеб

поступал в общую массу, из которой опродком 5-й армии получал

довольствие в первую очередь185». «В районах развитого сельского

хозяйства, таких как Верхоленский, Нижнеудинский и Черемховский,

имевших фуражные излишки, помимо хлебной была объявлена и фуражная

разверстка. По системе разверсток население уже было обязано сдать

учтенные хлебофуражные излишки по твердым ценам, при этом

индивидуальный товарообмен был запрещен, вместо него был введен

коллективный (от жителей всего села), обусловленный планом

разверсток»,186 сообщалась сотрудниками губпродкома.

С весны 1920 г. у населения многих районов обнаружился недостаток

семян и продовольствия. Это явилось причиной проведения самостоятельных

внутриволостных развёрсток за счёт экономически более мощных с

хлебными запасами крестьян. Внутриволостные развёрстки главным образом

проводились в Качугском районе. Эти разверстки закончились к 1 сентября.

Тем не менее итоги заготовительной работы оказались

неудовлетворительными. Райпродкомиссары объясняли это тем, что

произведенный учет хлебных излишков не соответствовал их

действительному запасу и на местах не было надлежащего заготовительного 184 ГАИО. Ф. Р-14. Оп. 1. Д. 120. Л. 45 об. 185 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 553. Л. 5 об. 186 Там же. Л. 5 об.

88

аппарата. С февраля по сентябрь 1920 г. аппаратами опродкома 5-й армии в

губернии было заготовлено 223 734 пудов хлеба. Всего же в ходе проведения

различных разверсток и обложений у населения было изъято 503 585 пудов

хлеба 187.

20 июля 1920 г. СНК издал декрет «Об изъятии хлебных излишков

Сибири», обязывающий крестьян приступить к немедленной сдаче

свободных излишков хлеба урожая прошлых лет. Согласно декрету

виновных в уклонении от обмолота и от сдачи излишков было предписано

карать конфискацией имущества и заключением в концентрационные лагери

как изменников делу рабоче-крестьянской революции188. Реализация этого

декрета на практике в Приангарье началась в первых числах сентября 1920

года, что означало переход ко второму этапу проведения продразверстки.

В отличие от первого этапа, этот период разверстки носил для крестьян

откровенно насильственный, принудительный характер. По распоряжению

Наркомпрода в августе 1920 г. приемно–заготовительный аппарат был

передан целиком в ведение губпродкома и все кооперативные организации от

участия в заготовительной работе были отстранены. Аппараты опродкома

5-й Армии на местах были свернуты. Вся заготовительная работа

сконцентрирована в губпродкоме. Губерния разделяется на 9 районов по

признаку экономического тяготения населения, в районах организуются

ссыпные пункты для населения по признаку удобства путей сообщения, при

ссыпных пунктах организуются сушилки и дома крестьянина. Всего по

губернии было организовано 34 ссыпных пункта189.

Для содействия продагентуре из частей ВОХР создавались специальные

продовольственные отряды, а также заградительные, для недопущения

крестьян в город для торговли хлебом. «Помимо хлебной, население обязано

было выполнить масляничную, картофельную, мясную, сенную и др.

разверстки. При вычислении количества хлебной разверстки основаниями 187 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 553. Л. 5–6. 188 Там же. Л. 6. 189 Там же. Л. 6 об.

89

служили: численность населения, посевная площадь, средняя урожайность,

норма высева на десятину (семенной запас). Определение этих оснований

произведено на переписи 1917 г., сельскохозяйственной статистики 1920 г. и

данных брошюры К.Н. Миротворцева «Нормы потребления сельского

населения и скота».

Нормы потребления сельского населения определены: 12 пудов хлеба, 1

пуд крупы на человека и для прокорма скота 6 пудов на 1 едока190.

Сибпродком поручил Иркутскому губпродкому выполнить продразверстку в

количестве 3 миллионов пудов хлеба. Но Иркутский губпродком, исходя из

необходимости удовлетворить внутренний спрос губернии на хлеб и

учитывая высокий урожай 1920 г., увеличил задание по разверстке почти в 2

раза до 5,6 млн пудов191. Вычисление этих норм носило сугубо

искусственный и приблизительный характер. Власти не могли в точности

определить действительное количество урожая и норм потребления хлеба.

Впоследствии, по признанию многих продработников, вся эта статистика

составлялась из рук вон плохо, кроме того она не учитывала того факта, что

крестьянское хозяйство пострадало в период Гражданской войны.

Были определены следующие сроки выполнения разверстки: к 1 декабря

1920 г. – 60 %., к 15 января 1921 г. – 20 %, к 1 марта 1921 г. – 20 %.

Проведение продразверстки сопровождалось массовыми беззакониями и

злоупотреблениями со стороны власти. Так, при обложении в Иркутском

районе на 45 дворов одного из селений разверстка была назначена 12600

пудов, т. е. 280 пудов на двор, что было невыполнимо. Продагент Соловьев

прибыл в деревню Арсеньево Иркутского уезда и на вопрос крестьян, где и

откуда взять корм для скота, ответил: «Убивайте скотину и снимайте кожу,

тогда сена для скота не понадобится». Крестьяне этим были возмущены,

были слышны их разговоры «убивать таких работников»192. Кроме того, в

ходе разверстки даже не соблюдался классовый принцип, согласно которому 190 ГАИО. Ф. Р-14. Оп. 1. Д. 120. Л. 15 (подробнее см.: Приложение 3). 191 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 553. Л. 7. 192 ГАИО. Ф. Р-14. Оп. 1. Д. 985. Л. 1.

90

излишки хлеба должны были изыматься в первую очередь у зажиточных

крестьян. На деле же пострадали и зажиточные, и бедняки. В первой

половине 1921 г. отделом губчека за различные преступления и хищения

было привлечено 108 продработников.

В октябре 1920 г. продразверстка вызвала массовые крестьянские

восстания в Балаганском, Верхоленском и Черемховском уездах. В связи с

этим поступления по разверстке были мизерными. Лишь в ноябре они

увеличились. Для того чтобы подтолкнуть местные власти к усилению

продразверстки и согласования работы губпродкома, в ноябре 1920 г. было

создано губпродсовещание как высший продорган губернии. В его состав

входили уполномоченный от Сибпродкома, председатель губисполкома и

губпродкомиссар. Таким образом, из-за повстанчества вся

продовольственная кампания была поставлена на грань провала.

Для выполнения разверстки, Иркутский губпродком объявил с 5 декабря

1920 г. боевой продовольственный трехнедельник. Местами его проведения

были Черемховский, Тулунский и Балаганский уезды, куда были

откомандированы особоуполномоченные и дополнительно 87 человек

продработников. Благодаря трехнедельнику, большевикам удалось в

кратчайшие сроки выкачать из деревни необходимый им хлеб 193.

«В марте 1921 г. продразверстка официально была отменена, однако по

Иркутской губернии она продолжалась до мая 1921 г. В мае месяце с

наступлением посевной кампании выполнение разверсток прекращается.

Исходя из заданий Сибпродкома, продразверстка была выполнена на 102 %

было собрано более 3 миллионов пудов хлеба (при урожае в 6,8 млн пудов),

220 тысяч пудов картофеля, 1150 тысяч пудов сена»194. Однако, если

исходить из задания Иркутского губпродкома, видно, что продовольственная

кампания полностью провалилась, т. к. хлебная разверстка была выполнена

193 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 553. Л. 9. 194 Очерки Иркутской организации КПСС. Часть II, книга 1. Иркутск, 1976. С. 24.

91

всего на 55 %, мясная на 75 %, молочная и всего на 7 %195. Если бы

продразверстка в 1920 г. была бы выполнена на 100 %, то население

Приангарья было бы поставлено на грань голодного существования, т. к.

собственных запасов оставалось мало.

Тем не менее,продовольственная кампания 1920 г. нанесла серьезный

ущерб крестьянскому хозяйству. По подсчетам Х. Галузина, посевная

площадь в 1921 г. сократилась на 10 % по сравнению с 1919 г. Наибольшее

сокращение произошло в Черемховском уезде на 12 %, в Балаганском – 8 %,

Нижнеудинском – на 6 %. Убыль скота составила: быков – 20 %, коров – 10,9

%, овец – 10,7 %, свиней – 27,5 %196.

14 марта 1921 г. Сиббюро ЦК направило в адрес Иркутского губкома

циркуляр с требованием заготовить по продразверстке еще 0,5 млн пудов

хлебопродуктов. Губернские власти, учитывая обстановку в деревне, заявили

о невозможности выполнения задания. Сиббюро ЦК 29 марта 1921 г.

приняло решение прекратить разверстку в Иркутской губернии и разрешить

на ее территории свободный обмен, продажу и покупку хлеба, однако, как

уже говорилось выше, проведение продразверстки продолжалось до мая

1921 г.

В течение 1921 г. продналог был введен в остальной части Сибири. По

Иркутской губернии продналог составлял 68 % от продразверстки. В целом

по Сибири продналог доходил до 20 % от сбора хлеба, тогда как по стране –

13 %. Тем не менее, введение продналога оказало благоприятное воздействие

на крестьянское хозяйство, поскольку он был существенно ниже

продразверстки, составив по Иркутской губернии 1,65 млн пудов.

Однако, даже введение продналога полностью не удовлетворило

крестьян. Недоверие к власти вызывали очень высокие ставки продналога и

«ножницы цен» на сельхозпродукты и промышленные товары, когда

государство установило низкие цены на первые и, наоборот завышенные – на

195 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 553. Л. 11. 196 Там же. Л. 11–12.

92

вторые. Крестьяне говорили: «Нам указывали на спекулянтов, у которых мы

покупали товары, а теперь Соввласть дерет с нас в пять раз дороже и все это

делается для того, чтобы выжать из нас последний пуд хлеба, что же будет

делать тот, у кого нет хлеба для обмена»197.

Взамен хлебной, масляной, яичной, сенной и т. п. разверсток вводились

соответствующие виды натуральных налогов. Кроме того, помимо

продналога, крестьянин обязан был еще выплачивать общегражданский,

трудгужналог, а также подоходно-поимущественный налог, также был

установлен налог на кожсырье. С земледельцев, в хозяйстве которых имелось

12 голов мелкого скота, взимался налог в размере 25 % количества мелкого

скота198.

Размер продналога также зависел от количества десятин пашни на едока,

чем больше их было, тем выше налог. Если на одного едока приходилось от

4,1 дес. и более, то с него взимали 10 пудов налога, если приходилось

3,1 дес., то взимали 8 пудов 20 фунтов. Соответственно, если на одного едока

приходилось всего 0,5 дес., то бралось с него всего 2 пуда 20 фунтов. Такая

политика вынуждала крестьян сокращать запашку и укрывать землю от

обмера199.

Оставшимися после уплаты налогов излишками сельхозпродукции

крестьянин мог распоряжаться свободно, используя их для улучшения своего

хозяйства или для продажи. Однако во время первой продналоговой

кампании, несмотря на то, что хлебный налог более чем на треть был меньше

разверстки, излишков у иркутских крестьян фактически не оставалось.

Причины этого заключались в том, что для сдачи разверстки, помимо сбора

1920 г., они использовали нереализованные остатки как минимум двух

предыдущих урожаев. На уплату же продналога шел только сбор с

значительно уменьшившегося посева 1921 г. В результате сумма всех видов

продналога в расчете на десятину посева, оказалась в губернии не ниже, а 197 ГАИО. Ф. 145. Оп. 1. Д. 18. Л. 33. 198 Власть труда. 192. 21 октября. 199 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1073. Л. 33.

93

выше разверстки. Из-за нежелания крестьян добровольно поставлять

сельхозпродукцию в счет завышенного налога прежними оставались и

методы взимания, включая привлечение неплательщиков к судебной

ответственности.

Темпы сбора продналога по губернии в 1921 г. были довольно низкими.

За октябрь было собрано всего 91000 пуд. хлеба. К середине декабря

продналог был выполнен лишь на 70%. Власти понимали, что собрать налог

к сроку, то есть к 1 января 1922 г., им не удастся, поэтому пришлось вновь

прибегнуть к нажиму на крестьянство. С 20 декабря 1921 г. был объявлен

продовольственный двухнедельник, во время которого планировалось

собрать весь налог. Однако в срок власти справится со сбором налогов так и

не смогли, продовольственный двухнедельник пришлось продлять.

Полностью выполнить задание по сбору хлеба удалось только к 25 января

1922 г. Но по другим видам налога результаты сбора были гораздо скромнее.

Масляничный налог был выполнен всего на 25 %, мясной на 65,5 %, яичный

– на 58 %. Иркутский и Джидинский уезд так и не сдали полностью

продналог200.

В 1921 г. губпродкомиссар Плисс отмечал, что большинство крестьян

сдало налог «при первой возможности». Некоторые хозяйства, незадетые

разверсткой, сдали налог только под нажимом. При проведении продналога

пришлось провести репрессий не меньше, чем при продразверстке. Так, с 1

сентября 1921 г. по 1 января 1922 г., было арестовано 2028 неплатильщиков и

473 человека, на которых наложена пеня. К различным срокам был осужден

81 человек.

Для волостей, которые отказывались выплачивать продналог, власти

закрывали хлебные рынки. Такие меры предпринимались в отношении

Тулунской и Мугунской волостей Нижнеудинского уезда, Казачинской

200 Власть труда. 1922. 3 января.

94

волости Киренского уезда, волостей, где действовало повстанчество –

Евсеевской, Осинской, Билчирской, Кахинской Балаганского уезда201.

Наблюдались случаи сокрытия объектов обложения. Сотрудники

губпродкома отмечали, что одни платильщики при обложении не давали

точных сведений о площади посева. При учете скота прибегали к перегонке

его из села, в котором производился учет, в село, где учета не было. Власти

брали продналог с пашни, однако исчисление пахотной земли велось с

каждого члена семьи, что по оценке губпродкомиссара Плисса было

«неверным, так как имелись семьи, состоящие из одних работников, а были

семьи из двух работников и 5–6 членов семей. Имея одинаковую площадь

посева, они должны платить одинаковое количество налогов»202.

Налоговое переобложение Иркутской губернии вызвали

полномасштабный сельскохозяйственный кризис. Площадь посева в 1920 г.

составляла 77 %, в 1921 г. – 70 %, в 1922 г.–60% от уровня 1917 г. Падение

поголовья лошадей по сравнению с дореволюционным периодом составило

32 %, а крупного рогатого скота 58%3. Ухудшились качественные показатели

сельхозпроизводства. Ценные товарные продовольственные культуры

заменялись малоценными, имеющими исключительно потребительский

характер. Усилилось засорение полей, износился сельхозинвентарь,

уменьшилась продуктивность сельскохозяйственных животных. В деревне не

хватало самого элементарного – соли, спичек, обуви, кожи, ткани.

Ситуация резко ухудшилась в связи с неурожаем 1922 г. в ряде

территорий губернии. В отчете губкома VIII губпартконференции

сообщалось, что крестьянство недородных районов «переживает уже сейчас

(весной 1923 г. – В. И.) в полной мере голод. Хозяйства в большинстве

разоряются, часть скота съедена и если губернии не придет помощь в виде

семян и необходимого инвентаря, эти районы ожидает полное разорение»4.

201 ГАИО. Ф. Р-14. Оп. 1. Д. 457. Л. 98. 202 ГАИО. Ф. Р-14. Оп. 1. Д. 969. Л. 297–298 (подробнее см.: Приложение 4).

95

Несмотря на то, что положение в сельском хозяйстве губернии 1922 г.

ухудшилось, продналог 1922–1923 гг. не уменьшился, а даже увеличился.

Неурожай 1922 г. привел к тяжелым последствиям, в ряде уездов стал

ощущаться голод. Этот неурожай произошел в первую очередь из-за того,

что крестьяне не имели в достаточном количестве семенного материала, в

результате в ряде районов произошел недосев203. Кроме того, причиной

голода являлась большевистская налоговая политика, т. к. власти брали

налоги, не считаясь с климатическими условиями северных уездов. Голод

охватил беднейшее население Иркутского, Верхоленского, Нижнеудинского

и Киренского уездов. Сводки ОГПУ сообщали, что летом 1922 г. в

Киренском уезде многолюдными толпами осаждались волисполкомы и под

угрозой расправы с ними крестьяне требовали хлеба. Подобные явления

наблюдались и в Нижнеудинском уезде, уисполком которого ежедневно

осаждался делегатами от разных селений, в Верхоленском уезде отмечалась

массовая распродажа за бесценок скота. Лишь после уборки осенью 1922 г.

голод прекратился204.

На 1922 г., по оценке властей, «низкий уровень хлебных цен разрушает

крестьянское хозяйство, кроме того, он вынуждает понижать и эквиваленты

дензамены»205. «Необходимого для деревни эквивалента наши

кооперативные и хозяйственные органы не имеют (плуги, железо, лемехи), а

имеющийся эквивалент в виде мануфактуры и кожи обесценен, появление из

Дальневосточной республики спекулянтов, с одной стороны, и с отсутствием

возможности сбыта (кожи) – с другой. Характерно, что (ранее) пуд ржаной

муки был эквивалентен 1,5 аршин мануфактуры, в данное время крестьяне не

меняют и за 5 аршин. Обесценение эквивалента было следствием не только

иссякновение запасов, но также и конкуренцией, связанной с приезжающими

203 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1073. Л. 148. 204 Там же. Л. 174. 205 Там же. Ф. 241. Оп. 1. Д. 70. Л. 10.

96

для закупок хлеба из голодающих губерний», сообщалось органами

госбезопасности Тулунского уездного комитета партии206.

Введение же общегражданского и масляничного налога в этот период

вызвало массовый ропот и недовольство среди крестьянства. В первом

случае по причине отсутствия средств для уплаты, а во-втором – из-за

высокой нормы, выполнение которой крестьяне считали равносильно

дальнейшему разорению молочного хозяйства. Крестьяне говорили: «Когда

коммунисты собирали налог, то говорили, что других они собирать не будут,

но, несмотря на свои обещания, они продолжают объявлять все новые и

новые налоги, от которых крестьянству нет покою. И так верно Советская

власть и будет облагать без конца, пока совершенно не разорит крестьян»207.

25 мая 1922 г. власти приступили к сбору общегражданского налога,

который для Иркутской губернии был установлен в 25 млн руб. Из-за

отсутствия денежных знаков в сельской области налог поступал медленно. В

результате этого власти вынуждены были в Киренском и Братском районах

разрешить замену денежного налога натуральным.

Сбор масляничного и яичного налога, которые не вошли в счет общего

продналога, проходил летом 1922 г. Масляничный налог – 18 тыс. пуд.,

яичный – 2 млн штук. Крестьяне часто отказывались выплачивать эти налоги

и подчинялись лишь под нажимом властей. Сбор завершился к 10

сентября208.

В июне 1922 г. ВЦИК принял поправки к закону об едином натурналоге.

Теперь налогоплательщику было разрешено, при отсутствии необходимого

продукта для сдачи, заменять его другими. Устанавливалась скидка в 10 %

для домохозяев, сдавших налог вовремя209.

С 10 сентября 1922 г. начался и сбор основного продналога, который

планировалось завершить полностью к 1 декабря 1922 г. Размер продналога

206 ГАНИИО. Ф. 270. Оп. 1. Д. 14. Л. 9. 207 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1073. Л. 149. 208 Власть труда. 1922. 24 сентября. 209 Власть труда. 1922. 18 июля.

97

составлял 2 273 930 пудов. Такие высокие ставки вызвали массовый ропот и

недовольство крестьян. Власти не уменьшили нажим на земледельцев даже

несмотря на то, что многие хозяйства очень сильно пострадали от

прошедшего голода, поэтому темпы сбора налога вновь оказались низкими.

Для того чтобы выполнить задание в срок, в октябре 1922 г. были

организованы райпродтройки. Этим органам вменялось в обязанность

применять широкие «меры воздействия» в отношении лиц,

сопротивляющихся сбору продналога. Всего к ответственности было

привлечено 2057 человек210. Тем не менее к назначенному сроку собрать весь

налог так и не удалось. К 1 декабря 1922 г. его поступление составило 87,8 %

от запланированного. Только к 2 января план продналогового задания был

полностью выполнен. Большинство уездов перевыполнили показатели

(Черемховский – 108 %, Качугский – 111 %, Тулунский – 108 %)211.

В связи с тяжелым положением весной 1923 г. иркутским крестьянам

была оказана помощь семенами, благодаря которой удалось несколько

увеличить площадь посева, а также смягчить отношение к властям.

Сибирское партийное совещание 11 июня 1923 г. приняло резолюцию:

«Налоговая кампания 1921 г. привела к катастрофическим последствиям. Как

следствие – падение посевной площади, особенно по наиболее ценным

культурам, таким как пшеница, а также животноводства, так что даже

уменьшенная сумма абсолютного налога 1922 г. против 1921 г. была не

менее тяжела, ибо посевная площадь сократилась на больший процент.

Сейчас, когда партия выдвигает директиву союза города и деревни. Поэтому

совещание считает необходимым, чтобы сумма единого сельхозналога

соответствовала платежеспособности крестьянства и поручает Сиббюро ЦК

добиваться этого настойчивыми методами»212.

Улучшению ситуации в 1923 г. способствовало значительное (почти на

2/3) снижение налогообложения деревни. 10 мая 1923 г. декретом ВЦИК и 210 Власть труда. 1923. 23 февраля. 211 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1076. Л. 8. 212 Там же. Ф. 270. Оп.1. Д. 69. Л. 53.

98

СНК СССР был установлен Единый сельскохозяйственный налог вместо

натурального, трудового и гужевого, подворно-денежного,

общегражданского и некоторых других местных налогов. Размер налога

устанавливался в ржаных, либо в пшеничных единицах. Единый

сельскохозяйственный налог 1923/24 г. в Иркутской губернии, первой в

Сибири, стал собираться полностью в денежной форме.

Это происходило на фоне существенного роста цен на промтовары. Как

следствие, росло и недовольство, в частности крестьяне Тулунского уезда

открыто заявляли: «Пусть нас расстреливают, а платить вновь объявленные

денежные налоги не будем», «Советская власть обманывает, как не

обманывало царское правительство», «Налогами задавили»213.

Возрождение промышленности началось с реализацией большевиками

новой экономической политики, вынужденно реанимировавшей товарно-

денежные отношения. С осени 1921 г. по лето 1922 г. власти пошли на

радикальную либерализацию в экономике214. Снимались ограничения на

свободу товарооборота, право торговли получили не только государственные

учреждения, но и частные лица. Цены «отпускались». Предприятия могли

самостоятельно распоряжаться прибылью. Упразднялась трудовая

повинность и карточная система, были легализованы частная собственность

и частное предпринимательство. Восстанавливались кредитная система,

ярмарки, биржи.

Однако допущение рыночных отношений в советскую экономику имело

свои пределы. Государство строго охраняло «командные высоты» в

народном хозяйстве, контролируя транспорт, крупную промышленность,

внешнюю торговлю. Так государственная монополия внешней торговли

резко ограничивала не только потребительский, но и производственный

импорт, тем самым обеспечивались высокие цены на продукцию 213 Доржиев Д. Л. Крестьянские восстания и мятежи в Бурятии в 20–30-е годы (Хроника языком документа). Улан-Удэ, 1993. С. 21. 214 Грик Н. А., Ильиных В. А. Новая экономическая политика // Историческая энциклопедия Сибири. Новосибирск, 2009. Т. 2. С. 486.

99

отечественной промышленности. Целесообразно проанализировать

ключевые мероприятия большевистских властей в области промышленности

и торговли:.

К осени 1921 г. предприятия, находящиеся в ведении Иркутского

губернского совета народного хозяйства, поделили на две группы. Первая

группа из наиболее крупных предприятий находилась на государственном

снабжении и работала по утвержденной государством же производственной

программе. В дальнейшем часть производств группы переводились на

хозрасчет. Вторая группа включала уже «самоснабжающиеся» предприятия,

находящиеся на хозрасчете и самостоятельно изыскивающие сырье, главным

образом на местном рынке.

Ряда предприятий коснулось указание Сибревкома: «по выяснению

дефицитности предприятий и заведений немедленно таковые закрыть, хотя

бы от этого пострадали и интересы местного производства и занятых на этом

производстве рабочих». Указывалось, что соображения о росте безработицы

не могут иметь превалирующего значения, ибо требования хозяйственной

целесообразности вынуждают к подчинению интересов отдельных

пролетарских групп интересам пролетарского государства в целом». Вновь

запущенные весной – летом 1921 г. Николаевский и Лучихинский

железоделательные заводы провели небольшую реконструкцию прокатного и

плавильного производства, но задолжали государству 160 000 рублей. В

итоге, 15 мая 1923 г. Сибревком постановил ликвидировать эти заводы, как

устаревшие и требовавшие для реконструкции «непосильных» затрат.

Пригодное оборудование вывезено в Черемхово, Усолье, Тельму. До 1500

служащих остались без работы, а местные крестьяне – без подсобных

заработков. Кроме того, лишились сырья и закрылись металлический и

сельскохозяйственный завод в Иркутске215.

Бездействующие предприятия, признанные неперспективными,

сдавались в аренду кооперативам, артелям и частным лицам. К 1 октября

215 ГАНИИО. Ф. 16. Оп. 1. Д. 586. Л. 29.

100

1922 г. государство сдало в аренду 25 предприятий Иркутской губернии,

вернуло прежним владельцам 2, планировало передать в аренду 42, закрыло

13. Если в начале среди арендаторов преобладали кооперативы, то затем

перевес получили частные лица. С 1 октября 1921 г. начал свою деятельность

губернский союз кустарно-промысловых артелей. На 15 мая 1922 г.

функционировала 341 артель, объединившая 5227 кустарей216.

К 1922 г. в Иркутске был заново отстроен кожевенный завод

«Сибирмонгол», основанный в 1915 г. и пострадавший от пожара в 1919 г.

Переименованный в «Государственный кожевенный завод № 3 имени

Марата», он выпускал главным образом подошвенную продукцию и

насчитывал около 300 рабочих217. Также в 1922 г. были произведены

ремонты Слюдянского и Покровского стеклоделательных заводов, Усольских

кожевенного и солеваренного заводов, Усольской спичечной фабрики. В

Иркутске капитально отремонтирована электростанция, в 1923 г. мелкие

предприятия объединены в пимокатную фабрику. На Хайтинской фаянсо-

фарфоровой фабрике «Сибфарфор» были построены новые цеха.

С лета 1922 г. большевики взяли курс на повторное укрепления роли

государства в экономике, на ремонополизацию рынка. Государственные

предприятия были объединены в производственные тресты. Тресты

возглавлялись правлениями, выступавшими от имени предприятий на рынке.

Сами предприятия не имели права юридического лица и не распоряжались

собственными средствами.

В ноябре 1922 г. был образован трест «Иркгублестрест», в который

включены Ангарский, Иркутский, Ушаковский (в Иркутске), Владимирский,

Китойский, Михалевский (у станции Китой), Зиминский, Мальтинский и

Камышетский лесозаводы, а также Иркутский бондарный завод. Также в

состав «Иркгублестреста» вошли лесозаготовительные районы: Восточный,

216 ГАИО. Ф. Р-18. Оп. 1. Д. 780. Л. 27. 36; Д. 851. Л. 223; Ф. Р-2244. Оп. 1. Д. 76. Л. 164. 217 Тихоненко М. Кожевенное производство//Сибирская советская энциклопедия. Т. 2. Новосибирск, 1930. С. 790.

101

Иркутский, Зиминский, Китойский, Тулунский218. Лес заготавливался в

рамках гужналога крестьянами и хозяйственным способом.

Поскольку тресты имели слабый торговый аппарат и не справлялись со

сбытом, стали создаваться синдикаты, ведающие торговлей, сбытом

продукции и распределением заказов среди предприятий. В конце 1922 г. в

Сибири организованы 16 синдикатов, в т. ч. «Кожсиндикат»,

«Текстильсиндикат», «Швейпромсиндикат» и т.д. Синдикаты являлись

юридическими лицами и подчинялись Высшему совету народного хозяйства

РСФСР.

По данным промышленной переписи 1923 г. частному сектору

принадлежало в Иркутской губернии 343 предприятия (76% всех

предприятий). На одно частное производство в среднем приходилось 2

работника, на одно государственное – 149, на одно кооперативное – 28.

Таким образом, частная промышленность региона объединяла главным

образом мелкие предприятия кустарно-ремесленного типа. Подобные

производства преимущественно ориентировались на местный рынок,

находясь в сильной зависимости от покупательной способности жителей.

Необеспеченность рынка товарами из кожи стимулировала население сдавать

сырье на переработку, обеспечив рост мелких кустарных предприятий.

К середине 1923 г. в Иркутской губернии действовало 64 цензовых (то

есть фабричных) предприятия, а местная промышленность достигла 30–40 %

от показателей 1917 г. Сказывался недостаток капитальных вложений и

оборотных средств. Положение предприятий осложнялось жесткой

налоговой политикой. Благоприятнее развивались кожевенное, солеваренное

и спичечное производства – 90 % от 1917 г., но сокращалось число занятых.

Чтобы поддержать едва начавшиеся восстановительные процессы и

предотвратить новое сползание к кризису, местные власти предприняли ряд

мер для улучшения ситуации, основными из которых были развертывание

государственно-кооперативной торгово-закупочной сети и усиление

218 Лесной комплекс Приангарья. Век XX. Сб. Иркутск, 2001. С. 11–12.

102

заготовительных организаций. Последние, получив кредиты, вступили в

конкурентную борьбу за крестьянский хлеб, в результате чего цены на

сельскохозяйственные продукты к концу зимы – началу весны 1924 г.

заметно выросли. В целом, коммерческие закупки хлебопродуктов

основными государственными и кооперативными организациями в 1923–

1924 гг. по губернии составили 2 млн пудов.

Одним из факторов роста сельскохозяйственного производства явилась

организация государственной помощи крестьянству. С 1924 г. возобновилось

регулярное снабжение деревни сельскохозяйственным инвентарем и

машинами, расширилось ее землеустроительное, агрономическое и

зооветеринарное обслуживание, существенно возросло кредитование селян.

Сумма кредитов, направленных в 1924 г. в Иркутскую деревню, составляла

564 тыс. руб., а объем семенной ссуды – 230 тыс. пудов (в 1923 г.– 277 тыс.

руб. и 71 тыс. пудов соответственно).

За 1924–1925 гг. было государством выдано ссуд на сумму 887 710 руб.

Вскоре власти придали кредитованию исключительно классовый характер.

Ссуды выдавались только бедноте. Как отмечало правление Иркутского

общества сельхозкредита в 1925 г. «Укрепление влияние бедноты главная

задача, ибо с ростом активности зажиточных и середняка возможно

потеснение бедноты»219.

В то же время эксперты отмечали недостаточность финансирования

сельского хозяйства в Приангарье: если в 1924 г. из средств местного

бюджета было отпущено на развитие аграрной сферы 2,84 %, то в 1925 г.–3,7

%, в то время как по другим губерниям Сибири этот показатель начинается с

4,1 % бюджета, а в среднем по Сибири составляет – 6,4 % к бюджету. В

результате в других губерниях Сибири низовая земельная сеть была в этот

период укомплектована почти полностью и более лучшими

квалифицированными работниками. В то время как в Иркутской губернии из

23 агроучастков было заполнено техническим персоналом было всего 19, а из 219 ГАИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2575. Л. 3.

103

15 врачебно-ветеринарных пунктов – 8. Больше всего работников не хватало

в области землеустройства: из 18 участков заполнено 5. Уровень

квалификации работников аграрной сферы также оставлял желать лучшего.

Из 19 участковых агрономов только 12 человек имели высшее образование.

По оценке И. Маслова, «агрономическая организация в Приангарье слаба и

удовлетворить требованиям крестьянства на агрикультурные мероприятия в

достаточной мере не может»220.

Государство производило работы по землеустройству, направленные на

устранение чересполосицы, дальноземелья, длиннополосицы и

мелкополосицы. Предпринимались попытки утвердить паротравопольное

направление в земледелии в рамках правильного севооборота221. Причем

агротехническим мероприятиям придавался преимущественно классовый

характер. В отчете Иркутского губернского земельного отдела сообщалось:

«Непереоборимым препятствием к организации территории и населения

является платность землеустроительных работ самим населением. И при

этом порядке регулирования землеустройства в желательном направлении

является не осуществимым, так как инициаторами землеустройства, в целях

реорганизации сельскохозяйственного производства на рациональных

началах, являются исключительно почти бедняки и середняки, а они не в

состоянии платить за работы. Это последнее обстоятельство есть лучший

помощник состоятельным классам деревни удержать дедовские способы

хозяйничанья, приносящие им значительные выгоды и обездоливающие

бедноту. Для скорейшей и правильной реорганизации территории и

населения существенно необходимо принятие расходов по

землеустроительным мероприятиям на госбюджет, что дает полную

возможность провести их в желательном направлении»222.

Большевики подчеркивали необходимость первоначально

концентрировать капиталовложения в старых индустриальных районах, где 220 Власть труда. 1926. 5 января. 221 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1987. Л. 113. 222 ГАНИИО. Ф.1. Оп. 1. Д. 2191. Л. 4 об.

104

каждый вложенный рубль мог дать больший прирост продукции, нежели в

Сибири или на Урале223. Экономисты конца 1920-х гг. так представляли

перспективы Сибири: 1. Экспорт колоссальных запасов леса на рынки

Западной Европы через порты Ледовитого океана и Балтийский порт, через

устье реки Енисей. 2. Снабжение лесными материалами и древесным углем

Урала, постепенно истощающего свои лесные запасы, а также снабжение

лесом степных областей юга Сибири, Киргизского края и Туркестана.

3. Развитие, в целях экспорта, сельскохозяйственной продукции в сторону

продуктивного скотоводства и возделывания технических культур.

4. Развитие горной металлургической промышленности. Потенциал

хозяйственного развития Приангарья в условиях НЭПа оценивался весьма

пессимистично: «Колонизационные перспективы Восточной Сибири весьма

незначительны сравнительно с огромностью составляющей ее территории.

Удаленность от рынка и непереоборимо конкурирующее положение

прилегающих районов оставляют пока для сбыта продуктов массового

производства лишь собственный внутренний, чрезвычайно малоёмкий

рынок. Единственный пока путь развития Восточной Сибири – это

увеличение емкости ее рынка посредством развития железнодорожного

строительства, улучшения качества водных путей и уплотнения местного

населения… Иркутск – падающий центр, без достаточно развитой

промышленности. Распределитель товаров, идущих в золотоносные районы.

Собственных грузов мало…»224.

В связи с тем, что в Лено-Витимском районе стабильно росла

золотодобыча (1921 г. – 407 кг, 1922 г. – 2898 кг, 1923 г. – 4164 кг, 1924 г. –

5960 кг, 1925 г. – 7558 кг) из хлебородных уездов Иркутской губернии в

1925 г. в Бодайбо и Якутию было вывезено около 600 тыс. пудов

хлебофуража.

223 Минеев М., Колосовский Н. Индустриализация // Сибирская советская энциклопедия. Новосибирск, 1930. Т. 2. С. 245. 224 Ямзин И. Л., Вощинин В. П. Учение о колонизации и переселениях. М.-Л.: Гос. изд-во, 1926. С. 163, 177–178.

105

Кустарно-ремесленные предприятия с введением НЭПа получили

дополнительные возможности для развития. Большой спрос на товары и

услуги, налоговые льготы кустарям и ремесленникам способствовали росту

занятости в сфере мелкой промышленности. Так, если в 1920 г. она

оценивалась в 5000–6000 человек, то в 1924/1925 г. – 13 367 человек в

10550 предприятиях 168 разных профилей выработали продукции на 5,1 млн

рублей. В 1926 г. в мелкой промышленности трудилось 14 357 чел., в 1927 г.–

16 968 чел. и рост продолжался. Наемный труд использовали 2,8 % хозяев, на

одно частное предприятие приходилось по 1,1 наемному рабочему. Мелкие

частные предприятия доводили долю частного сектора в числе предприятий

региона до 94,3 %. В 1925/1926 г. мелкая промышленность в Иркутском

округе охватывала 36 % занятых и производила 27,8 % продукции.

Поскольку в остальной выпускаемой продукции велика доля

золотодобывающей и угольной промышленности, значение кустарей в

насыщении рынка товарами первой необходимости (продовольствием,

обувью, одеждой) трудно переоценить. Тем более, что организация

сапожных, портновских, шапочных, слесарных, кузнечных, столярных и

других мастерских не требовала больших затрат. Частники поддерживали

высокую интенсивность труда, но выплачивали в среднем на четверть

большую зарплату225.

Прочные позиции в период НЭПа занял частный капитал и в сфере

торговли, что способствовало преодолению товарного дефицита и

восстановлению хозяйственных связей. С 3 июля 1921 г. началась выдача

разрешений на торговлю. В июле в Иркутске выдано 467 разрешений на

торговлю, в августе – 522. С осени 1921 г. частный капитал допущен и к

крупной оптовой торговле между регионами. К концу 1922 г. в Иркутске из

1251 торгового предприятия 1202 являлись частными, 34 государственными

и 15 кооперативными. Быстро рос торговый оборот. За 1922/1923 г. число

225 Иданова Т. А. Частное предпринимательство в Байкальском регионе (1920-е гг.): автореф. дис. …канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2008. С. 21.

106

торговых предприятий в Иркутской губернии выросло с 2500 до 3242. В это

же время в пределах Сибири на частный капитал приходилось более 85 %

товарооборота, что говорит о его победе в конкуренции с государством и

кооперативами. 23 февраля 1925 г. было создано общество взаимного

кредита. К 1 октября 1926 г. оно объединяло 688 человек с частным

капиталом в 661500 рублей226. Через общество государство регулировало и

контролировало деятельность частного капитала.

Так, иркутский экономист И. Трелин писал: «Мы осуществляем смычку

города с деревней, мы не хотим, чтобы между нами стоял бы частный

посредник. Нам нужно устроить свою товаро-производящую сеть так, чтобы

она ни кем не прерывалась. Нам необходимо удержать такие цены на хлеб,

какие были бы приемлемы для государства, и какие бы повлекли за собой

общее снижение цен, а не их подъем»227. По оценке Трелина, из торговли

частный капитал «устранить мерами административного приказа нельзя и

бесполезно». Но его роль на хлебном рынке следует свести к минимуму,

лишая его всякого банковского кредита и материальной поддержки.

Необходимо, чтобы держателем хлеба было государство, а не ряд частных

фирм, которые бы стали ломать нашу политику.

Уже с начала 1924 г. отношение государства к частной торговле

меняется. Столкнувшись с ростом цен на сельхозпродукты, государство было

вынуждено снижать их экспорт. Частный капитал был объявлен главным

виновником этого кризиса. Вводятся предельные продажные и закупочные

цены для государственных и кооперативных предприятий, установленные

ниже рыночных. Сокращается кредитование частников, повышаются налоги,

продукцию государственной промышленности предписывается реализовать

преимущественно через кооперативы228.

226 ГАИО. Ф. Р-516. Оп. 1. Д. 26. Л. 22. 227 Власть труда 1924. 12 сентября. 228 Зыкова Н. Л. Частная торговля в Енисейской и Иркутской губерниях в 1920-е гг. : автореф. дис. …канд. ист. наук. Улан-Удэ, 2007. С. 23.

107

25 сентября 1924 г. расширенное совещание Биржевого комитета

Иркутского губвнуторга пришло к выводу, что в Иркутской губернии в

течение года цены на промышленные товары упали, а цены на хлеб

проявляют тенденцию к повышению. В связи с этим был проработан вопрос

выравнивания цен. Была принята резолюция, устанавливающая предельные

цены, выше которых заготовителям приобретать хлеб запрещалось.

Государственным и кооперативным организациям рекомендовалось усилить

хлебозаготовительную работу, а государственным органам рекомендовано

прекратить кредитование частников на время заготовок229.

Как следствие всех государственных мер, доля частного торгового

оборота снижается с 64 % в 1922 г. до 48 % к 1925 г. Еще более резким было

сокращение торговли в уездах: в Верхоленском закрылись все 9 частных

фирм, в Тулунском частный оборот уменьшился в 2,6 раза. В целом же по

Сибири с 1925 г. по 1929 г. число частных торговых предприятий

сократилось в 3,5 раза, а их доля в товарообороте снизилась до 5,5 %230.

Государственная и кооперативная торговля оказалась не способной

компенсировать резкое сокращение деятельности частной. На городских

рынках возродился натуральный обмен. Государство усиливает

административное давление теперь уже в сфере торговли сельхозпродуктами.

Секретным циркуляром Сибревком в октябре 1924 г. запрещает подачу

вагонов под частные хлебные грузы. Иркутский губвнутторг запретил

частным торговцам приобретать хлеб в губернии. Сокращается и так

ограниченное участие частных лиц (с 1923 по 1925 г. с 16 % до 3,4 %) и

кооперативов (с 14 % до 11 %) в операциях Иркутской товарной биржи при

одновременном росте доли государственных структур.

В апреле 1925 г. пленум ЦК РКП (б) снова корректирует условия

торговли в сторону их либерализации. Государственные банки увеличивают

кредиты частникам, смягчаются условия отпуска им промышленных товаров, 229 Власть труда, 1924. 27 сентября. С. 3. 230 Грик Н. А., Ильиных В. А. Новая экономическая политика // Историческая энциклопедия Сибири. Новосибирск, 2009. Т. 2. С. 488.

108

снижаются налоги. Но в целом, ставка на директивные методы управления

экономикой сохраняется. Государство снижает цены, вводит средний

процент прибыли, устанавливает зачастую необоснованные

производственные задания по себестоимости и производительности труда.

Восстанавливалась и развивалась сельскохозяйственная кооперация.

Если в 1922 г. в Иркутской губернии было организовано 18 кредитных

товариществ231, в начале 1923 г. их числилось уже 26, то в конце 1925 г.

количество низовых кредитных кооперативов достигло 87. Они объединяли

32 тыс. крестьянских дворов. Налаживалось товароснабжение деревни,

осуществляемое через постоянно растущую сеть потребительской

кооперации. В октябре 1925 г. в Иркутском и Тулунском райсоюзах

насчитывалось 113 потребительских обществ, в октябре 1926 г. – 145232.

Крестьяне всячески старались избирать в правление коопераций своих

людей, т. к. избранные в состав правления потребительских сообществ

зажиточные земледельцы выступали против партийного вмешательства в

работу кооперации. В ряде мест зажиточным крестьянам удавалось на время

полностью взять под свой контроль кооперацию, так было, в частности, в

Веденской и петропавловской волостях Киренского уезда.

Партийное руководство всячески ограничивало попытки гражданского

общества контролировать кооперацию. Партийно-советские структуры вели

постоянную борьбу по недопущению в руководящие органы кооперации

зажиточных крестьян. Ими постоянно организовывались перевыборы

руководящих органов кооперации, проводившиеся под руководством

партийных организаций. С каждым годом коммунистов в правлениях

кооперации становилось все больше и больше. Например, в ходе

перевыборной кампании 1922 г. численность коммунистов в правлениях

потребительской кооперации выросла с 17 до 23 %, в ревизионных

231 Косых А. П. Ленинский кооперативный план и крестьянство Сибири в восстановительный период // Очерки истории Сибири. Иркутск, 1975. Вып. 5. С. 18. 232 Иркутский край. Четыре века: История Иркутской губернии (области) XVII–XXI вв. / под ред. Л. М. Дамешека. Иркутск: Востсибкнига, 2012. С. 491.

109

комиссиях – с 16 до 25,9 %. К 1925 г. председателями правлений коопераций

были, как правило, коммунисты. Во второй половине 1920-х годов

кооперация уже полностью находилась под партийным контролем233. К 1926

г. низовые кооперативы и кооперативная сеть в целом лишались

самостоятельности и попадали под жесткий контроль партийных и

государственных органов.

В целом работа кооперации была крайне неудовлетворительна и

вызывала массовые нарекания крестьян. Так, в конце 1924 года ОГПУ

отмечало, что правление Ирсоюза «засыпает потребительские общества

неходовыми товарами, а если посылает ходовые, то вследствие высоких цен

они тоже становятся неходовыми». Часто не бывает в продаже муки, сахара,

масла, ходовой сезонной мануфактуры для нижнего белья234.

Кроме того, в потребительской кооперации отмечалось много случаев

злоупотреблений со стороны ее работников. Растраты в кооперации носили

массовый характер. В частности, в Ирсельсоюзе, паевый капитал составлял

8824 руб., из них растрачено было 1998 руб., что составляет 22 %. Нередко

суммы растрат превышали весь паевый капитал. В Хомутовском

потребительском обществе, которое имело паевый капитал на сумму 529

руб., было растрачено 1100 руб. (210 %), Савватеевском потребительском

обществе из 532 руб. паевого капитала было растрачено 627 руб. (127 %).

Всего общая сумма растрат с 1 октября 1925 г. по 1 февраля 1926 г.

составляла 287 491 руб. Причинами растрат органы ОГПУ считали наличие

чуждых работников, кумовство и родственные связи, снисходительность к

растратчикам235. В результате плохой работы потребительской кооперации,

крестьяне с большим трудом могли приобрести качественный

сельхозинвентарь.

233 Выборов М. М. Регулирование социально-экономических отношений в сибирcкой деревне в восстановительный период (по материалам Иркутской губернии) // Сибирь в период строительства социализма и перехода к коммунизму. Новосибирск, 1965. Вып. 5. С. 50–51. 234 ГАНИИО. Ф.1. Оп. 1. Д. 2200. Л. 1–2. 235 Там же. Д. 1821. Л. 112–113.

110

В 1925 г. при практической реализации курса РКП(б) «Лицом к деревне»

был проведен ряд дополнительных мероприятий, отвечающих интересам

крестьянства. С целью стимулирования роста товарности крестьянских

хозяйств, расширились законодательные рамки применения найма рабочей

силы и аренды земли. Снизилось налогообложение деревни. По Иркутской

губернии сумма сельхозналога 1925/26 г. почти на 2/5 была ниже

предыдущего. Стимулом для увеличения производства стала проведенная в

конце зимы – весной 1925 г. либерализация хлебозаготовительного рынка,

когда были фактически «отпущены» закупочные цены на хлеб. В результате

был отмечен существенный рост заготовительных цен по Иркутской

губернии. Например, к марту 1925 г., по сравнению с прошедшим осенне-

зимним периодом, цены на пшеницу выросли на 14–19 %, на рожь – на 42–

50 %10.

Однако летом 1925 г., в результате манипуляции местных органов

власти заготовительные цены в регионе оказались ниже, чем в Западной

Сибири, а сельскохозяйственный налог был довольно обременительным.

Поэтому сельское население в заготовительном сезоне 1925–1926 гг.,

вынуждено было отчуждать больше хлеба на рынок, чем следовало.

Несмотря на то, что Иркутская губерния являлась потребляющей, ввоза в нее

хлеба в этот период из других отдаленных регионов не происходило, так как

недостаток хлеба был покрыт обилием крестьянского хлеба на рынке и

ввозом его из аймаков БМАССР, которые ранее входили в губернию236.

В то же время следует признать, что либерализация 1925–1926 гг. хоть и

улучшила положение крестьян, однако во многом она носила номинальный

характер. Налогообложение оставалось обременительным, о чем

свидетельствуют разговоры крестьян, отмечающиеся в сводках ОГПУ.

Например, в Кимельтее крестьянин-середняк Харюзов на собрании 28 мая

1925 г. по вопросу о налоге заявил: «Как нам ни говорят, что налог стал

меньше прежнего, но я со своей стороны говорю, что царские налоги для

236 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2191. Л. 12.

111

мужика много легче были, чем советские. Прежде с крестьян собирали 1 млн

руб., а теперь 3 млн»237. В Жигалово кулаки Старковы утверждали: «Власть

обложила нас единым сельхозналогом, а между тем накладывает на общество

и содержание школы, школьного сторожа, гоньбы».238

Обременительность налоговой политики для крестьянства в этот период

подтверждает тот факт, что жители деревень продолжали скрывать объекты

налогообложения. За 1925 г. комиссии по выявлению скрытых объектов

обложения обнаружили 13 937 неучтенных десятин и 2177 голов скота.

Число недоимщиков по сельскохозяйственному налогу было по-прежнему

большим и на 1 октября 1925 года составляло 9087 человек, общая

задолженность которых равнялась 78 763 руб. К 1 февраля 1926 г. общая

сумма недобора налога была 224 663, что составило 17,5 % к годовой сумме

налога239.

Несдача налога каралась по ст. 79 Уголовного кодекса СССР – лишение

свободы или принудительные работы на срок не ниже 6 месяцев. По ч. 2, ст

86 за сопротивление представителям власти отдельные граждане

наказывались лишением свободы на срок не ниже 6 месяцев. Имущество

неплательщиков подлежало конфискации и выставлялось на торги240.

При уплате налогов действовали различные льготы. Однако,

предоставлялись они только в том случаи, если крестьянскому хозяйству был

нанесен ущерб в результате стихийного бедствия – засухи, наводнения,

градобития, уничтожения посева вредителями. О частичной гибели посева

могла идти речь, если посев оказался ниже среднего уровня241.

Как отмечал один из сотрудников рабоче–крестьянской инспекции

«волисполкомы и сельские советы проявляли слабую активность в поиске

скрытых объектов обложения. От сельских руководителей в вышестоящие

инстанции поступали также отказы от работы. Бурукский сельсовет 237 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2200. Л. 266. 238 Там же. Л. 266 об. 239 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2567. Л. 24 (подробнее см.: Приложение 5). 240 ГАИО. Ф. Р-260. Оп. 1. Д. 454. Л. 57. 241 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2567. Л. 28.

112

Тулунского уезда, дополнительно выявив 84,94 десятины, заявил, что больше

не в силах выявлять. По Трактовскому сельсовету члены комиссии по

выявлению скрытых объектов обложения заявили, что не смогут выявлять

объекты обложения ввиду полевых работ»242.

Советские руководители считали главной причиной слабого

поступления налога не его обременительность для крестьянства, а

бездеятельность местных органов власти и недостаток карательного

воздействия на неплательщиков. Многие партийные работники требовали

ускорить и упростить процесс утверждения и назначения торгов с той целью,

чтобы факт производства описей не казался фикцией.

Государственная поддержка иркутского крестьянства была существенно

меньше, чем в других регионах Сибири. Кроме того, начиная с 1926 г., стал

применяться «классовый подход», в соответствии с которым помощь со

стороны государства в первую очередь предоставлялась беднякам, затем

середнякам, зажиточные же слои от нее постепенно отлучались и, более того,

ставились под возрастающий налоговый пресс. В этот период

налогообложение с крестьян стало прогрессивным. Бедняцкие маломощные

хозяйства с низким уровнем дохода были полностью освобождены от налога,

в тоже время с остальных крестьян обложение производилось в зависимости

от уровня дохода по единой таблице ставок243. Так, если в 1925/26 г. средние

размеры налога на одно бедняцкое, середняцкое и зажиточное хозяйство

соотносились как 1:4,5:12,3; то в 1926/27 г. – 1:10,4:30,3.

Ужесточилась позиция государства в области регулирование аграрного

рынка. Вновь была восстановлена практика жесткого регулирования

заготовительных цен на сельхозпродукцию, их административное

сдерживание. Искусственное сдерживание закупочных цен на хлеб на низком

уровне в 1925/1926 г. вызвало соответствующую реакцию крестьянства,

более зажиточная часть которого, сократила объемы продажи своего хлеба

242 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2567. Л. 39. 243 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1362. Л. 10.

113

государственным и кооперативным заготовителям. Годовой план

централизованного хлебозакупа в Иркутской губернии выполнен был на

92 %, приобретено 3,7 млн пудов зерна. Еще менее удачными были заготовки

в следующем году, когда план выполнен на 80,5 %. В Иркутском и

Тулунском округах закуплено 2,8 млн пудов.

Для реконструкции общего контекста выйдем за хронологические рамки

и рассмотрим судьбу НЭПа на селе. Медленное, несмотря на высокий

урожай, начало заготовок 1927/28 г. в иркутской деревни (на 1 января

выполнение годового плана по Иркутскому округу составило 20 %, по

Тулунскому – 17 %) происходило на фоне хлебозаготовительного кризиса по

другим районам Сибири, и по стране в целом. Из-за низких закупочных цен

крестьяне не торопились продавать зерно. Вместо поднятия цен власти

решили стимулировать сдачу хлеба с помощью репрессий. Наиболее

зажиточные держатели хлебопродуктов привлекались к уголовной

ответственности по статье уголовного кодекса РСФСР за спекуляцию. Таким

образом, фактически отменялся основополагающий принцип НЭПа – свобода

распоряжения крестьянами излишками произведенной продукции. На 1

марта 1928 г. по Иркутскому округу по ст. 107 УК РСФСР были осуждены 6

«спекулянтов» и 91 «кулак». Кроме того, к судебной ответственности «за

саботаж» хлебозаготовок и других государственных заданий было

привлечено около трети председателей сельсоветов. Несмотря на

сравнительно небольшие масштабы репрессий, они произвели на деревню

устрашающее воздействие. Хлебосдача в конце января – февраля 1928 г.

резко увеличилась. Усилилось и финансовое давление на деревню.

Значительно увеличившийся налог взымался в крайне сжатые сроки. В

принудительном порядке стали изыматься страховые платежи,

самообложение и займы.

В 1928/1929 г. нажим на более зажиточные слои деревни еще более

усиливается. В этом году были введены надбавки к налогу на зажиточные

хозяйства (до 25 %) и осуществлен переход к индивидуальному обложению

114

«кулаков». Началось принудительное лишение земельных наделов за

систематическое использование найма, сокращение посевов, антисоветскую

агитацию. Ужесточились правила найма рабочей силы и аренды земли.

Весной 1929 г. государство фактически восстанавливает продразверстку,

названную «урало-сибирским методом». План хлебозаготовок доводился в

начале до села, а затем непосредственно до двора. При этом до 65 %

сельского плана разверстывалось на зажиточных крестьян. В случае

неисполнения задания в срок они обязывались оплатить его стоимость в

двукратном размере и выше (до пятикратного). Масштабы репрессий в сфере

хлебозаготовок значительно возросли в компанию 1929/1930 г.

Результатом аграрной политики конца 20-х гг. стало фактическое

прекращение поступательного движения сельской экономики. Прирост

посевных площадей в 1929 г. по сравнению с 1928 г. по Иркутскому округу

(в границах 1920 г.) составил 0,6 %; поголовья лошадей – 0,7 %; а количество

голов КРС уменьшилось на 1,9 %. В Киренском округе произошло снижение

площади посева на 8 %; поголовья лошадей на 3,5; КРС на 9,7 %16. Особенно

пострадали зажиточные крестьяне, которые были либо фактически

«раскулачены» властями, либо «самораскулачивались» – сокращали размеры

своего хозяйства, а то и распродавали его и бежали из деревни. Так вместо

восстановления нэповских принципов и прекращения давления на деревню,

которые позволили бы существенно оздоровить ситуацию, правящий режим

приступил к ускоренной коллективизации сельского хозяйства, а по

существу – ликвидации класса крестьянства как такового.

Новое изменение административно-территориального деления в июне

1926 г. (упразднение Иркутской губернии и образование Иркутского,

Киренского и Тулунского округов в составе Сибирского края) вновь вызвало

переподчинение производств, в очередной раз отрицательно сказавшись на

налаженных хозяйственных связях. В итоге замедляются темпы

промышленного производства, особенно местного. Если на территории

относительно промышленно развитого Иркутского округа в 1924/1925 г.

115

прирост промышленности местного значения составил 52 %, то в

1925/1926 г. – 37 %, в 1926/1927 г. – 28 %, то в 1927/1928 г. – 24 %.

Практически был достигнут дореволюционный уровень, а, следовательно,

исчерпан потенциал восстановительного развития. Однако главная причина

замедления роста местной промышленности - хроническая нехватка

капитальных вложений. С их общего объема за 1926–1929 гг. в 42 млн

рублей предприятия местной промышленности получили всего 814 тыс.

рублей244. Отсюда работа на устаревшем и изношенном оборудовании, при

низкой механизации, с преобладанием ручного труда. Удалось частично

переоборудовать некоторые предприятия в Иркутске и Усолье. Напротив,

другие производства длительно простаивают из-за поломок оборудования,

нехватки сырья или проблем со сбытом. Например, в 1926 г. в Иркутске

«временно» бездействовали заводы: кожевенный (ранее принадлежавший

Кляту и Мееровичу), мыловаренный, маслобойный, маслоочистительный,

три пивоваренных (Бергшлоссу, Чижевскому, Кузнецову), кирпичный

«Глинофарфорфаянс» (в Лисихе)245. По решению государственных органов, к

числу подлежащих консервации или передаче кооперации предназначены

нерентабельные Бархатовская писче-бумажная фабрика, Тальцинский и

Слюдянский стеклоделательные заводы.

Причины неудовлетворительного состояния ряда предприятий

Иркутского округа связаны с ошибками административного персонала. В

первую очередь это проявилось в недоучете элементарных вопросов в

области сырья и рынков сбыта. Например, товарные излишки шерсти

составляли в 1927 г. всего 113 тонн, при том, что для Тельминской суконной

фабрики и Иркутской пимокатной требовалось 645 тонн246. В сбыте

Иркутской промышленности отмечались «прострелы в форме

перепроизводства» пива, дрожжей, обуви. «Не изучив хорошо рынка, не

244 Нератова Л. Коллективизация по-киренски // Земля Иркутская, 2002. № 3. С. 106. 245 Итоги работы 2-го окружного съезда советов. Иркутск, 1929. С. 8; ГАНИИО. Ф. 16. Оп. 1. Д. 880. Л. 105. 246 ГАНИИО. Ф. 16. Оп. 1. Д. 648. Л. 3 об.

116

организовав его в пределах своего района, было развито производство,

которое пришлось связывать. Попытки выйти за пределы Иркутского округа

привели к убыткам»247. Наблюдались и случаи хищения стройматериалов,

пьянство техперсонала. Рабочие говорили: «Такого безобразия и в царское

время редко можно было встретить. За работой никто не следит. Материал

расходуется как попало»248.

При принятии управленческих решений в промышленности Иркутского

округа, по признанию «Отчета Иркутского окрисполкома» за 1927 г.,

допущен дилентантизм: «Требовалась четкая техническая и финансовая

концепция восстановительного процесса и твердый реальный план его

осуществления с учетом конъюнктуры и аналогичных процессов по

Сибирскому краю… Иркутский округ, не учитывая внутренних финансовых

возможностей и тех пополнений, которые можно было ожидать извне, а

равно вопреки предостережениям со стороны рынков сырья и

Сибсовнархоза, пошел на восстановление промышленности с весьма

тяжелыми для него капитальными вложениями. При основном капитале

в 1 миллион руб. за 1925–1926 гг. капитальные вложения исчислялись в

сумме 525 тыс. руб., 1926–1927 гг. –1 млн 47 тыс. руб., а за 1927–1928 гг. –

813 тыс. руб. или 2 млн 386 тыс. за все три года, что в 2,3 раза превышало

основной капитал. Однако расходование этих средств проходило

нерационально. Начав с реконструкции наиболее рентабельных предприятий,

округ не смог сосредоточить на них максимальные ассигнования и, вопреки

указаниям Сибкрайкома, стал ослаблять строительство, путем

перераспределения средств в сторону нового строительства. Например, на

реконструкцию Хайтинской фабрики требовалось 2 млн. 700 тыс. руб., а

израсходовали 750 тыс. руб. Имея распоряжения округа развернуть работы

на 334 тыс. руб., фактически они были выполнены на 548 тыс., то есть на

64 % больше, бросая средства на менее рентабельные производства –

247 ГАНИИО. Ф. 16. Оп. 1. Д. 648. Л. 5. 248 Там же. Д. 307. Л. 17.

117

пищевую и дрожжевую фабрики. Это вызвало уменьшение оборотных

средств у предприятий. Помимо этого, неразумно были потрачены средства

на Бархатовской спичебумажной фабрики и Слюдянского стеклозавода,

которые округ через несколько месяцев закрыл»249. В результате были

бездарно растрачены средства, собранные в виде налогов с крестьян.

Кустарно-ремесленная промышленность преобладала в Тулунском и

Киренском округах, a в Иркутском округе в 1927/1928 г. увеличивается

производство на 63 % (с 10,5 до 17,1 млн рублей), в 4 раза превзойдя

местную промышленность по выпуску продукции. Тем самым небольшие

мастерские подтвердили умение лучше ориентироваться на запросы рынка. С

организацией в июле 1926 г. Иркутского промыслового союза заметно

ускоряется кооперация кустарей. Число входящих в этот союз артелей за

1927–1928 гг. увеличилось с 31 до 78, а кооперированных кустарей – с 765 до

3853. К 1928 г. 86 % кустарей работало в общих мастерских. Промысловая

кооперация укрепляет свои позиции в снабжении кустарей сырьем и сбыте

их продукции, усиливается снабженческо-сбытовая централизация. В

1927/1928 г. Иркутский промысловый союз обеспечил поставки 29 % сырья

артелей и реализацию 33 % продукции. В 1928/1929 г. – 20 % и 15 %

соответственно250. Промысловая кооперация играла двойственную роль,

будучи одновременно и конкурентом частных посредников, и сферой, куда в

ответ на административное и налоговое давление государства перетекал

частный капитал. С 1928 г. усиливается вмешательство государства и в

деятельность кооперации251.

Политика государства по вытеснению частного капитала вынуждала

часть предпринимателей перейти к нелегальной деятельности, которая

отличалась большим разнообразием: ростовщичество, сдача производств в

аренду, маскировка частных предприятий под кооперативы. Государство 249 ГАНИИО. Ф. 16. Оп.1. Д. 648. Л. 7–8 об, 10. 250 ГАИО. Ф. Р-312. Оп. 1. Д. 274. Л. 18-20; Ф. Р-485. Оп. 1. Д. 562. Л. 7–10; Ф. Р-836. Оп. 1. Д. 201. Л. 37. 251 Лейкина С. А. Промыслы и кустарное производство Иркутской губернии в конце XIX – первой трети XX века: автореф. дис. …канд. ист. наук. Иркутск, 2004. С. 24.

118

форсировало увеличение налоговых ставок и платежей, ужесточает систему

их сбора вплоть до конфискации, в связи с чем свертывается кредитование

частников, ликвидируется общество взаимного кредита. Например, в

Киренском округе к 1929 г. из 128 торговых заведений 8 – частные, 25 –

государственные, остальные – кооперативные.

Валовая продукция частных цензовых предприятий сократилась с

1925/1926 по 1927/1928 гг. в 4,4 раза, а в 1928/1929 г. они полностью были

ликвидированы. Резко сокращается число (с 336 до 180) небольших

мастерских, облагаемых уравнительным сбором, и в 1,6 раза – их оборот. В

1928 г. после «санитарно-технического обследования» в Иркутском округе

закрыты 126 частных кожевенных заводов, в Тулунским (упразднен в 1929 г.

с передачей территории в Иркутский и Канский округа) – 42. Это снизило

долю частника на рынке кожевенного сырья с 30 до 5 %252. Как и в 1924 г.

государственные предприятия не смогли компенсировать непроизведенную

частниками продукцию и обеспечить потребности населения. К 1929 г.

частная промышленность Приангарья практически полностью

ликвидирована.

* * * * *

Таким образом, в 1920 г. власти пытались проводить чрезвычайную

продовольственную политику, в ходе которой из села насильственным

способом изымался хлеб. С начала продразверстка осуществлялась в

полудобровольном порядке, а потом целиком и полностью начала носить

принудительный характер. Она нанесла серьезный ущерб крестьянскому

хозяйству, сократились посевы, уменьшилось поголовье скота.

На положение сельского хозяйства существенно влияло и состояние

промышленности. Резкий спад промышленного производства в 1920–1921 гг.

привел к тому, что ни государство, ни кооперативные органы не могли

предоставить крестьянству достаточного количества товара, который можно

252 ГАНИИО. Ф. 16. Оп. 1. Д. 510. Л. 15, 24; Д. 879. Л. 123; ГАИО. Ф. Р-218. Оп. 1. Д. 3. Л. 65.

119

было обменять на хлеб. В результате крестьянам не хватало

сельскохозяйственных орудий, ощущался острый дефицит бытовых

предметов.

Столкнувшись с тяжелым экономическим кризисом, а также

ожесточенным сопротивлением крестьянства, начиная с 1921 г., советские

руководители вынуждены были перейти к НЭПу. Однако уступки были

непоследовательными, нередко номинальными. В 1923 г. существенно

упростилось налогообложение деревни, был принят единый

сельскохозяйственный налог, собиравшися в денежной форме.

В 1925–1926 гг., в рамках курса РКП(б) «Лицом к деревне» государство

пошло на дальнейшие уступки в пользу крестьянства. Наполовину было

снижено налогообложение, упростился найм рабочей силы и аренды земли.

Следует признать, что либерализация 1925–1926 гг. лишь частично улучшила

положение крестьян. Налоговая политика оставалась обременительной, а

государственная поддержка крестьянства носила классовый характер и была

недостаточной. С целью стимулирования крестьянского производства

необходимо было расширять рыночные принципы, поддерживать

товаропроизводителей, обеспечить свободу частной торговле, повышать

заготовительные цены. Однако такая политика полностью противоречила

идеологии РКП(б). Большевики постепенно отказывались от рыночных

принципов, начали свертывать НЭП и готовятся к коллективизации.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1

В 1920-е годы советское руководство в отношении Восточной Сибири

помимо социально-экономических проблем было озадачено вопросом

административно-территориальных преобразований. По мнению

большевиков, дореволюционная система органов власти и административно-

территориального деления являлась полицейско-бюррократической и не

120

отвечала интересам народа, а также не соответствовала экономическому

положению тех или иных районов и национальному составу населения.

Для того чтобы устранить недостатки прежней государственно-

административной модели, была разработана новая система органов власти в

виде Ревкомов и пришедших им на смену Советов. Предполагалось, что

новый управленческий аппарат будет работать эффективнее, улучшит

экономическое положение подвластной территории и уровень жизни

населения.

Однако в итоге новая система управления привела лишь к росту

бюрократии, состоящей из некомпетентных лиц, расходам на ее содержание,

коррупции, взяточничеству, а также вызвала полную бесхозяйственность на

территории региона. Недостатки советского госаппарата создавали

неудобства для крестьян, ложились для них тяжким бременем и вызывали

массовое недовольство.

Чтобы устранить недостатки в системе управления, советское

руководство пыталось повысить роль низовых сельских Советов, им была

дана возможность частично облагать население налогами, был частично

сокращен их штат, было частично смягчено избирательное законодательство.

В результате этого крестьянам удавалось в ходе выборов проталкивать в

низовые сельсоветы своих людей. Однако полностью устранить недостатки

советского административного аппарата на протяжении всех 1920-х годов не

удалось, а политика оживления сельских советов была свернута в конце

1920-х годов и советы из органов местного самоуправления превратились в

органы государственного контроля.

Советские руководители полагали, что устранить недостатки прежней

государственной системы можно с помощью изменения административно-

территориального деления региона. Был разработан ряд проектов нового

районирования территории Приангарья в соответствии с хозяйственной

специализацией разделяемых территорий. Инициаторы районирования

полагали, что новое административно-территориальное устройство приведет

121

к бурному росту экономики, сократит государственный аппарат, приблизит

бюрократию к массам и позволит местным руководителям уделять больше

времени хозяйственным вопросам.

Ожидаемых результатов районирование не принесло, вместо

сокращения увеличились государственные расходы, были созданы

неудобства для местного населения. Изменение административных границ

пришло в противоречие с национальной политикой, в результате более

перспективная территория – Лено-Байкальская область – создана не была, а

Иркутская губерния была поделена на три экономически слабых округа с

разными уровнями экономического развития и населенности. Какого-либо

экономического роста изменение административных границ не принесло.

Этот эксперимент окончился полной неудачей. Административная энергия

местных властей была потрачена на мероприятия сомнительной

целесообразности, поглотила ресурсы, которые можно было вложить в

развитие местного хозяйства.

В первые два года большевистской власти в Приангарье экономическая

политика по отношению к деревне носила репрессивный характер,

преобладали насильственные способы изъятия продовольствия. С помощью

такой политики большевики рассчитывали обеспечить прямой товарообмен

между городом и деревней, а также подорвать позиции зажиточного

крестьянства. Проведение продразверстки сопровождалось массовыми

злоупотреблениями, носило разорительный характер, сельскому хозяйству

был нанесен серьезный ущерб. Замена продразверстки на продналог и

возвращение свободной торговли лишь остановило падение посевов, но не

удовлетворило земледельцев.

Под давлением сопротивления крестьянства Советское государство

постепенно вынуждено было перейти к Новой экономической политике и

допустить рыночные механизмы в отношения города и деревни. Улучшение

ситуации в сельском хозяйстве началось в 1923 г., когда произошло

значительное ослабление налогообложения.

122

В 1920-е годы большевики активно поддерживали коллективные формы

хозяйствования, выделяли огромные средства на создание коммун, ТОЗов и

колхозов. Однако большинство таких хозяйств либо распадалось, либо

оказывались неэффективными. Многие земледельцы отказывались от

коллективных форм собственности.

К сожалению, уступки по отношению к крестьянству со стороны власти

остались во многом номинальными, налогообложение по-прежнему

оставалось обременительным, а государственная поддержка крестьянству

была меньшей, чем в других регионах, кроме того, вскоре она стала

приобретать классовый характер. Помощь кредитованием оказывалась

преимущественно беднейшим слоям населения, зажиточные подпадали под

усиленный налоговый пресс. Частная торговля сначала была разрешена, но

потом начала постепенно вытесняться с рынка. Государственная

потребительская кооперация не могла в полной мере удовлетворить

земледельцев из-за своей неэффективности.

Существенно оздоровить ситуацию и повысить продуктивность

сельского хозяйства можно было, если бы власти пошли на дальнейшие

уступки, то есть прекратили бы давление на деревню, отказалась бы от

классового подхода, допустили бы свободную торговлю, создали бы

приемлемый уровень закупочных цен. С 1926–1927 гг. государство

постепенно отказывается от рыночных принципов. Усиливается налоговый

пресс, зажиточных крестьян не допускают в кооперативные органы, частный

капитал постепенно сворачивается. Завершился этот процесс

коллективизацией сельского хозяйства.

123

ГЛАВА 2. РЕАКЦИЯ КРЕСТЬЯН ПРИАНГАРЬЯ НА СОВЕТСКУЮ ПОЛИТИКУ В 1920–1927 гг.

§ 1. Крестьянское повстанчество 1920-х годов В начале 1920 г. произошло падение колчаковской власти в Иркутской

губернии и восстановление большевистского режима. Изменения были

встречены населением с энтузиазмом, многие крестьяне рассчитывали, что

новая власть удовлетворит их социальные нужды, избавит от налогов и

мобилизаций. Однако осуществление мероприятий большевистской власти

на практике вскоре быстро вызовало горькое разочарование среди крестьян.

После окончательного укрепления своего режима большевики приступили к

проведению мероприятий по обобществлению производства и установлению

полного контроля над всей хозяйственной деятельностью. Была проведена

национализация промышленности, установлены твердые цены,

аннулированы сибирские деньги, были введены государственные повинности

в виде продовольственной разверстки.

Эти мероприятия привели к хозяйственной разрухе, в результате

национализации, из–за бюрократизации и некомпетентного руководства

предприятия не могли получать сырьё, фабрики и заводы остановились.

Отмена свободной торговли привела к разрыву связей между деревней и

городом, в результате голод в городе Иркутске и других губернских городах

стал обычным явлением. В тоже время введение развёрстки вызвало вскоре

массовое недовольство со стороны крестьян и, впоследствии, привело к

массовым крестьянским восстаниям.

Крестьянство было глубоко возмущено разверсткой, оно не понимало

большевистской налоговой политики. Такая разверстка лишала крестьян

половины имеющегося у них продовольствия и ложилась на них очень

тяжким бременем.

Ещё больше крестьянство негодовало по поводу бесхозяйственной

политики большевиков при проведении разверстки: причитающиеся за

124

развёрстку предметы первой необходимости крестьяне не получали, а

изъятые у них по развёрстке продукты гнили на ссыпных пунктах. Разверстка

велась по данным 1917 г., без учета ущерба от Гражданской войны. Даже

официальные доркументы признавали, что многие «продагенты пьют, берут

скот, выписывают на глазах у крестьян мануфактуру и одежду, крестьянам

же говорят, что республика дать не может. В продскладах привезённые

продукты портятся»253. В селе Кутулик было собрано по развёрстке до 1500

пудов картофеля, впоследствии замороженного. Там же местный кооператив

собрал кожи (сырьё) по этой же развёрстке и сгноил её. Видя эти факты

бесхозяйственности, крестьяне предпочитали отвозить хлеб в тайгу и прятать

его там, чем отдать по развёрстке, так как, по их словам, не должно быть

такого положения, при котором, как говорит пословица: «Собака сама не ест

и другим не даёт»254.

Продразверстка и сопутствующая ей бесхозяйственность большевиков

лишали крестьян не только запасов хлеба, но и предметов первой

необходимости. Например, в Балаганском уезде у большинства крестьян

отсутствовали обувь, соль, мануфактура и одежда255, в Усольской волости

крестьяне не имели железа, сбруй, подков256.

Помимо разверстки, большевики обложили крестьян ещё и

транспортной повинностью, а также начали проводить массовую

мобилизацию мужчин 1899–1900 годов рождения в Красную армию. Призыв

вызывал возмущение среди крестьян. Всего за 1920 г. на учёте состояло 5620

человек, из них явилось только 3993, остальные 1627 уклонились от

призыва257.

Ещё одной существенной причиной, вызвавшей массовые крестьянские

восстания, было лишение зажиточных крестьян избирательных прав на

выборах в Советы, прошедших в сентябре 1920 г. Сельские жители также 253 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 474. Л. 4. 254 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 24. Л. 17. 255 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 474. Л. 90. 256 Там же. Л. 138. 257 ГАНИИО. Ф. 1. Оп.1. Д. 38. Л. 26.

125

были недовольны большевистской властью на местах, так как комъячейки

состояли во многом из неустойчивых в моральном отношении лиц, подчас с

уголовным прошлым258.

Медленное продвижение большевиков против белых в Восточном

Забайкалье заставило проводить хозяйственные мероприятия с большей

осторожностью. По этой причине разверстка в Иркутской губернии

проводилась менее жестко, нежели в Западной Сибири, здесь разверстку

осуществляли не военные продотряды, а уполномоченные продагенты.

Первая продовольственная кампания не вызвала массовых крестьянских

восстаний, тем не менее уже к лету 1920 г. из зажиточных крестьян,

дезертиров и бывших офицеров-каппелевцев начинают создаваться и

действовать отдельные повстанческие отряды. Так, 12 июня 1920 г. в

окрестностях Усть-Уды появилась группа повстанцев в 75 человек259, в

Евсеевской волости Балаганского уезда оперировала группа повстанцев в 15–

20 человек, в Тихоновской волости действовала группа белых в 5–10

человек260. 20 июня начальник милиции Нижнеудинского уезда Вязунов

сообщил, что в верховьях р. Уды появился вооруженный отряд из 35 человек,

при 2 пулеметах, против него был послан отряд милиции261. Начальники

милиции на местах, уже в это время, забрасывают Иркутск телеграммами с

просьбой выслать подкрепления красноармейцев из состава 5-й армии262.

В селе Шаманово Братско-Острожной волости Нижнеудинского уезда 17

июля 1920 г. произошло волнение крестьян, попытавшихся расправится с

местным продкомиссаром Пушко, который был вынужден уехать в

Иркутск263.

С началом уборки урожая осенью 1920 г. и начавшейся в связи с этим

новой продкампании, терпение крестьян окончательно лопнуло. Только

258 ГАИО. Ф. Р-145. Оп.1. Д. 6. Л. 96. 259 Там же. Ф. Р-42. Оп. 1. Д.146, Л. 27. 260 Там же. Д. 472. Л.1. 261 Там же. Д. 480. Л. 2. 262 Там же. Л.7. 263 ГАИО. Ф. Р-42. Оп.1. Д.146. Л. 27.

126

Черемховский уезд по плану на октябрь 1920 г. должен был выполнить 1801

тыс. пудов хлебной и 858 тыс. пудов картофельной развёрстки, Балаганский

уезд должен был выполнить 428 тыс. пудов хлебной и 101 тыс. пудов

картофельной разверстки264. Новая продовольственная кампания вызвала

целую волну крестьянских восстаний.

Основными районами крестьянских восстаний в Иркутской губернии

были Балаганский и Черемховский уезды. Следует отметить, что восстания в

данных уездах были вызваны в первую очередь тем, что эти районы были

самыми плодородными в губернии. Именно с Черемховского и Балаганского

уезда бралась самая высокая продразвёрстка. Напомним, что в период

колчаковской власти в Балаганском и Черемховском уездах практически

отсутствовало партизанское движение.

В сентябре 1920 г. начались крупные крестьянские выступления. В ночь

на 10 сентября небольшой повстанческий отряд из 27 человек под

командованием подпоручика Савельева совершил рейд в село Тагна

Балаганского уезда. Повстанцы пытались разоружить местную милицию и

распускали слухи о том, что Советская власть будто бы пала на территории

от Челябинска до Иркутска. После безуспешной попытки взять штурмом

Волревком, утром повстанцы устроили митинг, на котором высказались за

земство, повстанцы призвали крестьян бороться против коммунистов, для

которых ни в коем случаи не выполнять развёрстки. Население к этому

отряду относилось доброжелательно265.

16 октября 1920 г. отряд вооружённых крестьян, численностью около

100 человек, совершил нападение на село Дмитриевское Балаганского уезда.

В этом селе заседала прибывшая из Зимы комиссия по выборам в Советы,

состоявшая из 9 человек. Очевидно, что члены этой комиссии оказывали на

ход выборов давление, составляли список лишённых избирательных прав.

Недовольные работой комиссии крестьяне ворвались в Волревком, зверски

264 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 560. Л. 5. 265 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 480. Л. 33.

127

убили двух коммунистов - членов комиссии, одного агитатора взяли в плен,

остальные коммунисты скрылись266.

На следующий день в Верхне-Идинской волости состоялось собрание

крестьян из 600 человек, на кортором обсуждался вопрос невыполнения

развёрстки. Под конец собрания раздавались призывы: «Долой комиссаров и

их приказы, да здравствует народная власть!» В заключение были возгласы:

«Бей коммунистов!». Находящиеся в волости, член уревкома Лебедев с

отрядом продармейцев из 15 человек вместе с группой членов волревкома

вынуждены были в панике бежать, переправившись через Ангару, в

Черемхово. Для борьбы с повстанцами был послан отряд в 30 человек во

главе с начальником Черемховской уездной милиции Кастюриным и отряд

мадьяр из 48 человек во главе с уполномоченным губчека. Однако в районе

Троицкого завода отряд Кастюрина попал в засаду партизан и вынужден был

отступить267.

По оценкам местных большевиков, многие деревни всецело

поддерживали повстанцев. Ока-Голуметский повстанческий фронт тянулся в

районе Тагна – Троицкий завод – Дмитриевка – Бажей, а северо-восточнее

Черемхово – Верхне-Идинское.

В ночь на 21 октября отряд около 500 конных повстанцев под

командованием хорунжия Ермакова заняли село Голуметь268. В селе

повстанцы расстреляли 11 коммунистических активистов, в том числе и

председателя Райпарткома Ясинскую. К этому моменту, к 20–22 октября, был

образован в селе Голуметь повстанческий штаб под названием «Военный

штаб крестьянской армии Голуметского района». От этого штаба исходили

все распоряжения военного и гражданского характера. Штаб создал местные

исполкомы на платформе земской власти, выпустил воззвания к крестьянам,

в которых, ругая коммунистов, заявил о падении советской власти почти

266 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 480. Л. 44. 267 Шишкин В. И. Сибирская Вандея. Документы. В 2-х т. М., 2000. С. 522–523. 268 ГАНИИО. Ф.1. Оп. 1. Д. 38. Л. 65.

128

повсюду и о создании новой власти, отстаивающей крестьянские интересы

и отменяющей всякие повинности.

В Голумети повстанцами была проведена мобилизация мужского

населения до 40 лет. Главнокомандующим Ока-Голуметским фронтом был

назначен бывший начальник милиции капитан Васильев, который по

некоторым данным был бывшим эсером269. После мобилизации повстанцы

начали наступление на Черемхово. 22 октября повстанцы вступили в

Аларский аймак и заняли село Аларь. Затем присланные из Иркутска

красные отряды остановили повстанцев270.

Понимая, что положение становится угрожающим, большевики

поспешно приступили к ликвидации Голуметского восстания. 24 октября из

деревни Грязнухи в наступление на Голуметь двинулись шесть красных

отрядов, общей численностью около 350 штыков и 120 сабель271. Красные

отряды окружили село, однако значительной части повстанцев удалось уйти

в сторону Инги. Все повстанцы были на лошадях и красные не смогли их

догнать272. По данным начальника Балаганской милиции Яблочкина, из села

Голуметь вместе с семьями вышло до 300 повстанцев. В ходе боя было

уничтожено около 20 повстанцев, 200 было пленено. Заняв село Голуметь,

красные отряды занимались вылавливанием уцелевших повстанцев и всех

заподозренных, многие буквально расстреливались на месте без суда и

следствия, всего было расстреляно 50 человек273. К 25 октября 1920 г. Ока-

Голуметский фронт считался ликвидированным.

Таким образом, большая численность повстанцев на Ока-Голуметском

фронте, хорошая обеспеченность их лошадьми и продовольствием

свидетельствуют о том, что восстание на данном участке было поддержано

всеми селениями данного района, некоторые селения восстали просто

269 Шишкин В. И. Указ. соч. С. 603. 270 ГАИО. Ф. Р-42. Оп.1. Д. 474. Л. 90. 271 Шишкин В. И. Указ. соч. С. 537. 272 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1, Д. 38. Л. 53. 273 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 480. Л. 62.

129

поголовно, в Голуметском восстании принимало участие буквально всё

мужское население.

По данным красной разведки, «часть восставших Голуметских крестьян

в 60 человек под командованием Замащикова ушла в Монголию и

соединилась с казачьим отрядом Шубина. Однако в июне 1921 года

повстанческие отряды под командованием Васильева и Замащикова вновь

появились в районе Голумети. В последствие отряд Замащикова оперировал

в Зиминском уезде до 1925 года»274.

12 декабря 1920 г. трибунал судил 261 повстанца из Голумети, 66

человек приговорили к расстрелу (из них 32 середнякам позже казнь

заменили пятью годами тюрьмы)275.

В это же время восстания постепенно начинают охватывать всю

территорию Иркутской губернии. Самым массовым было восстание в

Балаганском уезде, в котором приняло участие более 2000 человек. Поводом

к восстанию послужила наложенная на волости непосильная развёрстка, а

также мобилизация всех унтер-офицеров. Узнав о норме разверстки,

крестьяне Тихоновской волости заявляли: «Мы боролись не за то, чтобы у

нас отбирались последние крохи, а с теми богатеями, которые

эксплуатировали чужой труд, а теперь с нами не считаются и берут все

помимо нашего желания»276.

Первое восстание началось 21 октября 1920 г., когда восстала Евсеевская

волость, активное участие в восстании приняли бывшие унтер-офицеры во

главе с Дмитрием Донским. Восставшие, численностью 200 человек,

разоружили 25 продотрядчиков, убили двух коммунистов, остальные

совработники были арестованы. Д. П. Донской объявил себя в Евсеево

главнокомандующим, он провел меры, чтобы превратить восставших в

организованную боевую единицу, восставшие были разделены на отряды:

274 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 763. Л.111. 275 Шишкин В. И. Указ. соч. С. 544. 276 Там же. С. 548.

130

ударные и резервные. Был организован обоз и хозяйственная часть. В

волости была объявлена свободная торговля277.

22 октября 1920 г. в селе Тальяны Тихоновской волости состоялось

собрание крестьян, на котором было вынесено постановление впредь больше

не выполнять развёрстку. На сходе была образована боевая дружина

численностью 75 человек. Руководителями дружины были секретарь

Тихоновского волревкома унтер-офицер В. С. Охотин, унтер-офицеры

Шелапугин, Кульгин. Здесь восстание не носило противоправительственного

характера. Восставшие образовали дружину лишь для самозащиты,

повстанцы намеревались вступить с властями в переговоры и заставить их

отменить непосильную развёрстку. Но большевики в переговоры с

восставшими вступать вовсе не собирались, посланные для переговоров с

красными в село Бохан, делегаты от крестьян, были арестованы, на

подавления восстания был послан отряд из Усолья в 60 человек, после

перестрелки с восставшими отряд отступил.

В Осинской волости был организован повстанческий отряд в 450

человек, во главе восстания встали офицеры уроженцы села Бильчир братья

Виктор и Константин Черновы. Около 100 повстанцев было вооружено

трехлинейными винтовками.

31 октября произошло восстание крестьян в Ново-Удинской волости,

руководителями которого были секретарь волисполкома Рылов и учитель

Чижов. В селе Молька руководили повстанцами поручик Иванов, прапорщик

Ануфриенко, отец и сын Улехановы. В восстании приняло участие более 600

крестьян278. Восстания также происходили и в Ангарском аймаке, они

произошли в Унигинском, Боханском, Шаралгаевском, Кохинском и

Утанкаевском.

277 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 480. Л. 62. 278 Шишкин В. И. Указ. соч.- С. 568, 576.

131

Всего, в общей сложности, в Балаганске восстало 10 из 18 волостей,

остальные 8 волостей заняли выжидательную позицию279. Восстания

произошли преимущественно в тех волостях, в которых была самая высокая

развёрстка. Бурятские массы в восстаниях принимали значительно меньшее

участие, это связано с общей обеспеченностью бурят, с них бралась меньшая

развёрстка, и они, как инородцы, были освобождены от мобилизаций. Кроме

того, в связи с тем что Советская власть взяла курс на поддержку малых

народов, среди бурятских масс было гораздо больше коммунистов и

сочувствующих советской власти. Тем не менее, со временем бурятские

массы всё больше вовлекаются в повстанчество, и уже к 1921 г.

повстанческие конные отряды из бурят появляются в Эхирит-Булагатском,

Ангарском и Боханском аймаке.

В Иркутском уезде восстание охватило лишь Усть-Балейскую волость.

Восстание произошло 24 октября в деревнях Гороховщина и Степановщина,

Баруй, в нём приняли участие более 200 человек, возглавляли восстание в

селе Баруй секретарь сельревкома С. Ермолаев, в Горохово – И. Горохов, в

селе Степановщина – Зверев. Восстание было подавлено отрядом Трифонова

в 635 человек и 4–м Особым отрядом в 200 человек280.

После восстаний в Балаганском уезде, ситуация для большевистской

власти в губернии стала угрожающей. Восстание грозило стать широким,

начинало переходить в уезды, в которых ранее не было повстанцев. Местные

власти не могли справиться с повстанчеством, так как милиция и красные

отряды было плохо вооружены. Поэтому на подавление восстаний в

Балаганском уезде были брошены регулярные силы Красной армии. «26

октября на подавление восстания в сёлах Верхне-Идинское – Оса был послан

отряд начальника особых отрядов 35–й дивизии в 450 пехотинцев, 4

пулемёта и 30 сабель. Из Балаганска двинулся отряд мобилизованных

большевиков, под командование Рифесталя и 16-й особый отряд Данилова,

279 ГАИО. Ф. Р-42. Оп.1. Д. 24. Л. 15. 280 Шишкин В. И. Указ. соч. С. 559.

132

численностью 165 человек при 2–х пулемётах. По направлению на

Казачинское – Евсеево –Балаганск был послан отряд 378-го батальона

Внутренней охраны численностью 120 человек. Для окончательного

разгрома повстанцев в Черемховском уезде все местные отряды большевиков

были объединены под командованием командира Особого отряда

Пузикова»281.

Повстанцы были слабовооружены, у них были в основном дробовики,

трехлинейных винтовок было мало, почти не было боеприпасов. К тому же, у

восставших не было никакого военного опыта. Поэтому каких–либо шансов

выстоять против многочисленных красных отрядов у них не было. Тем не

менее, восставшие селяне усиленно готовились к обороне, некоторые

волости помогали друг другу оружием, так повстанцы села Каменка

передали повстанцам Евсеева 26 винтовок. Встречая красные отряды,

повстанцы прибегали к ухищрениям – ими устраивались трещётки, которыми

они старались напугать красноармейцев, что якобы работают пулемётом, а в

пушку (хранившуюся в Церкви и служившую в Церкви во время пасхального

торжества для салюта) они набивали пороху и стреляли, делая вид, что

располагают большим орудием. На некоторых участках повстанцы пытались

яростно сопротивляться красным отрядам, так 28 октября в бою за село

Казачинское повстанцы дважды заставляли красные отряды отступать282.

Благодаря преимуществу в организации, красные отряды быстро разгромили

повстанцев. 28 октября 16-м Особым отрядом Данилова была занято село

Оса, главарь повстанцев Чернов был ранен. 30 октября после боя было занято

село Евсеево, 4 ноября взято село Молька, в ходе боя было убито 16

повстанцев, 61 был взят в плен, красные потерь не имели283.

Несмотря на стремительное наступление войск и разгром повстанцев,

полностью подавить очаг восстания большевикам так и не удалось.

Большинство руководителей повстанчества спаслись бегством, разошлись по 281 ГАНИИО. Ф.1. Оп. 1. Д. 38. Л. 56. 282 Шишкин В. И. Указ. соч. С. 575. 283 Там же. С. 576–577.

133

лесам и заимкам, оправились от поражения и вскоре вновь приступили к

активным действиям.

На севере Иркутской губернии большевики взимали развёрстку, не

считаясь с местными климатическими условиями, так в Киренском уезде

хлебная развёрстка взималась, несмотря на то, что в этом уезде из – за

сильных морозов много хлеба погибло. Крестьяне ходатайствовали перед

Губпродкомом о том, что развёрстка непосильна284. Непосильная развёрстка

привела к крестьянским восстаниям в Верхоленском и Киренском уездах.

15 ноября 1920 г. на почве принудительной разверстки хлеба, скота

вспыхнуло восстание крестьян в Казачинской и Мартыновской волостей.

Восставшие обезоружили продотряд 380-го батальона из 16 штыков. По

данным Губчека, численность восставших составляла 60 человек, восстанием

руководил эсеровский «Крестьянский трудовой союз»285. Присланными из

Киренска местными силами, восстание было ликвидировано, большевики

задержали 50 человек, около 20 повстанцев скрылись в лесах.

Недовольство большевистской политикой в Верхоленском уезде в

октябре–ноябре 1920 г. переросло в массовое восстание. Верхоленское

политбюро доносило, что за малым исключением вся крестьянская масса в

уезде представляет из себя море контрреволюции, которое вот – вот

разбушуется и захлестнет уезд286. 29 октября в деревне Картухай богатый

крестьянин А.Г. Черепанов, вместе с офицерами И. А. Яковлевым, Д. И.

Шелковниковым и Поповым возглавили повстанческий отряд численностью

50 человек. 14 ноября повстанцы в количестве 80 человек напали на

Верхоленск, местный гарнизон красных солдат, милиции и

коммунистического отряда после 11 часового боя атаку отбил. Повстанцы

отступили вверх по Лене287.

284 ГАНИИО. Ф.1. Оп.1. Д. 36. Л. 2. 285 Шишкин В. И. Указ. соч. С. 588, 605. 286 ГАНИИО. Ф.1. Оп.1. Д. 736. Л. 5. 287 Новиков П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. М., 2005. С. 272–273.

134

18 ноября в Куленгской волости появился отряд в 100 человек под

командованием бывшего уездного комиссара Временного Сибирского

Правительства Н. П. Большедворского и штабс-капитана Языкова. Отряд

арестовал председателя волисполкома Житова, а 6 человек расстрелял.

Против повстанцев был направлен отряд в 53 человека во главе с

уполномоченным губчека Д. Б. Черных. 21 ноября 1920 г. красные заняли

Житово. К концу 1920 г. в пределах уезда продолжал действовать отряд

Большедворского из 50 человек, а отряд А. Г. Черепанова выбыл в

неизвестном направлении288.

В Братском районе Нижнеудинского уезда действовал небольшой

повстанческий отряд под командованием Виктора Попова289. Повстанцам

оказывали содействие крестьяне деревень Дубининова, Антонова, Матёрой

Бурни и Братской волости. Для борьбы с повстанцами в Братске был

назначен штаб во главе с Н. А. Бурловым. 15 ноября против повстанцев был

выслан отряд из 20 человек под командованием Соловьева. Отряд напоролся

в тайге на хорошо укреплённую землянку повстанцев. Дважды отряд пытался

взять укреплённый пункт, лишь с прибытием подкрепления повстанцы

отступили, в ходе боя красные потеряли 3 человек290.

Большевистское руководство понимало, что тяжёлая продразвёрстка,

ложащаяся на плечи крестьянина, создаёт почву для дальнейших

крестьянских восстаний и способствует росту повстанчества. Чтобы

предотвратить разрастание массовых крестьянских восстаний, большевики

отменили продразвёрстку и заменили её натуральным продналогом. 31 марта

1921 г. Сибревкомом было принято постановление о предоставлении

крестьянам, выполнившим развёрстку, право свободного обмена, продажи и

покупки хлебофуража291.

288 Шишкин В. И. Указ. соч. С. 593–595. 289 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д.736. Л. 55. 290 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 560. Л. 36. 291 Новиков П. А. Указ. соч. С. 278.

135

Между тем отмена продразвёрстки далеко не удовлетворила крестьян. У

продналога были высокие ставки, которые не устраивали крестьян. На

беспартийном съезде бурят Ангарского аймака в июне 1921 г. делегаты

вынесли постановление, что продналог является таким же тяжким как

развёрстка: «… налог хлеба велик, так как обложению подлежат залежи, из

которых состоит почти вся земля бурят, которые пустуют и не дают никакой

пользы»292.

В свободной торговле крестьянство не видело серьезного облегчения,

так как хлеб продавать можно свободно и сколько угодно, а купить на рынке

нечего, фабрикатов нет293. К тому же, государство заведомо установило

низкие цены на сельхозпродукты и высокие цены на промтовары294.

Кооперативы товаров крестьянам своевременно не выдавали, а многие

товары к ним так и не приходили295.

После подавления очагов восстания в октябре – ноябре 1920 г.

большевики Иркутской губернии больше не придавали серьёзного значения

повстанчеству, они легкомысленно посчитали, что повстанчество больше

никакой угрозы для них не представляет. Из районов деятельности,

охваченных восстаниями, были выведены все крупные воинские силы, в

январе – феврале 1921 г. из Балаганского уезда были отозваны все

находившиеся воинские части, кроме небольшой части Внутренней службы и

отряда Предгубкомдезертира. Местные власти в панике требовали от

губернских властей прислать воинские силы и защитить их от повстанцев, в

ответ им отвечали, что из-за кучки бандитов не стоит поднимать шуму.

Беспечность большевиков позволила повстанцам оправиться от удара,

нанесенного им большевиками во время подавления восстаний, отсидеться

зимой, зализать раны и вновь приступить к активным действиям. Мелкие

партизанские отряды Балаганского уезда стали постепенно объединяться под

292 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 736. Д. 104. 293 Там же. Л.18. 294 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 6. Л. 13. 295 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 763. Л. 105.

136

командой самого харизматического и успешного деятеля повстанцев унтер-

офицера Д. П. Донского. С конца января 1921 г. в Балаганском уезде стал

действовать объединенный повстанческий отряд под руководством

Донского, начальником штаба в отряде был Виктор Чернов. Повстанцы

сменили тактику, вместо больших плохо организованных отрядов, они стали

разделятся на более мелкие отряды. Видя свою неспособность справиться с

крупными и хорошо вооруженными красными отрядами, повстанцы перешли

к борьбе с мелкими красными отрядами, численностью до 10–15 человек, а

от столкновения с крупными красными частями повстанцы решили

уклоняться и при их приближении скрываться.

Первые действия партизан были очень успешными. 30 января 1921 г.

отряд Донского напал на отряд войск внутренней службы, следовавший из

Иркутска. Использовав халатность красного командира, повстанцы

полностью уничтожили отряд, пополнив свои ресурсы патронами, оружием и

проч. Далее Донской возвращается в район Евсеево, Морозово, Острожное,

где произвёл ряд разоружений мелких частей продотрядов296.

1 марта 1921 г. объединенный повстанческий отряд Д. П. Донского, В. И.

Чернова, поручика Шелопугина возле села Морозова устроил засаду, напав

на отряд под командой начальника Черемховской уездной милиции.

Повстанцы уничтожили почти весь отряд, перебив более 10 человек, в том

числе и начальника Черемховской уездной милиции, участника подавления

Голуметьского восстания – Кастюрина297.

В марте повстанческий отряд в Балаганском уезде разделился на две

части – отряд Д. П. Донского и отряд В. И. Чернова. Произошло это из-за

разногласий двух командиров. Разногласия выражались в тактике – Чернов

был противником террора и сам никогда не нападал на воинские части,

Донской был сторонником террора и при удобном случае делал нападения и

296 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 666. Л. 32. 297 Там же. Д. 763. Л. 35 (подробнее см.: Приложение 7).

137

налёты на проходящие воинские отряды. Большинство повстанцев 150

человек ушли за Донским, с Черновым ушло 30 человек298.

После этого повстанческий отряд Донского стал в губернии наиболее

многочисленным. Он начал проводить политику активной партизанской

войны и террора. Если до этого момента повстанцы убивали отдельных

коммунистов, то теперь они начали совершать рейды на целые селения,

убивая десятками коммунистов, равно и совработников с мест и даже

сочувствующих советской власти.

В этот момент большевистское руководство губернии осознало

опасность разрастания повстанчества. Для ликвидации партизан в

Балаганском уезде была выделена 105-я бригада 35-й дивизии 5-й армии.

Однако красными вскоре выяснилось, что побороть повстанчество им очень

трудно. Практически все партизаны были на лошадях, так как население их

всех снабдило лошадьми. Благодаря этому все повстанцы были конные и

поэтому имели преимущество в скорости, могли беспрепятственно уходить

от преследования красных отрядов. Пехотные части красных бессильны

были в борьбе с повстанчеством299.

Красные же отряды испытывали острый недостаток в кавалерии, они

пытались его восполнить с помощью реквизиций и мобилизаций подвод у

населения, но эти меры приводили лишь к ещё большему озлоблению

населения и не могли в полной мере устранить недостаток300. Кроме того,

красные отряды действовали несогласованно, разрозненно, из–за больших

обозов красные отряды были громоздки и неповоротливы. Партизаны же

были абсолютно мобильны, из-за того, что население их полностью

обеспечивало продовольствием, практически в каждом селе, они не имели

обозов301.

298 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 666. Л. 9. 299 Там же. Д. 763. Л. 42. 300 Там же. Д. 666. Л. 33. 301 Там же. Л. 9.

138

Красные части несколько раз пытались окружить и уничтожить крупные

отряды партизан, но из-за нераспорядительности, поздних распоряжений

штаба повстанцам своевременно удавалось скрываться. Так, в улусе Кутанка

105-й бригаде удалось окружить повстанцев, однако из-за того, что части

вовремя не получили из штаба приказа, повстанцам удалось уйти. Повстанцы

всячески учитывали то, что распоряжение из красного штаба запаздывают,

они умело успевали нападать и уничтожать коммунистов, никогда не

задерживаясь в том или ином районе более 10–12 часов302. Ускользать от

преследования красных повстанцам помогало местное население. Крестьяне

и буряты своевременно сообщали повстанцам места расположения красных

частей, а иногда помогали повстанцам разведкой. Периодически местное

население сообщало о красных отрядах с помощью условных сигналов. Так,

в деревне Выгон, условная связь осуществлялась с помощью колодца с

журавлём: «если журавль находится в нормальном положении – красных нет,

если груз поднят и ведро в колодце – «осторожно, красные здесь»303.

Используя численное превосходство, повстанцы всё чаще идут на

стычки с красными отрядами. Например, 18 апреля 1921 г., около 120

повстанцев пошло в наступление на село Тымерей, где находился

кавалерийский отряд Силаева. Партизаны старались всячески вызвать панику

среди красных, проводя обстрел их позиций с помощью небольших групп

пробравшихся в тыл. Только с подходом к красным помощи, в виде частей

120 бригады, повстанцам пришлось отступить.

Беспечность красных позволяла повстанцам иногда наносить красным

отрядам существенный урон. Так, 27 апреля 1921 г. у села Морозова

повстанцы напали на отряд 120 бригады304. Отряд был разбит, понеся

значительные потери. Поражение отряда было связано в первую очередь с

тем, что он шёл скученно без разведки и охранения305.

302 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 666. Л. 36. 303 Там же. Д. 1081. Л. 101. 304 Там же. Д. 666. Л. 10–11. 305 Там же. Л. 22.

139

Помимо стычек с красными отрядами, главной тактикой повстанцев

были налёты на населённые пункты и уничтожение в них всех коммунистов

и сочувствующих Советской власти. Очевидно, что грабительская политика

коммунистов по отношению к крестьянству, а также тот факт, что многие

члены комячеек были людьми сомнительного нравственного содержания,

вызвала острую ненависть повстанцев к коммунистам. Поэтому борьба

крестьянских партизан с коммунистами велась со зверской жестокостью.

Повстанцы, при помощи сетей контрразведки, всячески следили за

коммунистами, составляли списки наиболее рьяных из них и тех, кто больше

всего причинил страданий крестьянству. При появлении партизан в селе, все

находящиеся в нем коммунисты уничтожались. Некоторые члены комячеек

пытались оказывать повстанцам сопротивление, но их попытки к

сопротивлению в большинстве случаев оказывались тщетными306.

В своей деятельности повстанцы всячески стремились подорвать не

только Советскую власть на местах, но и всю её экономическую основу. Они

постоянно призывали крестьян не платить коммунистам никакие налоги.

Повстанцы также разгоняли мобилизованные гужевые повозки крестьян,

местные власти признавали, что деятельность партизан может сорвать

снабжение Бодайбинского и Киренского уездов307. Помимо этого, повстанцы

нападали на ссыпные пункты, потребсообщества и забирали себе всё

имеющееся в них продовольствие и промтовары. Некоторые действия

повстанцев носили диверсионный характер, они нередко совершали порчу

железнодорожных путей, уничтожали телеграфные линии308, нападали на

военные обозы с боеприпасами309 и т. д. Нередко повстанцы действовали под

видом коммунистов и красноармейцев, так в июне 1921 г. повстанцы под

306 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 763. Л. 16 (Подробнее см. : Приложение 7). 307 Там же. Л. 37. 308 ГАИО. Ф. Р-868. Оп. 1. Д. 88. Л. 9. 309 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1081. Л. 45.

140

видом красноармейцев с нашивкой красной звезды убили коммуниста,

показав партбилет310.

Вооружены повстанцы были оружием всех систем, в их арсенале были

помимо берданок, трёхлинейных винтовок русского и японского образца и

пулемёты Шоша. Однако полностью обеспечены оружием были далеко не

все партизаны, винтовок и боеприпасов не хватало. Получали оружие

повстанцы, как правило случайным способом. Оружие собиралось главным

образом от крестьян, таёжников, имеющих его почти поголовно со времён

красных партизан и прохода рассеянных колчаковских отрядов, затем путём

обезоруживания комячеек и одиночных красноармейцев, а также через обмен

у горожан, имеющих его от ликвидации колчаковщины311.

В течение весны и лета 1921 г., благодаря политике Советской власти, не

желавшей идти на компромисс с крестьянством, повстанчество неуклонно

разрастается. По данным штаба Восточно-Сибирского военного округа, в

марте 1921 года число повстанцев в Иркутской губернии составляло 230

человек, в апреле – 300, в мае – 470312.

В июне 1921 г. повстанческое движение достигло своего пика, по

данным большевиков, «в губернии действовало до 20 повстанческих отрядов,

разбитых на группы от 20 до 150 человек, общая численность всех

повстанцев достигла более 1000 человек. Крупные повстанческие отряды

оперировали в большинстве уездов Иркутской губернии»313. «В Балаганском

уезде тесно друг с другом взаимодействовали отряды Донского и Чернова,

достигая общей численности 500–600 человек. В Иркутском уезде в районе

Александрово – Степановка – Горохово – Баруй – Тихонопадская

повстанческий отряд Павла Зверева численностью 150–200 человек, в

Эхирит–Булагатском аймаке и около Манзурки действовал отряд Петрова

310 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 666. Л. 86. 311 Там же. Д. 763. Л. 50. 312 Новиков П. А. Указ. соч. С. 277. 313 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 736. Л. 111.

141

численностью 150–200 человек314. В Нижнеудинском уезде летом 1921 г.

появились многочисленные повстанческие отряды – в Уянской волости

действовал отряд поручика Михаила Ступина численностью 150–200

человек. В Зиминской волости действовал отряд под началом бежавшего в

сентябре 1920 г. Зиминского Райвоенкома офицера Егорова, подпоручика

Бутакова и прапорщика Григория Губанова315. В Иркутском уезде в районе

Косой Степи действовал также отряд бывшего председателя конкомиссии

Романенко»316.

Причина такой многочисленности повстанцев и успешности их действий

заключалась в поддержке их местным населением. Так, население

Иркутского уезда поддерживало повстанцев не только продовольствием, но и

медикаментами317. ГПУ вынуждено было признать, что во враждебном

отношении к Советской власти одинаково настроены как кулаки и середняки,

так и бедняки. Враждебное отношение населения к большевикам добавляли

ещё и зверства, творимые по отношению к нему со стороны проходящих

красных отрядов. Так в районе Эхирит-Булагатского аймака расположен 226-

й Петроградский полк, посланный для ликвидации повстанцев, незаконно

производил конфискации у населения, применял порку плетьми и расстрелы

без суда и т. д.318, в Черемховском уезде аналогичные бесчинства творил

отряд Черемховских рабочих319. Подобное поведение красных отрядов,

очевидно, связано с их слабой дисциплиной и плохой материальной

обеспеченностью. При такой ситуации неудивителен массовый рост

повстанчества, когда Донской объявил приказ о массовой мобилизации

населения от 18 до 45 лет, народ встретил этот приказ без сопротивления,

начался массовый приток свежих сил в отряд Донского, только в одной

314 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 666. Л. 71–72. 315 Там же. Л. 84–85. 316 Там же. Л. 50. 317 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 763. Л. 62. 318 Там же. Л. 104. 319 Там же. Л. 68.

142

Евсеевской волости с 11 по 20 марта 1921 г. к его отряду добровольно

присоединилось более 100 крестьян320.

Стоит признать, что какой-либо чёткой политической идеологии у

крестьянского повстанческого движения в Иркутской губернии не было.

Большинство восставших крестьян тяготело к эсерам, в начале восстаний

выдвигался многими повстанцами лозунг: «Долой коммунистов, да

здравствует Советская власть!», некоторые лидеры повстанцев, такие как

Охотин, Васильев, были эсерами. Но все же определенной политической

платформы у большинства повстанцев не было. И лишь отряд Чернова

выступал четко под лозунгом «За Учредительное собрание».

Интересна в этом отношении политсводка губпродкома за октябрь 1921

г. В Братском уезде повстанческие отряды выступают под лозунгами «За

чистую Советскую власть», в Черемховском «Да здравствует Учредительное

собрание», в Иркутском уезде повстанцы выступали под трехцветным

флагом «За возрождение России и за царя Михаила II!»321.

Отряд Донского носил название «Крестьянский повстанческий отряд

защиты прав трудящихся» и имел печать со знаком серп и меч322.

Отряд делился на 1-й и 2-й дивизионы, а дивизионы делились на

эскадроны. Во главе повстанческого отряда стоял штаб, начальником

которого являлся Д. П. Донской. Штаб повстанческого отряда нередко

объявлял мобилизации населения в возрасте от 18 до 45 лет323.

Повстанческий отряд имел свою контрразведку и информационный отдел.

Информационный отдел занимался антикоммунистической пропагандой и

оповещал население о победах отряда. Для борьбы с самочинными

грабежами и хищениями среди повстанцев, которые приводили отряд к

разложению, существовал военно-полевой суд.

320 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 763. Л. 10. 321 ГАИО. Ф. Р-14. Оп. 1. Д. 985. Л. 54. 322 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 763. Л. 32–33 (подробнее см.: Приложение 7). 323 Там же. Л. 14-15.

143

Таким образом, можно прийти к выводу, что повстанческие отряды в

военном и хозяйственном отношении были хорошо организованы, их

начальники четко знали военный устав и приёмы партизанской войны.

Повстанческие отряды были организованной военной силой, а не

вооружённым народом. Произошло это оттого, что повстанцами руководили

в основном бывшие офицеры русской армии.

Свои политические надежды повстанцы связывали с армией барона

Унгерна в Монголии. Еще весной 1921 г. от «Крестьянского повстанческого

отряда защиты прав трудящихся» были посланы делегаты в Монголию к

барону Унгерну с пакетом324. Можно сделать предположение, что после

этого повстанцы подчинились барону. Об этом говорит тот факт, что они

стали получать от него приказы, так в апреле повстанцы получили приказ

Унгерна о слиянии мелких отрядов в крупные и многие повстанческие

отряды всерьёз сливались в крупные. Однако следует отметить, что все-таки

повстанцы с недоверием относились к белому офицерству, попадая в

повстанческий отряд, белые офицеры не получали командных должностей325.

Сам Д. П. Донской был среди всего повстанчества Иркутской губернии

главным авторитетом. Об этом говорит тот факт, что многие крупные

повстанческие отряды из Нижнеудинского и Иркутского уезда шли на

соединение с его отрядом326. Активно с Донским продолжал

взаимодействовать и отряд Чернова. Известно, что между повстанческими

отрядами существовала тесная связь, многие повстанческие отряды имели

нумерацию до № 5. Все эти факты говорят о том, что значительная часть

повстанчества губернии считала Донского своим лидером и подчинялась

ему. Всё же большинство мелких повстанческих отрядов не желало кому-

либо подчиняться.

К лету 1921 г. повстанчество Иркутской губернии представляло для

большевистской власти угрожающий характер. В районах, где действовали 324 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 763. Л. 24. 325 Там же. Л. 50–51. 326 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 666. Л. 48.

144

повстанцы, беспрепятственно уничтожались комъячейки, некоторые ячейки

сами распались, их члены разбежались по деревням. Раздолинский

волисполком в панике сообщал: «Ячейка бессильна, измучилась в борьбе,

хозяйство приходит в упадок с каждым днём, и если не окажите помощь, то

придётся искать защиты в Тайге. В будущую зиму мы будем без хлеба и сена

и обречены на верную гибель. Товарищи, вдумайтесь хоть на минуту в нашу

мучительную жизнь» 327.

Дальнейший рост партизанского движения грозил парализовать всю

советскую работу в деревне и отрезать центральную власть от других

районов. Понимая это, большевики приступили к решительной и жесткой

борьбе с повстанчеством. В сентябре 1921 г. для борьбы с повстанчеством

было образовано Губернское Военно-Политическое Совещание в составе

представителей: Реввоенсовета, Губисполкома, Губкома, Губчека. Создано

полевое отделение для обслуживания военных частей328. Специальными

комиссиями реквизировалось всё имущество членов семей повстанцев и их

пособников. Все, кто оказывал помощь повстанцам, подвергались судебному

преследованию. Члены семей повстанцев брались в заложники. Для суда над

пособниками повстанцев действовала выездная сессия Ревтрибунала329.

Одновременно с этим большевики объявили широкую амнистию всем

добровольно явившимся повстанцам330.

Всем красноармейским частям в сентябре 1921 г. было приказано в

кратчайшие сроки ликвидировать повстанчество. Вся губерния была

разделена на 2 района – западный и восточный. В западном районе

(Балаганский, Черемховский и Нижнеудинский уезды) уничтожение

повстанчества было поручено командиру 77-й бригады 35-й стрелковой

дивизии Кочеткову, в восточном районе (Иркутский и Верхоленский уезды)

327 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 763. Л. 89. 328 Там же. Л. 51. 329 Там же. Л. 24. 330 Там же. Л. 51.

145

уничтожение повстанчества было поручено командиру 148-й бригады 35-й

дивизии Андрианову331.

В результате всех этих решительных мер красных в октябре 1921 г.

широкомасштабное повстанческое движение было разгромлено. Население в

связи с репрессивными мерами больше не оказывало повстанцам поддержки.

Под ударами красноармейских частей отряд Донского распался на несколько

групп. Сам Донской, потеряв надежду на дальнейшее сопротивление,

пытался уйти в Монголию, но потерпев поражение под Кяхтой, вынужден

был вновь вернуться в район Евсеевских заимок. Отряд Чернова также

распался и искал путь в Монголию332.

Несмотря на локализацию повстанческого движения, полностью

справиться с ним, большевики не могли ещё долгое время. Причина

заключалась в том, что политика большевиков продолжала создавать почву

для дальнейшего разрастания повстанчества. Весной 1922 г., в связи с

голодом Поволожья, большевики обложили население губернии

дополнительным общегражданским (денежным) и масляничным налогом.

Введение этих налогов было встречено населением с большим ропотом и

недовольством333. Впоследствии такая налоговая политика большевиков

привела к тому, что у крестьян не хватило семян для засеивания полей, в

результате летом 1922 г. во многих местах губернии разразился голод. В

Иркутском уезде беднейшее население питалось суррогатами, в Киренском

уезде население толпами осаждало продовольственные склады334. Лишь в

начале сентября 1922 г. в связи с уборкой урожая голод прекратился335.

Недовольство крестьян заставляло многих из них на свой страх и риск

оказывать помощь повстанчеству. Балаганский уезд, особенно в районе

Евсеевской волости, на протяжении всего 1922 г. оставался по отношению к

Советской власти в непримиримой позиции. Население уезда отказывалось 331 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 666. Л. 148. 332 Там же. Д. 763. Л. 67. 333 Там же. Д. 1073. Л. 148. 334 Там же. Л. 174. 335 Там же. Л. 274.

146

выплачивать налоги336. Это обстоятельство способствовало тому, что лидеры

повстанцев оставались неуловимыми.

Угроза постоянного разрастания повстанчества заставила

большевистское руководство в 1923–1924 гг. снизить налоги с крестьян, эти

меры во многом устранили острое недовольство крестьян по отношению к

большевистской власти.

В течение 1922 г. по Иркутской губернии продолжали оперировать

различные повстанческие отряды, общей численностью 450 человек. В

Балаганском уезде по прежнему действовал отряд Донского. В Иркутском

уезде оперировали 2-й и 1-й Прибайкальский Партизанские отряды,

командовали которыми уроженец села Тальяны Прокопьев и бывший

начальник Иркутского винного завода Шапошников.

По данным ГПУ, 2-й Прибайкальский партизанский отряд состоял из

200 человек337, преимущественно из офицеров и интеллигенции, и имел

монархические настроения, члены отряда Шапошникова носили бело-сине-

красные повязки, отряд действовал в районе Ользоны – Большое и Малое

Голоустное338.

В Киренском уезде, в районе Преображенской волости, на почве голода

появился повстанческий отряд Дмитрия Иванова, численностью около 300

человек. Столь большой численности отряд добился благодаря

принудительной мобилизации населения339.

В дальнейшей борьбе с повстанческими отрядами большевики стали

использовать Части Особого Назначения (ЧОН) – военно-партийные отряды,

они включали в себя коммунистов, сочувствующих им рабочих в возрасте от

17 до 55 лет, а также комсомольскую молодёжь. Отряды ЧОН состояли, как

правило, из местных коммунистов и крестьян-добровольцев, они прекрасно

знали местность и особенности быта местного населения, где действовали

336 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1073. Л. 174. 337 ГАНИИО. Ф. 1. Д. 1081. Л. 199. 338 Там же. Л. 25. 339 Там же. Л. 138.

147

повстанцы. В отличие от неповоротливых и ненадёжных красноармейских

частей, отряды ЧОН были хорошо вооружены и мобильны, так как в

достаточной мере они были снабжены кавалерией.

Однако отряды ЧОН имели и массу недостатков. Лица, служившие в

ЧОН, практически не имели какого-либо военного опыта. Из доклада

Командующего ЧОН губернии В.Н. Какоулина следует, что ЧОН испытывает

острую нехватку кадров, а сам кадровый состав подобран настолько

случайно, что не соответствует своему назначению, квалифицированный

командный состав очен малочисленный340. С мобилизованными

коммунистами ЧОН серьезных военных занятий не проводилось, так как

многие из них работали в советских учреждениях, занятия проводились

только по вторникам и четвергам по 3 часа. В результате в отрядах ЧОН во

время проведения боевых операций замечалась расхлябанность и

недисциплинированность, а также трусость и дезертирство341.

В результате, командный состав ЧОН был мало подготовлен, относился

к работе халатно и совершенно пренебрегал полевым уставом РККА. Отряды

ЧОН часто шли без охранения. Из–за беспечности командиров ЧОН,

некоторые их отряды разбивались в засадах повстанцами342. Например, в

Балаганском уезде отрядом Донского в сентябре 1922 г. был уничтожен

отряд ЧОН во главе с помощником боевого участка Карелиным343.

Несмотря на эти существенные недостатки отрядов ЧОН, им всё–таки

удалось одолеть повстанцев. Мобильные кавалерийские отряды ЧОН

догоняли повстанцев, с трудом измотанным повстанцам удавалось от них

уходить. Затем тактика борьбы с повстанцами была изменена. Вместо

тактики поисков, не приносящей результатов, стала использоваться тактика

засад344. Большевистская агентура и разведка прощупывала концентрацию

повстанцев в том или ином районе. В местах их постоянного прохождения 340 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1066. Л. 9. 341 Там же. Д. 1065. Л. 10. 342 Там же. Д. 1081. Л. 193. 343 Там же. Л. 161. 344 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1066. Л. 9.

148

устраивались засады, с помощью которых отрядам противника наносился

большой урон345.

Постепенно большевики начинают одолевать повстанцев и уничтожать

их предводителей. В декабре 1921 г. был захвачен чекистами в Иркутске

один из предводителей крестьянского восстания в Бильчире Виктор Чернов,

судом Ревтрибунала он был расстрелян346. Его брат Константин Чернов

сдался властям в Боханском аймаке 3 ноября 1922 г.347, 9 сентября 1923 г. по

приговору Ревтрибунала Константин Чернов, вместе с повстанцами Кунеем и

Улехановым был расстрелян348. По данным местной печати, Константин

Чернов добровольно сдался властям после объявления амнистии

Сибревкома, которая гарантировала всем добровольно сдавшимся

повстанцам сохранение жизни и возвращение к мирному труду. К. И. Чернов

надеялся на то, что обещавшие амнистию большевики сохранят ему жизнь.

Однако, несмотря на это, власти приняли решение расстрелять К. И.

Чернова.349

В марте 1922 г., в Тункинской долине, был захвачен предводитель

Голуметьского восстания Васильев. Примерно в это же время добровольно

явился вместе со всем отрядом командир Верхоленского повстанческого

отряда Адриан Черепанов350.

Длительное время оставался неуловимым для чекистов Дмитрий

Донской. Его отряд продолжал оперировать в Балаганском и в других уездах.

Повстанцы связывали свои надежды с восстаниями в Якутии и наступлением

Белой армии в Приморье. Но, к концу 1922 г., в связи с репрессивными

мерами и значительным снижением налогов, население практически

перестало активно поддерживать партизан. В это же время произошёл крах

белого Приморья, и у повстанцев исчезла последняя надежда на удачу.

345 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 901. Л. 12. 346 Новиков П. А. Указ. соч. С. 280. 347 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1081. Л. 180. 348 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1076. Л. 159. 349 Власть труда. 1923. 13 сентября. 350 ГАИО. Ф. Р–145. Оп. 1. Д. 202. Л. 1–2.

149

В результате повстанческий отряд Д. П. Донского распался на мелкие

группы в количестве 10–12 человек351. Остатки повстанцев намеревались

сдаться. Отряд Д. П. Донского в январе – феврале 1923 г. вновь безуспешно

пытался уйти в Монголию, но встретив на пути красные отряды, вынужден

был вернуться в район Балаганского уезда352.

Очень долго отряды ЧОН и ГПУ пытались ликвидировать отряд

Донского. И каждый раз им казалось, что они достигли своей цели. Так17

июня 1923 г. в результате засады отрядом ГПУ, возле улуса Орлокский, был

уничтожен повстанческий отряд. Убитого командира этого отряда

большевики приняли за Донского353.

Вскоре уничтожение Донского было поручено опытному большевику,

сподвижнику С. Лазо, разгромившего отряд А. Н. Пепеляева в Якутии, Ивану

Строду. Под его руководством был сформирован специальный,

самостоятельный отряд, состоящий из опытных людей.

26 сентября 1923 г. Командующий ЧОН губернии Залеский вступил в

переписку с Д. П. Донским. В своем письме, Залеский разъяснил лидеру

повстанцев суть советской амнистии и предложил сдаться. Залеский, от лица

Советской власти, обещал партизанам сохранить жизнь и предложил

вступить им в отряд для борьбы с уголовным бандитизмом.

Но, наученные горьким опытом повстанцы, не доверяли большевикам.

Они знали, что большевистским обещаниям грош цена, так как повстанец

Константин Чернов тоже сдался, рассчитывая на амнистию, но, тем не менее,

он был расстрелян.

В начале октября на заимке Силкино между Д. П. Донским и

коммунистами начались переговоры. Повстанцы потребовали гарантий от

большевиков, что после сдачи им будет сохранена жизнь, а затем на общем

собрании постановили сложить оружие только весной 1924 г.

351 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1081. Л. 220. 352 Там же. Д. 1076. Л. 41. 353 Там же Л. 12.

150

Понимая, что переговоры ни к чему не приведут, И. Я. Строд 9 октября

1923 г. окружил дом Д. П. Донского. В ходе боя тяжелораненому Д. П.

Донскому в очередной раз удалось скрыться354.

Но, через месяц отряд И. Я. Строда вновь вышел на следы отряда Д. П.

Донского. 17 ноября 1923 г. у заимки Пушкинская Усть-Балейской, волости

отряд Донского был окружен. В ходе завязавшегося боя командир

повстанческого отряда Донской был убит.

Свою смерть руководитель повстанцев встретил достойно. «Во время

боя Донской неожиданно с криком устремился на коммунистов, увлекая за

собой остальных повстанцев, восклицая: «Ура, за мной, бей красных!». После

этого Донской был убит двумя пулями, одной в живот из пулемета Шоша,

другой из винтовки в голову»355.

По словам бывшего большевистского партизана Г. В. Чиркова, который

в этот период принимал активное участие в борьбе с повстанцами, отряд

Донского был ликвидирован только тогда, когда половину населения

Евсеевской волости выслали в Нарымский край356.

Несмотря на ослабление налоговой политики, даже в период

утверждения НЭПа, недовольство крестьянством Советской властью

сохранялось. В 1924–1925 гг. в сводках ОГПУ сообщалась, что многие

крестьяне ведут активную антисоветскую агитацию.

Например, в Тагнинской волости, зажиточный крестьянин заявил: «У

нас у всех есть ружья», коли нашелся бы человек, который повел бы нас бить

коммунистов, мы с радостью бы пошли». В Верхоленском уезде, в

Жигаловской волости проходило собрание для установки связи с

повстанческим отрядом Замащикова. Также была надпись. «Надвигается

1925 год, мы вас будем вешать, кровожадные коммунисты, вы посасали нашу

кровь налогами»357.

354 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1067. Л. 83. 355 Власть труда. 1923. 29 ноября 356 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 901. Л. 12. 357 Там же. Ф.1. Оп. 1. Д. 2200. Л. 135.

151

Хотя Советские власти и пошли на экономические уступки крестьянам,

недовольство населения хоть и ослабло, но в значительной степени

сохранялось. Причинами этого недовольства в первую очередь были очень

высокие налоговые ставки. А также допускавшее в этот период введение

низких лимитных заготовительных цен. Так, по сообщению ОГПУ, за вторую

половину 1925 г. в Верхоленском уезде говорили: «Денег нет, заработать

негде, кредит получить неоткуда, хлеб продать по лимитным ценам дешево,

да и некому, кооперация дает товар, а не деньги, налог нужно платить

деньгами»358. Зажиточное крестьянство было возмущено классовой

политикой большевиков, когда поддержкой пользовались только беднейшие

слои земледельцев, а налоговое бремя ложилось на кулаков. Почву для

протестов создавал и произвол местных чиновников, который в сводках

ОГПУ фигурировал как «ненормальности в низовом советском аппарате» в

виде растрат, взяточничества. Большое недовольство крестьян вызвала и

работа советской потребительской кооперации, в которой отмечались

следующие вредные явления: 1) Затоваривание неходовыми товарами. 2)

Большие накладные расходы и наценки, заставляющие крестьянина в ущерб

кооперации обращаться к частному торговцу. 3) Злоупотребление

товарообменными операциями, мешающими добыть крестьянству средства в

момент уплаты налогов. 4) Отстсутствие кооперативной заинтересованности

у кооператоров. 5) Случайный подбор обслуживающего персонала. 6)

Невнимательный подход к крестьянству, неумение заинтересовать

крестьянина в обслуживающей его кооперации359.

В последующие годы в губернии действовали мелкие повстанческие

отряды: Развозжаева, Сенотрусова, Замащикова, Кочкина и т. д. Развозжаев

сопротивлялся до 1926 г., Григорий Кочкин был уничтожен в 1929 г.360.

Некоторые историки считают, что в этот период повстанчество сошло на

нет, потеряло свой политический характер и скатилось на уровень простого 358 ГАНИИО. Ф.1. Оп. 1. Д. 2200. Л. 137 об. 359 Там же. Л. 136 об. 360 Новиков П. А. Указ соч. С. 280.

152

уголовного бандитизма. Между тем имеющиеся факты заставляют не

согласиться с подобным утверждением. Антисоветское повстанческое

движение в малых масштабах не прекращалось на протяжении всего периода

НЭПа и находило сочувствие и поддержку у значительной части населения.

Многие факты активности повстанцев в этот период приведены историком

И. С. Степичевым361.

* * * * *

Повстанческие отряды в военном и хозяйственном отношении были

хорошо организованы, их начальники четко знали военную тактику и

освоили приёмы партизанской войны. Повстанческие отряды были

структурированной военной силой, а не вооружённым народом.

Крестьянские восстания заствили большевиков считаться с настроениями

крестьянства и воспринимать сельское население не как объект для

экспериментов, а сознательное население, готовое отстаивать свои интересы.

С наличием фактора крестьянского сопротивления Советское руководство

вынуждено было мириться.

Угроза, постоянного разрастания повстанчества заставила

большевистское руководство в 1923–1924 гг. снизить налоги с крестьян. Эти

меры во многом устранили острое недовольство крестьян по отношению к

большевистской власти. В результате к концу 1923 г. массовое повстанческое

движение было фактически ликвидировано. Однако отдельные

малочисленные отряды повстанцев продолжали существовать, так как

политика властей по-прежнему вызывала недовольство у значительной части

крестьян.

Таким образом, можно прийти к выводу, что повстанчество в Иркутской

губернии носило массовый характер, имело поддержку большей части

населения губернии. Всего же в повстанческом движении приняло участие

более 4000 человек, повстанцы были почти во всех уездах, по размерам

361 Степичев И. С. Победа ленинского кооперативного плана в Восточно–Сибирской деревне. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1966. С. 39.

153

антибольшевистское повстанчество значительно превысило размах

партизанского движения против власти Колчака. Примечательно то, что

основными очагами антибольшевистских крестьянских восстаний были те

районы, где не было партизанской войны против власти Колчака. Отсюда

следует, на наш взгляд, вывод о том, что в этих районах было много

зажиточных крестьян, которым была чужда идея большевизма. Несмотря на

своё поражение, повстанческое движение заставило большевиков на время

смягчить свою политику, основные социалистические преобразования

большевистской властью были отложены.

154

§ 2. Земельные споры после образования Бурят-Монгольской

автономии

Советское руководство уделяло приоритетное внимание решению

национального вопроса. По мнению большевиков, административно-

территориальное деление дореволюционной России было обусловлено

исключительно интересами казны и бюрократии и не учитывало специфики

национального состава населения, являясь, по сути, орудием угнетения

малых народностей. Национальные меньшинства, по мнению В.И. Ленина,

были до 1917 г. бесправны, поэтому их интересы после революции

требовалось удовлетворить в первую очередь362.

В резолюции по национальному вопросу, составленной Лениным в 1913

г., было выдвинуто положение о необходимости широкой областной

автономии и вполне демократического местного самоуправления, при

определении границ самоуправляющихся областей, на основании учета

хозяйственных и бытовых условий, национального состава местного

населения363. В национальной политике большевики сделали ставку на

поддержку национальных меньшинств, обещая удовлетворить их интересы в

обмен на политическую поддержку.

Февральская революция 1917 г. способствовала активизации бурятского

национального движения: «Уже в апреле съезд представителей Иркутских

бурят принял резолюцию о поддержке автономии иркутских и забайкальских

бурят. В начале 1918 г. в Приангарье было образовано два аймака: Ангарский

и Эхирит-Булагатский. Но они существовали самостоятельно, не были

объединены в одно национально-государственное образование»364.

Восстановив свою власть в Иркутской губернии в начале 1920 г.,

советское руководство приступило к кардинальной перестройке

362 Павлюченков Н. А. Россия нэповская. М.: Новый хронограф, 2002. С. 60. 363 Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 19. М., 1975. С. 385. 364 Тармаханов Е .Е., Дамешек Л. М., Санжиева Т. Е. История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа: учеб. пособие. Улан-Удэ, 2003. С. 366.

155

административно-территориальных границ региона, в соответствии с

национальным составом населения.

Сначала государственное строительство среди иркутских бурят РСФСР

развернулось на основе ограниченных национально-территориальных

единиц, созданных в бурятских районах в предыдущие годы. При

непосредственном участии коммунистов Бурятской секции РКП(б)

организовывались аймачные и хошунные ревкомы.

Руководство Бурсекции РКП(б) 24 февраля 1920 г. в лице

Г. Г. Данчинова, М. Н. Ербанова и В. И. Трубачеева, намечая тактическую

линию в местном бурятском вопросе, пришло к выводу, что «трудящееся

бурятское население для осуществления своих реальных интересов и чаяний

не нуждается в национальной автономии в какой-либо форме». Обоснование

было изложено в следующих тезисах: «1) Иркутские буряты логикой

экономического развития, в конечном счете, обречены на ассимиляцию с

русским населением. 2) Стремление националистически настроенной

бурятской интеллигенции национализировать школу и вообще развить и

возродить бурятскую культуру – обречено на неудачу. 3) Существующие

административно-хозяйственные единицы, хошуны и аймаки, доказавшие

свою целесообразность и жизненность на опыте своего существования,

должны быть сохранены в интересах советского строительства»365.

Современные исследователи характеризовали эту позицию Бурсекции

РКП (б) как однобокую, выражающую «национальный нигилизм» и

«антимарксистские установки»366. Иркутские коммунисты в 1920 г. для

обеспечения неотложных нужд населения считали достаточным сохранить

существующие аймаки и хошуны. Отвергая автономию на принципах

национально-территориального обособления, руководители Иркутской

губернии полагали, что она внесла бы «организованное недоверие одной

365 Тармаханов Е. Е., Дамешек Л. М., Санжиева Т. Е. История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа: учеб. пособие. Улан-Удэ, 2003. С. 367. 366 Демидов В. А.Октябрь и национальный вопрос в Сибири. 1917–1923. Новосибирск, 1983. С. 90–91.

156

части трудящихся к другой». Общебурятская автономия, по их мнению,

основанная на объединении забайкальских и иркутских бурят, объективно

осуждена на неудачу.

На губернском съезде бурят, проходившем в Иркутске с 17 по

26 октября 1920 г., В. И. Трубачеев в докладе о национальном

самоопределении бурят заявил, что Бурятская национальная автономия

являлась вредным домогательством и призвал осудить сторонников

автономии. Однако позиции представителей бурятского национального

движения на съезде были очень сильны, их группа взяла под защиту лидеров

бурнацкомовской автономии. Они настаивали на объединении восточных и

западных бурят в рамках одной автономии, состоящей только из бурятского

населения. Русское население, живущее на бурятской территории, должно

было переселиться. В итоге, после бурных дебатов на съезде было принято

компромиссное постановление, в котором прямо не говорилось об

образовании автономной области, но были намечены конкретные

практические шаги для решения этого вопроса через создание общего органа,

объединяющего всех бурят Восточной Сибири367.

Тем не менее центральное советское руководство, игнорируя мнение

местных коммунистов, пошло на уступки. 14 октября 1920 г. Политбюро ЦК

РКП (б) постановило: признать необходимым проведение автономии для тех

восточных народов (калмыков и бурят), которые ее еще не имеют. Как

справедливо отметил историк В. Н. Казарин, вопросы административно-

территориального размежевания решались в тот период не на местах, а в

центре. Мнение отдельных, даже влиятельных местных руководителей, мало

что значило в принципиальном решении вопроса368.

28 февраля 1921 г. на заседании Сиббюро ЦК РКП(б) было принято

решение организовать из четырех бурятских аймаков РСФСР автономную 367 Тармаханов Е. Е., Дамешек Л. М., Санжиева Т. Е. История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа: учеб. пособие. Улан-Удэ, 2003. С. 368. 368 Казарин В. Н. Теоретические и практические аспекты административных и территориальных преобразований в Восточной Сибири в 20–30-е гг. ХХ века // Известия ИГЭА. 2005. № 3–4. С. 98.

157

область с «уничтожением чересполосицы путем приписки волостей с

русским населением, вкрапленных в сплошную бурятскую массу, к

бурятским кантонам и отдельных бурятских групп, вкрапленных в волости со

сплошным русским населением, к русским уездам».

Иркутский Губком, получив распоряжение Сиббюро ЦК, поручил ЦК

Бурят-монгол Восточной Сибири (был образован в апреле 1921 г.) в спешном

порядке разработать вопрос об организационных формах бурятской

автономии и советского Прибайкалья. БурЦК во главе с М. Н. Ербановым

энергично принялся за выполнение этой работы. К середине мая 1921 г.

проект положения бурятской автономной области в главных чертах был

разработан369. В августе 1921 г. ЦК бурят-монгол Восточной Сибири во главе

с М. Н. Ербановым представил в Наркомнац «Проект организации

автономной области». В начале сентября Президиум ВЦИК признал

необходимым выделение территории с бурятским населением в автономную

область и поручил комиссии из представителей Наркомнаца, Наркомата

внутренних дел, Сибревкома и бурятского населения определить границы

области и представить свои предложения на утверждение Президиума

ВЦИК. Для постоянной работы было создано представительство при

Наркомнаце.

Тем временем летом 1921 г. прошли аймачные съезды Советов, на

которых обсуждались вопросы бурятского национально-государственного

строительства. Эхирит-Булагатский и Ангарский съезды единогласно

поддержали решение центральных властей об образовании автономной

области, но предложили свои проекты районирования и определения границ.

Съезд не согласился с той частью проекта, где предлагалось включить

территории Бардинского, Голоустнинского, Ленского (вместе с Манзурской

волостью) хошунов и 2-го Чернорудского булука Ангинского хошуна в

состав Иркутской губернии, и ходатайствовал о присоединении их к Эхирит-

369 Демидов В. А. Октябрь и национальный вопрос в Сибири. 1917–1923. Новосибирск, 1983. С. 97.

158

Булагатскому аймаку. Также возникли споры и вокруг некоторых территорий

Ангарского аймака (часть Бажеевской и Коноваловской волостей).

Представители съезда хотели включить все бурятское население в аймаки и

вывести за их пределы переселенческие поселки.

С 28 по 5 ноября 1921 г. в Иркутске проходил Учредительный съезд

бурятского народа. На нем присутствовало 187 делегатов с правом

решающего голоса, 32 – с совещательным и несколько сот гостей. Главное

внимание участников съезда было обращено на проект образования

бурятской автономной области. Делегаты единодушно высказались за

административную автономию. Однако многие делегаты были не

удовлетворены определением границ будущей области, так как согласно

проекту 1/8 бурятского населения оставалась за пределами автономной

области. Поэтому съезд постановил добиваться включения наибольшего

количества бурятского населения в состав автономии.

На съезде также был избран руководящий орган Бурят-Монгольской

автономии – Революционный комитет. Председателем был назначен

М. Н. Ербанов.

Образование Бурят-Монгольской автономной области (БМАО) РСФСР

юридически оформил декрет ВЦИК от 9 января 1922 г. Согласно этому

декрету Бурятская автономия создавалась в составе следующих аймаков:

Аларский с центром в с. Утулик, Боханский с центром в с. Бохан,

Селенгинский с центром в с. Селенгинск, Тункинский с центром в с. Тунка,

Эхирит-Булагатский с центром в с. Ользоны. В Дальневосточной республике

также произошло образование БМАО с центром в городе Верхнеудинске, во

главе которой оказались представители буржуазно-нойонской верхушки»370.

В августе 1923 г. БМАО была преобразована в БМАССР.

Поскольку формирование БМАО шло по национально-

территориальному принципу, в нее вошли и русские волости. Причина

такого подхода к решению национального вопроса объясняется, прежде

370 Демидов В. А. Указ. соч. С. 96–99.

159

всего, чересполосицей русских и бурятских населенных пунктов,

незавершенностью землеустроительных работ. Изменение системы

государственного управления вызвало существенные корректировки

экономических, в особенности сельскохозяйственных связей. Установление

новых административных границ придало дополнительный импульс

земельным и налоговым спорам между бурятским и русским населением.

С утверждением советской власти бурятские представители стремились

аннулировать результаты дореволюционного землеустройства, с целью

возврата как минимум части земель, выделенных для переселения («земель

плановых дач»). М. Н. Ербанов, возглавляя губернский земельный отдел,

распорядился (причем без санкции центра) закрыть для переселенцев

практически весь колонизационный фонд, выделенный до революции из дач

неразделенного пользования казны и земель бурятского населения.

Требования центральных властей открыть участки для заселения

руководителями аймаков игнорировались.

Мотивом для закрытия колонизационного фонда были опасения

представителей бурятской автономии, что буряты подвергнуться

ассимиляции русским населением. Территория БМАО составляла 6 362 940

десятин. Из них наделы, отданные бурятам при прежнем землеустройстве,

составляли 799 531 десятину. Наделы старожилов – 225 000 десятин,

переселенческие участки – 644944 десятины. Всего на территории Бурятской

автономии проживал 72 361 бурят (69 %) и 37717 русских (31 %)371. В том

случаи, если вошедший в БМАО колонизационный фонд, рассчитанный на

60 305 едоков, был бы заселен, то даже без естественного прироста русское

население могло превысить численность бурят.

По оценке документов, «с образованием БМАО и с включением в нее

почти всего колонизационного фонда, образованного из земель бывшего

нераздельного пользования казны и бурятского нселения, последние

достигли полного торжества в земельном вопросе, получив в полное свое

371 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 7 об.

160

распоряжение почти всю территорию, бывшую в их владении до старого

землеустройства»372. И первым шагом Бурятского земельного отдела было

решение о прекращении переселения на его территорию жителей из других

регионов.

12 апреля 1922 г. революционный комитет БМАО внес в Комитет

национальностей представление «О немедленном закрытии

колонизационного фонда и доведении до конца землеустроительных работ,

мотивируя это тем, что переселенческие участки вклиниваются в бурятские,

дробят их, вызывают чересполосицу и множество недоразумений. Президиум

ВЦИК 1 августа постановил оставить вопрос открытым до сбора

исчерпывающих данных. Бурятский ревком не согласился с этим решением.

В декабре I-й съезд Советов Бурят-Монгольской автономной области

постановил провести в жизнь решение о закрытии переселенческих

участков»373.

Границы и состав аймаков были определены постановлением

Сибревкома от 25 января 1922 г. Однако, разногласия между Иркутской

губернией и Бурятской автономной областью устранены не были.

Установление границ шло вопреки советскому законодательству о

землеустройстве, согласно которому для начала работ по землеустройству

должна быть образована комиссия, в состав которой входят: представители

от смежных губерний, губисполкома, губземотдела, уземотдела и землемер.

На деле, данная комиссия не была образована, мнение представителей

заинтересованного населения игнорировалось.

Руководство Иркутской губернии указывало, что «при составлении

границ БМАО был допущен целый ряд существенных дефектов: жилой

район Зиминского уезда оказался расчлененным Буробластью на две части.

Балаганский уезд оказался втиснутым узкой полоской между границами

Ангарского и Боханского аймаков. В Аларский аймак, дабы избежать

372 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 8. 373 Тармаханов Е. Е., Дамешек Л. М., Санжиева Т. Е. Указ. соч. С. 377.

161

территориальной чересполосицы были включены территории с русским

населением, в результате численность русского населения в данном аймаке

стала превышать бурятское (56 %), земли некоторых ближайших волостей

оказались чересполосны и территориально смешаны с землями бурят. Часть

населения города Балаганска, ввиду необеспеченностью его землей, стало

вести хозяйство на арендуемых у бурят землях»374.

Иркутский губисполком также подсчитал, что в БМАО неправильно

были включены села Тибельти и Быстрое в районе Тункинского аймака, так

как население этих населенных пунктов было против вхождения в Бурятскую

автономную область. Кроме того, по мнению Губисполкома, были

необоснованно присоединены к БМАО и кедровые леса возле рек Тибельти и

Быстрой площадью 80 000 десятин, где охотятся русские крестьяне. Также

неправомерно вошли в состав Бурятской области бывшие государственные

свободные леса по вершинам рек Иркута, Китоя, Оки и Урика, площадью 2,5

млн. десятин375.

В декабре 1922 г. при проведении северной границы Бурятской

республики русские жители ряда волостей Верхоленского уезда лишились

принадлежащих им сенокосных угодий у реки Куленги, так как эта

территория, состоящая из 40 переселенческих участков, общей площадью

189 260 десятин, была включена в БМАССР. Таким образом, у

семитысячного населения были отняты земли в пользу пятисот жителей

Бурятской республики. Бывшие владельцы сенокосов вынуждены были

арендовать их у местного приграничного бурятского населения. В ответ

население западной части Верхоленского уезда в январе 1923 г. вынуждено

была подать протест о переустройстве границ 376.

В своем ходатайстве жители приграничных сел Верхоленского уезда

отмечали, что неправильно проведенная граница подрывает их сельское

хозяйство и совершенно обезземеливает и ставит их перед фактом 374 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 9. 375 Там же. Л. 10. 376 Там же. Л. 16 (подробнее см.: Приложение 9).

162

совершенного разорения, отнимая сенокосы. Создалась угроза голода для

крупного рогатого скота. Жители собрались переселяться в другие регионы,

но из Иркутска последовал запрет.

Представители административной комиссии земельного отдела

Верхоленского уезда отмечали, что проект М. Н. Ербанова создавался с

явным «нарушением законодательства о социалистическом землеустройстве,

согласно которому проектирование границ производится с вызовом

представителей заинтересованных губернских или уездных исполкомов, а

надельные земли селений других уездов считать за этими селениями, если

граждане этих селений фактически пользовались этой землей. Все это

игнорировалось Ербановым. Поэтому установление этих границ явилось

неожиданностью для граждан»377.

В Балаганском уезде обделенными оказались жители Евсеевской и

Идинской волости: «При старом землеустройстве этим малоземельным

волостям были отведены дополнительные наделы, из земель, оставшихся

после землеустройства бурят. Евсеевской волости отведено 4600 десятин на

левом берегу Ангары, Идинской – 1500 десятин на правом берегу. После

образования Бурят-Монгольской автономии Евсеевские наделы отошли в

черту Аларского аймака, Идинские – в черту Боханского аймака. Гражданам

двух указанных волостей стали всячески чинить препятствия в пользовании

отведенным им в надел отрубами. Иркутское губернское земельное

управление ходатайствовало исправить границу, чтобы устранить эти

земельные неурядицы»378.

Губисполком неоднократно направлял в центр телеграммы с просьбами

исправить границы Иркутской губернии и Бурят-Монгольской АССР. Так

население Муринской волости (приговором от 2 марта 1922 г.) обратилось в

губисполком с ходатайством о выделении её из БМАО и присоединении этой

волости к Иркутскому уезду, мотивируя свою просьбу тем, что

377 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 14–17. 378 Там же. Л. 16.

163

присоединение её к Буробласти произошло «без ведома и желания

волостного съезда». В сентябре 1924 г. ходатайство о включении в состав

Иркутской губернии подали жители Головинской волости. Недовольство

жителей волости вызвали высокие ставки налогообложения в БМАССР,

которые оказались на 30 % выше, чем в Иркутской губернии. Аларский

аймак отобрал у жителей волости сенокосный участок в количестве 74

десятин и пустил его на торги. Аймачным лесничеством введен налог с печей

в сумме 1 руб. 98 коп. с топки, которого нет в Иркутской губернии379.

Хозяйственное положение бурятского населения, по официальным

статистическим данным, было гораздо лучшим, нежели русских жителей

БМАССР. В среднем на одного русского едока приходилось 6,93 десятины

земли, бурят же имел 9,26 десятины. Русский крестьянин владел 1,25

десятины пашни, бурят – 2,22 десятины. В среднем на одного русского

приходилось 0,4 лошади, 1,1 коровы, в то время как на одного бурята

приходилось 0,7 лошади и 2,3 коровы380.

В начале 1923 г. иркутский экономист М. П. Соколов писал: «Весьма

важно выяснить, насколько прочно вновь создавшееся деление (Иркутской)

губернии, насколько этим делением достигнута цель территориально

обособить бурят от прочего населения и создать для него параллельно свои

собственные административные и хозяйственные учреждения. Рассматривая

в этих целях приведенную таблицу, можно увидеть, прежде всего, что изъять

указанные 12 % бурят, рассеянных среди русского населения, не удалось.

Буряты остались в значительном количестве во всех тех уездах, где они

находились ранее. В уездах Балаганском и Верхоленском их осталось более

8 % ко всему населению уездов. Но еще более поразительные выводы

получаются при рассмотрении населения аймаков, там русских более 1/3

всего населения. В аймаках Аларском и Боханском бурят всего 56,57 % и

лишь в одном Эхирит-Булагатском – бурятское население достигает 75 %.

379 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 221. 380 Там же. Л. 251.

164

Таким образом, разрешить бурятский вопрос хоть сколько-нибудь

удовлетворительно не удалось. Нужно заметить, что точно границы

автономной области до сих пор не установлены. Через административную

комиссию (Иркутской) губернии прошел целый ряд ходатайств в

Центральный исполнительный комитет (ЦИК) о перечислениях из губернии

в автономную область и обратно. Конечно, часть этих ходатайств будет

удовлетворена и соотношение между обоими группами населения несколько

улучшится, но улучшение это значительным быть не может. Цифры таблицы

показывают очевидную неизбежность в дальнейшем слияния области с

губернией, так как выделение автономной области не имеет под собой

прочной основы»381.

Советская национальная политика, направленная на удовлетворение

интересов бурят, вызвала недовольство у представителей низового

советского аппарата. Так, один из коммунистов, в своем письме, указывал на

следующие факты в БМАССР: «у бурят приходится от 20 до 30 десятин на

одну душу, то есть от 60 до 90 десятин на семью, а у русских – от 8 до 12

десятин. Русские вынуждены ежегодно платить дань бурятам: овцами,

козами, свиньями. При приеме на рабфак бурятам дают преимущества.

Национализация учреждений – все ответственные посты бурятам»382.

В свою очередь жители бурятских селений на территории Иркутской

губернии выражали недовольство тем фактом, что их земли не вошли в

состав Бурят-Монгольской республики. В марте 1925 г. буряты Ангинского

хошуна направили ходатайство в Административную Комиссию ВЦИК с

требованием соединить бурят Ленского и Ангинского хошунов в одну

административную единицу. Авторы ходатайства жаловались на

национальное угнетение, производимое со стороны местных русских

крестьян: «Детей наших не пускают в школы, полное засилье русских

темных крестьян, полное непонимание дружной совместной работы в

381 Соколов М. П. Иркутская губерния в цифрах. Статист. этюды. Иркутск, 1924. С. 5. 382 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 248 (подробнее см.: Приложение 12).

165

советском строительстве. Перекочевать из засиженного места не можем, ибо

в нашей среде много полупролетариев. В хозяйственно-экономическом

отношении, вследствие самовольного захвата русскими крестьянами

фактически нами владеемых земель скотоводство наше падает, а это лишает

нас главных предметов нашего питания: мяса и молока383. Иркутский

Губисполком выступил против такой инициативы, указывая на

невозможность объединения бурятского населения в одну

административную единицу, так как количество бурят на территории

Качугской волости составляет только 17 %, земли бурят являются как бы

вкрапленными и окруженными со всех сторон землями фактического

пользования русского населения, в силу территориальной разбросанности

объединение земель бурят в одну единицу невозможно. Удовлетворение

ходатайство вызвало бы новые земельные споры и большие неудобства384.

Возникшие многочисленные земельные противоречия между русским и

бурятским населением вынуждена была 25 августа 1923 г. рассматривать

Комиссия ВЦИК по установлению границ БМАССР и Иркутской губернии.

На ее заседании было принято решение оставить территории Аларского и

Боханского аймака в прежних границах. Что касаемо вопросов ликвидации

территориальной чересполосицы, то для их разрешения комиссия ВЦИК

назначила Паритетную комиссию губисполкома и бурревкома. Вопрос о

сенокосных угодьях Верхоленского уезда был также передан на

рассмотрение Паритетной комиссии, причем Комиссия ВЦИК посчитала

необходимым прирезать эти сенокосные угодья крестьянам по

установленной норме385.

Представители БМАССР с упорством игнорировали не только мнение

русских жителей приграничных сел и Иркутского губисполкома, но и

отказывались выполнять распоряжения центральных властей. Так, 12 декабря

1923 г. ВЦИК постановил возвратить в состав Верхоленского уезда 383 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 859. Л. 2. 384 Там же. Л. 11. 385 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 17, 21.

166

Иркутской губернии земли, лежащие по верхним течениям рек Илга, Куленга

и Тальма. Бурревком проигнорировал это постановление, направив в июне

1924 г. во ВЦИК ходатайство о пересмотре данного решения386.

Кроме того, ВЦИК постановил значительно расширить территорию

Бурят-Монгольской республики. «Из Иркутской губернии в нее были

включены территории с русским населением: часть Голуметской волости

Черемховского уезда в составе села Бажея, Большого и Малого Рыжеевских и

Габеевского, часть Заларинской волости в составе станицы Головинской с

заимками Занино, Тюрино, Жердево, Кутилик, Забитуй, часть Малышевской

волости Балаганского уезда, Бардинская волость Иркутского уезда, а также

значительная часть селений Селенгинского уезда в составе Кударинской,

Турунтаевской, Троицкой волостей и других»387.

Первое заседание Паритетной комиссии по разрешению

территориальных споров между Бурят-Монгольской республикой и

Иркутской губернией состоялось 5 февраля 1924 г. Представители от

Иркутской губернии требовали исключения из БМАССР Аларского аймака,

мотивируя это тем, что его территория образует чересполосицу, делит

обжитый район Зиминского уезда на две части, создавая неудобства для

обеих сторон в административном управлении, кроме того на территории

этого аймака проживает до 60 % русского населения

Губисполком также просил возвратить Куленгский район и Муринскую

волость в состав Верхоленского уезда, так как неправильно проведенная

граница аймака отрезает от Иркутского уезда Верхоленский, Киренский

уезды и Бодайбинский золотопромышленный район, а также вызывает

недовольство населения. Представители Иркутской губернии также просили

вернуть в состав Иркутского уезда селения Тибельти и Быстрое. Однако

представители Бурят-Монгольской республики отказались возвращать в

состав Иркутской губернии территорию Аларского аймака и смежные к

386 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 188. 387 Там же. Л. 95.

167

Евсеевской волости земельные угодья. Перенос северной границы БМАССР

и возвращение жителям Верхоленского уезда сенокосных угодий также были

признаны нецелесообразными. Представители БМАССР согласились только

возвратить в состав Иркутской губернии село Тибельти Тункинского аймака,

а также села Бухаровское и Ново-Черемховское из Аларского хошуна, с

целью ликвидации чересполосицы388.

Если же говорить о тех приграничных селениях, часть земельных

наделов которых отошла к Бурят-Монгольской республике, то представители

Бурревкома обязались «признать за этими селениями право сохранить

пользование этими наделами, впредь до поземельного устройства, в порядке

которого должны быть выделены из земельных излишков участки,

пригодные для самостоятельного хозяйствования и водворения на них

соответствующего их площади числа малоземельных граждан Евсеевской и

Идинской волостей»389.

Таким образом, Паритетная комиссия не смогла сгладить противоречия

между русским и бурятским населением приграничных с БМАССР

территорий. На заседании Сибревкома в апреле 1924 г. отмечали, что

достигнутые соглашения не удовлетворили русское крестьянство. «Осталась

неустранненой земельная зависимость малоземельного пограничного

русского населения Иркутского и отчасти Зиминского уезда от бурят,

оставшихся обладателями обширных земельных пространств, значительно

превосходящих их трудовые пользования. Русское население по-прежнему

вынуждено было прибегать к пополнению недостающих угодий у бурят,

путем аренды, причем эта аренда, по свидетельству Уисполкома, носила

кабальный характер. Оговорка представителей Бурреспублики о том, что

малоземельному населению будут предоставлены излишки земель

Бурреспублики после проведения землеустройства не удовлетворили

жителей, так как они сомневались в возможности проведения подобного

388 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 111. 389 Там же. Л. 159, 161.

168

землеустройства в ближайшее время, а также сомневались в том, что оно

произойдет с учетом их интересов»390.

На протяжении 1924–1925 гг. паритетные комиссии отправляли своих

ходоков для проведения землеустроительных работ на местах. Тем не менее,

эти работы проходили крайне медленно и не приносили существенных

результатов. Кроме того, их проведение требовало огромных расходов. За

одни сутки проведения землеустроительных работ в одной только Оекской

волости уходило 274 рубля 85 копеек, а на землеустройство Селенгинского

уезда было истрачено 10507 рублей 68 копеек391.

Местные власти пытались решить проблему пограничных земельных

споров за счет переселения малоземельного населения на свободные

территории Бурят-Монгольской республики. Еще в постановлении

Паритетной комиссии от 5 февраля 1924 г. сторона БМАССР обязалась

открыть ряд переселенческих участков в Эхирит-Булагатском аймаке и

разрешить заселение на них малоземельным жителям пограничных селений

до землеустройства. Однако это постановление так и осталось

невыполненным.

В этот период обострились земельные противоречия вокруг Бардинской

волости. Жители ряда сел Оекского района ходатайствовали в губисполком о

возвращении Бардинской волости в состав Иркутской губернии. По словам

ходатаев, перечисление Бардинской волости в состав губернии, необходимо

из-за отсутствия достаточного количества земель в Оекском районе и

наличия свободного колонизационного фонда в этой волости. Бурятское

население, имея земельные излишки, не может их хозяйственно использовать

и сдает их в аренду русскому населению, закабаляя его392.

В феврале 1925 г. на заседании паритетной комиссии обсуждался вопрос

об изменении границ Бардинской волости, но соглашения достигнуть не

удалось. Земли отошли в пользование тем, кто ими владеет. Между тем 390 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 186. 391 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 859. Л. 51, 127. 392 Там же. Л. 186, 310.

169

межнациональные отношения в данном районе существенно обострились.

Так буряты Бардинского булука в своем ходатайстве сообщали, что «жители

сел Никольского и Выгонского Оекской волости ломают их поскотины,

угрожают их побить, ломают амбарные двери, пакостят»393.

Поскольку вопрос о Бардинской волости местные власти не смогли

решить, то его передали на рассмотрение центральных властей. 7 мая 1925 г.

состоялось заседание Административной комиссии ВЦИК по этому поводу.

На этом заседании представитель Оекской волости Севастьянов заявил, что

население арендует у бурят 4000 десятин земли. Представители от Бурят-

Монгольской республики отрицали наличие аренды, признав ее присутствие

только на некоторых свободных переселенческих участках. Было принято

решение командировать представителя из Москвы, который должен будет на

месте разобраться в ситуации394. Однако позднее ЦИК посчитал присылку

представителя из центра излишним, для разрешения острых земельных

споров вокруг Бардинской волости 29 июля 1925 г, по его указу была

образована специальная Паритетная комиссия395.

В течение 1925 г. несколько раз в Иркутске созывались Паритетные

комиссии по разрешению земельных споров для определения границы между

Иркутской губернией и БМАССР, между тем никаких существенных уступок

от руководства Бурят-Монгольской республики членам Иркутского

губисполкома добиться не удалось. Руководство БМАССР стремилось

закрепить за собой существующие территории и не желало их возвращать в

состав Иркутской губернии.

13 марта 1925 г. в Верхнеудинске на совещании представителей

БМАССР, Сибревкома и Иркутской губернии под председательством

М. Н. Ербанова было принято решение «считать границы, установленные

ВЦИК, твердыми и пересмотр их нецелесообразным. Вопросы

регулирования земельных отношений по спорам, возникающим между 393 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 859. Л. 35. 394 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 384. 395 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 859. Л. 26–29.

170

населением приграничной полосы, проводить через Паритетную комиссию.

Частичное исправление границ возможно только на основе материалов,

согласованных в Паритетной комиссии в порядке землеустройства»396.

Острые земельные споры происходили также на восточном берегу

Байкала в Селенгинском уезде. Иркутский губисполком постоянно

ходатайствовал о необходимости включения в состав Иркутской губернии

территорий с русским населением – Кударинской, Троицкой, Иволгинской,

Турунтаевской и Батуринской волостей. Вопрос о возвращении этих

территорий поднимался на заседании паритетной комиссии в октябре 1925 г.

Комиссия постановила границы БМАССР и Иркутской губернии оставить

без изменения. С целью разрешения неурядиц образовать комиссию для

проведения землеустройства во всех спорных районах397.

В октябре 1925 г. Совнарком Бурят-Монгольской республики

постановил перенести срок предоставления определения свободных

земельных участков для жителей Оекской и ряда других волостей на 1

ноября 1927 г., а срок предоставления этих участков назначить не позднее 1

мая 1928 г. «Землеустроительные работы на территории БМАССР велись

медленными темпами, так как после вхождения аймаков в состав Бурятской

республики у них не оказалось своих подготовленных специалистов

землеустроителей»398.

В конце концов, разрешением пограничных и земельных споров вновь

занялись центральные власти. В мае 1926 г. в Иркутск приехал член ВЦИК

Галли, на которого были возложены полномочия в Паритетной комиссии по

урегулированию границ между Иркутской губернией и БМАССР399.

В июне 1926 г. состоялось заседание комиссии ВЦИК по

урегулированию земельных споров и уточнению границ Бурятской

республики. Было решено «в целях уничтожения вклинивания,

396 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 320. Л. 364. 397 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 925. Л. 33, 52. 398 Тармаханов Е. Е., Дамешек Л. М., Санжиева Т. Е. Указ. соч. С. 389. 399 Власть труда. 1926. 21 мая.

171

чересполосного пользования, а также ненормальностей, мешающих развитию

сельскому хозяйству, территорию Бардинской волости возвратить в состав

Иркутской губернии. Буряты, проживающие на данной территории должны

переселиться в Бурят-Монгольскую республику. Переселение должно

осуществляться из средств государственного бюджета»400.

По вопросу о спорных участках на реке Куленге и Илгинской дачи

вольной колонизации было решено передать южную часть этого района

Бурят-Монгольской республике: «Гражданам Евсеевской волости, не

переселившимся в Аларский аймак, но пользующимся угодьями на своих

отхожих отрубах, было разрешено в дальнейшем снять с этих земель два

урожая. А последующее переселение в данный аймак было решено

прекратить»401.

Тем не менее напряженные отношения между русским и бурятским

населением в приграничных территориях сохранялось, конфликт постепенно

был урегулирован только в 1930-е годы.

Несмотря на то, что пограничные споры так и не были урегулированы,

руководство Бурятской республики продолжало требовать присоединить к

себе новые территории. В 1926 г. было возбуждено ходатайство о включении

в БМАССР Кабанского района вплоть до реки Снежной402. Комиссия ВЦИК

по урегулированию земельных споров пошла навстречу желаниям

представителей бурятской стороны. В июне 1926 г. ее члены пришли к

выводу, что территория Кабанского района экономически тяготеет к

Верхнеудинску, часть населения якобы ходатайствует об его включении в

республику и его экономическое и административное развитие требует

сохранения цельности. Поэтому комиссия посчитала целесообразным

присоединить этот район к БМАССР403.

400 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 925. Л. 57 об. 401 Там же. Л. 87. 402 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 859. Л. 95. 403 Там же. Л. 53–54.

172

Против этого решения резко выступил президиум Иркутского

губисполкома, который посчитал суждения представителей ВЦИК по

данному вопросу не правильными. Свою позицию губисполком обосновывал

тем, что данный район населен в основном русскими жителями, буряты

составляют всего 9,5 %. Присоединить Кабанский район к Бурят-

Монгольской республике, значит создать недоразумения, так как эта

территория ничем не связана с районом нижнего течения реки Селенги.

Представители Иркутской губернии утверждали, что «поскольку жители

Кабанского района занимаются рыбным и прочим промыслами, а сельским

хозяйством занимается всего 50 %, то это заставляет их всецело

ориентироваться на Иркутскую губернию, как на главнейший рынок сбыта

рыбы и пушнины, а также место закупки хлебофуража и предметов первой

необходимости. К этому приспособлены и местные транспортные средства

парусные лодки-мореходки с грузом соленой рыбы, рыбьего и нерпичьего

жира, которые пересекают Байкал, спускаются на 60 верст вниз по Ангаре к

Иркутску и обратно идут с хлебом, железом, мануфактурой, стеклом,

посудой, свинцом. Байкал и Ангара настолько сближают район с Иркутском,

что собственные транспортные средства населения вполне конкурируют с

пароходством. Значение же Верхнеудинска для Кабанского района невелико,

даже Верхнеудинская ярмарка не пользуется популярностью у жителей

Кабанской волости». Кроме того, вся кооперативная торговля Кабанского

района была связана с Иркутской губернии. Один только Кударинский район

заготавливал в 1926 г. 44770 пудов рыбы на 140000 рублей и главная часть

этого продукта сбывалась на рынках Иркутска и Иркутской губернии.

Передачу участка южного побережья Байкала Мысовск – Слюдянка в

Бурят-Монголию представители Иркутской губернии также посчитали

нецелесообразным, поскольку этот участок дает возможность Иркутскому

округу возможность сконцентрировать в наивыгоднейшем положении

большую часть своей промышленности»404.

404 ГАИО. Ф. Р-145. Оп. 1. Д. 859. Л. 62–64.

173

Однако доводы Иркутского губисполкома не были приняты во внимание

центральными властями. 20 декабря 1926 г., согласно постановлению

Президиума ВЦИК, территория Кабанского района присоединялись к Бурят-

Монгольской республике. С включением Кабанского района в свой состав

Бурят-Монгольская автономия получила обширные области с

преимущественно русским населением, вся дельта Селенги отныне

принадлежала БМАССР. В первые дни после публикации постановления

ВЦИК по Кабанскому району население направило в Иркутский

окрисполком свыше 20 ходатайств собраний селений данного района с

протестами против передачи. Однако мнение русского населения властями

учтено не было, и к весне 1927 г. Кабанский район окончательно отошел к

БМАССР405.

Приветствовал изменения Н. Н. Козьмин. По его мнению, земельные

споры являлись наследием старой российской государственности, которая не

знала внутри своей территории политических границ, а имела дело только с

границами владений и наделов. Он считал, что наследие Российской

империи, отжившее устаревшее мышление наложило отпечаток на

психологию тех деятелей, которым пришлось принимать участие в

установлении границ Бурят-Монгольской АССР. Эти люди, по словам

Козьмина, не успели освоиться и понять природу новой советской

государственности, а также находились под воздействием иллюзии, что они

«участвуют не в создании известной государственной территории, а в выделе

как бы очень большого и своеобразного земельного надела для бурят-

монгольской народности. Отсюда вытекало опасение, как бы не передать

бурятам того, что должно быть сохранено в «русском достоянии». Особенно

заботились, чтобы в этом русском обладании сохранилась полоса железной

дороги и свободный земельный фонд. Старая привычная психология не

могла освоиться с мыслью, что территория Бурят-Монгольской АССР, как и

вся территория РСФСР, являются частью общесоюзной территории, и в их

405 ГАИО. Ф. Р-218. Оп. 1. Д. 48. Л. 43.

174

состав может одинаково входить свободный земельный фонд и по ним

проходить полоса железной дороги»406. Н. Н. Козьмин возлагал

ответственность за допущенные земельные противоречия на границах на

представителей Иркутского губисполкома, которые не учитывали обстановки

при образовании Бурят-Монгольской республики.

По оценке Н. Н. Козьмина, Кабанский район в административном и

хозяйственном отношении тяготел к Верхнеудинску, а не к Иркутску. Весьма

богатый в естественном отношении, благодаря горным и лесным богатствам,

район нуждался для мобилизации этих естественных ресурсов в

исключительно больших капиталах. Козьмин считал, что «ни Бурятская

республика, ни Сибирский край не могут осуществить капитального

строительства за счет местных средств. Но общее экономическое положение

района таково, что его хозяйство, а, следовательно, и финансовая база не

могут быть построены вне органической связи со всеми остальными

районами Прибайкалья». Н. Н. Козьмин также полагал, что необходимо

осторолжно подходить к вопросу исправления границ территории Бурятской

республики. «Исправления границ должны вытекать из тех поправок к

составу территории, которые диктуются интересами планового

хозяйственного, культурного и государственного строительства»407.

* * * * *

Установление новых административных границ придало в 1920–1927 гг.

дополнительный импульс земельным и налоговым спорам между бурятским

и русским населением. Национальная политика властей не в полной мере

учитывала особенности территории и мнение местного населения.

Неурегулированность поземельных отношений в приграничных

районах негативно повлияло на развитие сельского хозяйства, местное

русское население лишилось части земельных угодий и вынуждено было

406 Козьмин Н. Н. Основные моменты отчетного периода // Бурят-Монгольская автономная советская социалистическая республика. Очерки и отчеты. 1925–1926. Верхнеудинск, 1927. С.1–2. 407 Там же.

175

арендовать их у бурят. Впоследствии частично споры удалось разрешить на

некоторых территориях, часть земель была включена в состав Иркутской

губернии (позднее Иркутский округ), а часть в БМ АССР, а некоторые

территории крестьяне вынуждены были покинуть. Но пограничный вопрос,

до конца описываемого периода, полностью урегулирован не был.

Национальная политика являлась одним из факторов, подогревающих

крестьянское антибольшевистское повстанчество, так как его основные очаги

(Евсеевская волость и Верхоленский уезд) находились в тех районах, на

которых проходило территориальное размежевание. Обострение отношений

между русским и бурятским населением, с последующим сведением личных

счетов, проявиться и позднее в период коллективизации и массовых

репрессий 1937–1938 гг.

176

§ 3. Развитие аграрного производства в Приангарье

В предшествующих параграфах мы рассмотрели ту часть спектра

реакции крестьян на советскую политику, которая может быть однозначно

определена как открытое неприятие (повстанчество) или острая критика

(жалобы на административные границы или национальную политику). В

данном параграфе мы проанализировали динамику производственных

показателей крестьянства Приангарья в 1920–1927 гг., отражающую как

дальнейшее развитие ранее (до 1917–1919 гг.) имевшегося

сельскохозяйственного потенциала, так и динамичную и неоднозначную

реакцию на (рассмотренные в 1-й главе) действия большевистских властей.

В статистических данных встречается немало разночтений, но общая

динамика и наметившиеся тенденции представляются более чем

определенными. Показатели (площадь посевов, их структуру, поголовье

скота и сельскохозяйственный инвентарь) целесообразно сопоставить с

различными взглядами на перспективы аграрного сектора Приангарья.

В начале XX века Иркутская губерния обладала большими резервами

для развития аграрного производства как в направлении расширения

землепользования, так и для совершенствования его форм. Разберем

потенциал возможного роста «вширь». На 1 января 1913 г. при общей

площади региона в 81,8 млн десятин старожильческому населению было

отведено 3 064 000 дес. (4,7 %), под переселенческие участки (В. И. – в т. ч.

еще незаселенные) – 2 324 000 дес. (3 %), частное владение – 190 дес., в

лесные дачи единственного владения казны – 8 813 000 дес.408Кроме того,

1 389 200 дес. (1,7 %) составляли земли нераздельного пользования казны и

крестьян («то есть подлежащие еще отводу крестьянам). Таким образом, в

пользование сельских обществ Иркутской губернии было отведено 6,8 млн

дес. земли. 408 Атлас Азиатской России. Издание Переселенческого управления Главного управления землеустройства и земледелия / общ. ред. карт М. А. Цветков. СПб., 1914; Соколов М. П. Иркутская губерния в цифрах. Статистические этюды. Иркутск, 1924. С. 2.

177

М. П. Соколов особо подчеркивал, что «из тех 10 % земли, которые

числятся в пользовании населения не более половины409(В. И. – т. е. 3,5–4

млн десятин) состоят в действительной сельскохозяйственной эксплуатации

(пашни, сенокосы, выгоны), другая же половина лишь фонд для расширения

эксплуатируемой площади и ждет новых форм пользования, новых

технических условий, чтобы дать человеку все те блага, на которые он может

рассчитывать»410. Эти наблюдения подтвердила и сельскохозяйственная

перепись, проведенная на территории Иркутской губернии весной 1917 г. По

опросным данным подсчитывалась площадь пахотных земель и сенокосов.

Усадьбы, лес и выгон не учитывались. Установлено, что 91 202 хозяйства

имели надельную землю, 1869 хозяйств – собственную землю. Площадь

удобной надельной земли – 1 012 544 дес., из которых 780 941 дес.

или почти 4/5 состояли в подворно-наследственном пользовании, остальные

– в общинном. Из земель подворно-наследственного пользования 764 894

дес. располагались чрезполосно, 10 568 – в отрубах и 5479 – в хуторах. Таким

образом, на 1917 г. крестьянами Иркутской губернии наиболее интенсивно

использовалось 1 014 268 дес. или 14 % отведенных земель, в т. ч. 724 288

дес. пашни и 290 039 дес. сенокосов.

Особо подчеркнем, что ежегодные посевы в поле и на усадьбах

составляли без малого вдвое меньшую площадь (см. Таблица 1). Данные

показатели были итогом предшествовавшего поступательного развития

сельского хозяйства Иркутской губернии. Между 1906–1911 гг. площади

посевов в регионе выросли на четверть, что ознаменовало существенное

ускорение прироста411. Можно предположить, что между началом

«столыпинского переселения» и его наглядным хозяйственным эффектом

409 Выкладки М. П. Соколова 1924 г. подтверждает и газета «Власть труда». 1926. 28 июля. «Площадь землепользования Иркутской губернии составляет 3 718 860 десятин или 4,8 % ее площади». 410 Соколов М. П. Иркутская губерния в цифрах. Статистические этюды. Иркутск, 1924. С. 2. 411 Сельское хозяйство России в XX веке. Статистический сборник / под ред. Н. П. Огановского и Н. Д. Кондратьева. М.: Новая деревня, 1923. С. 90–91, 100–101.

178

наблюдался пятилетний лаг. Таблица содержит выявленные данные за

период с 1913 по 1931 г. Выход за заявленные хронологические рамки

допущен для реконструкции общего контекста, чтобы выявить время, когда

рост имел восстановительный характер.

Таблица 1

Посевы в поле и на усадьбах всех культур в десятинах Год В границах

Иркутской губернии

1923 г.

В границах западных аймаков

БМАССР

В границах Иркутской губернии

1917 г.

Сборы продовольственных хлебов (пшеница,

рожь) в пудах всего (в границах 1923 г.)

1913 - - 446000 1914 - - 371714 15768872 1915 - - 390631 13059037 1916 - 81757 425000 160030788-18172000 1917 309000-331000 73872-81757 398100-410082 8732000 - 9137139

(7857592) 1918 - - 360300-366880 1919 - - 375480-383082 13732200-20226000 1920 237827 –269000 61261 316285- 363000 10730793(9596422) 1921 213862 60675 274537 6205899 1922 201250 46311 247561 7151765 1923 225387-238500 49686 275076 (8267957) 1924 261029-278500 56325 334325 9498200(10592644) 1925 278526-303000 62859 365859 - 1926 321285 68783 390068 19600000 1927

расчетно

400000 75000 475000 -

1928 471869 83115 554984 1929 499006

(402954)412 89428 588434 -

1930 451701 92785 544486413 - 1931 486932 - - -

Таблица составлена: см. Библиография, Статистическая лит-ра, № 4–8, 15, 19, 24–26, 33–35, 38, 40, 46, 47, 49, 59, 63, 64, 65, 67.

Урожайность зерновых была невысока и отставала от урожайности

губерний Западной Сибири, она сильно колебалась в зависимости от

природно-климатических условий того или иного года. Например, урожай 412 Данные выборочного (10 %) обследования 1929 г., приведенные в статьях «Сибирской советской энциклопедии» по округам Сибирского края: Иркутскому, Киренскому и части Канского (Тайшетский и Нижнеудинский районы) и Киренскому. 413 Для сравнения посевы в Иркутской области в десятинах в 1940 г. 698624 дес., в 1942 г. – 681 651, в 1945 г.– 506 422, посевы и пары в 1956 г. – 1 196 330, в 1990 г. – 1443119.

179

1917 г. был более, чем в 2 раза ниже 1916 г. Обычная засушливость и ранние

заморозки в 1915–1925 гг. ежегодно снижали урожай, а сухая ветреная весна

заставляла перепахивать озими и вместо них сеять яровые. От 4 до 8 %

посевов погибало от плохих погодных условий414. Вообще Приангарье

отличалось весьма «пестрыми» урожаями, когда недород в одном районе

возмещался средним урожаем в другом415.

В 1920 г. советские руководители оценивали хозяйство Иркутской

губернии, как «экстенсивное с очень низкой производительностью труда»416.

Уездами сравнительно развитого хозяйства, где сельхозпродукция имела

значение в смысле её товарности (производящие районы) являлись:

Балаганский, Нижнеудинский, Черемховский и частично Верхоленский. В

остальных уездах население занималось сельским хозяйством в пределах, не-

превышающих собственных потребностей (потребляющие районы). «В этих

уездах, товарность сельского хозяйства весьма незначительна, и для крестьян

большое значение приобретали побочные промыслы»417.

На 1920 г. система сельского хозяйства Иркутской губернии

определялась как земледельческо-скотоводческая. При всей важности

разведения скота, «главная роль, несомненно, принадлежит полеводству»418.

В целом губерния относилась к числу ржано-овсяно-пшеничных (такая

комбинация характерна для 33 волостей или 41,2 %). Причем, в

Верхоленском уезде (в 4 волостях) пшеница начала перемещаться на второе

место в площади посевов, как и в еще 10 волостях других уездов.

Совершенно особо стоит Киренский уезд, характеризуемый, как овсяно-

414 Черкунов А. Н. Сельское хозяйство // Справочник по Иркутской губернии 1925 г. Иркутск, 1925. С. 7071. 415 Миротворцев К. Н. Сельское хозяйство Средне-Сибирского края и его перспективы // Предварительные материалы по районированию Средне-Сибирского (Лено-Байкальского) края. Иркутск, 1925. Вып. 6. С. 11. 416 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 553. Л. 3. 417 Там же. Л. 3. 418 Иркутская губерния в освещении сельско-хозяйственной переписи 1920 г. // Материалы Иркутского статистического бюро. Иркутск, 1924. Вып. 23. С. IV.

180

ячменно-пшеничный. Чем севернее находилась волость, тем большее

значение получали посевы ячменя.

В пределах других уездов также наблюдается разнообразие значения

(всего 19 комбинаций) зерновых культур для отдельных волостей. Рожь

(озимая и яровая) в 1920 г. находилась на первом месте в 60 волостях или

75 %, овес – в 9, пшеница – в 7, ячмень – в 4; гречиха занимала второе место

в 2 волостях или третье – в 6. Ярко выраженный характер зернового района

имел Балаганский уезд.

Травосеяние и культура корнеплодов лишь начинает развиваться. Также

на 1920 г. очень малое значение имели посевы льна, для которого (особенно

для льна-долгунца, имеющего текстильное назначение) климатические,

почвенные и экономические условия Приангарья считались вполне

подходящими. Лен получил распространение в районах водворения

переселенцев – в Тулунском и Зиминском уездах.

Современный исследователь В. М. Рынков указывает, что в масштабах

Сибири «остается открытым вопрос о том, какую динамику (полеводства)

зафиксировала перепись 1920 г. – восходящую или нисходящую»419. Он же

указывает, что, скорее всего, увеличение зернового хозяйства относиться к

периоду правления белых. Данные по Иркутской губернии подтверждают это

предположение. Начало продразверстки сильнее провоцировало сокращение

посевов, чем действия большевиков по перераспределению семян и

сельскохозяйственных машин. Меры властей лишь несколько замедлили

начальное падение в полеводстве. Учитывая погрешности статистики, если

сборы зерна в 1920 г. в Приангарье не сильно уступали 1917 г., то в 1921 г.

фиксируется обвальное падение урожайности.

Из таблицы 1 хорошо видно, что за 1921–1923 гг. посевы уменьшились

примерно в 1,5 раза, что означало очевидный кризис. Это и стало реакцией

крестьянства на первую попытку для Приангарья практики «военного

419 Аграрные преобразования и сельское хозяйство Сибири в XX веке. Очерки истории. Новосибирск, 2008. С. 90.

181

коммунизма». Отметим, что вторая попытка поставить деревню под полный

контроль в 1928–1929 гг. не вызвала подобного падения в полеводстве, но

привела к уменьшению поголовья скота за 1930–1931 гг. в 2 раза.

Изменение государственной политики (замена продразверстки на

продналог) в 1921 г. лишь остановило падение площади посевов. Заметный

же их рост, означавший восстановление прежних показателей, отмечен

только с 1924 г. Крестьяне не только выжидали, но и, как уже отмечалось,

прибегали к сокрытию посевов, как отдельными хозяйствами, так и даже

целыми селениями.

Как указывалось выше, сельская беднота в рамках «классового подхода»

получила существенные льготы по налогообложению, одновременно являясь

практически монопольным получателем государственной помощи. Но даже

часть бедняков, по данным осени 1922 г., демонстрировала сильное

сопротивление налогам «в силу своей необеспеченности, кроме того, ими

двигает желание расширить за счёт своих излишков свое хозяйство,

необходимость же сдачи налога ставит их в такие рамки, что хозяйство их не

расцветет»420. Что касается более состоятельной части крестьянства, то им

относительную хозяйственную свободу удалось вырывать у государства

различными формами сопротивления: от демонстративного сокращения

посевов до массового повстанчества 1920–1921 гг. В последующее

семилетие политика государства не приводила к спаду аграрного

производства, но административным (подробно описанным в Главе 1)

вмешательством делала темпы прироста существенно меньшими, чем они

могли бы быть.

Начавшееся в 1924 г. расширение посевов, шло не только за счет ранее

заброшенных пахотных земель (основной источник), но и за счет разработки

новых. В 1924 г. расчищено из-под леса 2000 дес., в 1925 г. не менее 1500421.

420 ГАИО. Ф. Р-14. Оп. 1. Д. 969. Л. 297–298. 421 Трелин И. Ф. Экономическое состояние губернии в 1924/1925 г. и перспективы на 1925/1926 г. // Спутник по городу Иркутску и Иркутской губернии. Иркутск, 1926. С. 14.

182

Лидировали по сокращению площади паров и залежи Верхоленский и

Нижнеудинский уезды.

Система землепользования Приангарья в целом не менялась. Например,

документ 1923 г. указывал, что «Наиболее распространенным является

подворно-наследственное пользование пашней, установившееся у

старожилов и воспринятое частью переселенцев. Такая форма

землепользования явилась результатом лесосечной системы земледелия,

которая в минувшее время отвоевала пашню у тайги. Это касается сенокосов,

занимающих большей частью сырые безлесные места, которые не требовали

затраты индивидуального труда, по отношению к ним сложился общинный

характер пользования с периодическими переделами. Выгоны же из леса

обычно находятся в общем пользовании. Повсеместно распространено

паровое двуполье с применением залежи. Эта система осталась и теперь, у

русских крестьян она хоть и сохраняется в большинстве районов, но уже

наблюдается стремление переходить к трехпольной системе, к ней уже

приближаются некоторые наиболее хлебородные районы Балаганского и

Тулунского уездов»422. Как свидетельствовали данные 1929 г., «несмотря на

малую географическую плотность населения, в Иркутском округе нет

залежной системы полеводства и почти повсюду преобладает паровое

двухполье (пара 40–45 %);лишь в немногих районах имеется трехполье (пар

занимает около трети площади»)423.

Проанализируем тенденции развития аграрного производства в

Приангарье в течение 1920-е гг. Очень важную, определяющую роль для

оценки, играет соотношение между его меняющимися основными

показателями и параметрами. В статистических публикациях 1917–1923 гг.

численность скота указывалась прежде площади посевов. В 1917 г. порядок

изложения сведений – число хозяйств, население, скот, землепользование

(пашня, залежь, покосы), сельскохозяйственный инвентарь, землевладение 422 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 586. Л. 10. 423 Миротворцев К. Н. Иркутский округ // Сибирская советская энциклопедия. Т. 2. Новосибирск, 1930. С. 326.

183

(надельная земля: в подворно-наследственном пользовании (хуторская,

отрубная, чрезполосная) или в общинном пользовании; собственная земля).

В 1917 г. приусадебный посев отдельно не подсчитывался.

В публикации 1923 г. порядок изложения сведений за 1920 г.: число

хозяйств, население, скот, площадь «посевов в поле» и «незанятой пашни»,

приусадебный посев, сельскохозяйственный инвентарь. Так термин

«землепользование» вытесняется «посевом и «незанятой пашней», из

статистики выпадают сенокосы. Инвентарь подсчитывается после посевов.

Наконец, данные 1929 г. по округам Приангарья в «Сибирской

советской энциклопедии» изложены таким порядком: административный

состав и сельское население (на 1926 г.), полеводство, скотоводство.

Изменение приоритетов в статистике вполне объяснимо и ярко отражает

приоритеты советского государства. Большевистские власти тяготели к

административным методам решения «зерновой проблемы» и дважды их

реализовали: в период военного коммунизма и во время коллективизации.

Экономисты же, начавшие свой научный путь до революции, смотрели на

развитие аграрной сферы существенно шире. Например, применительно к

России в целом А. Н. Челинцев отмечал, что «реализуя организацию в

направлении сокращения доли зерновой продукции и зерновых доходов,

сельское хозяйство путем затраты большего количества труда и капитала

получает все больший доход с единицы площади»424. После исчерпания

земельного простора лишь рост рынка, по мнению Челинцева, обеспечивает

всестороннюю интенсификацию сельского хозяйства. Иначе говоря, для

развития аграрного производства необходимо одно – достаточный объем и

выгодность сбыта сельскохозяйственных продуктов.

Отмеченная А. Н. Челинцевым адаптация крестьянского хозяйства к

рынкам сбыта, отчетливо проявлялась и в Иркутской губернии. В среднем по

губернии в 1920 г. приусадебные посевы по отношению к полевым

424 Челинцев А. Н. Русское сельское хозяйство перед революцией. 2-е изд. Доп. и перераб. М.: Новый агроном, 1928. С. 16, 69.

184

составляли 2,78 %. В Иркутском уезде же они составляли уже 4,45 %, а в

более отдаленном Балаганском – напротив уменьшались до 1,24 %. Близость

городского рынка способствовала распространению специальных

приусадебных культур (конопли) в Смоленской и отчасти Больше-

Разводинской волостях Иркутского уезда. Градация Челинцева по росту

«емкости все более значительных и вместе с тем выгодных затрат труда и

капитала отрасли земледелия»: пастбища, луга, зерновые хлеба примитивных

культур (в т. ч. рожь), зерновые хлеба улучшенных культур (в т. ч. пшеница),

травосеяние с использованием трав скотом, корне-клубнеплоды и

прядильные, технические, кустовые, садовые и огородные культуры. В

животноводстве: овцеводство, рогатое скотоводство (на масло), дворово-

стойловое свиноводство, скотоводство (на молоко), птицеводство.

Иркутские экономисты подтверждали эти закономерности и

демонстрировали схожий подход и то же видение перспектив полеводства и

животноводства (о развитии котором будет сказано ниже). И. Ф. Трелин

писал в 1925 г.: «Сельское хозяйство Иркутской губернии заметно

развивается и имеет тенденцию к развитию молочно-мясного хозяйства, как

наиболее рентабельного, а зерновое хозяйство идет по пути развития посева

пшеницы, как культуры наиболее доходной. Ясно, конечно, изменение

структуры хозяйства не может произойти в кратчайший срок, но условия

нашей экономики и наши рынки сбыта сельскохозяйственной продукции

сделают неизбежными и эти изменения. Рост промышленности в губернии,

развитие золотопромышленности на севере создают широкий рынок сбыта

продукции животноводства, которое в данное время не обеспечивает

потребности губернии. Губерния ежегодно ввозит до 150 тыс. пудов мяса и

до 50 тыс. пудов масла из Монголии и Западной Сибири, между тем, как

продукция полеводства нуждается в сбыте на внегубернских рынках, помимо

рынка северного (Бодайбо и Якутская республика), который (и так), по

своему территориальному положению и путям сообщения тесно связан с

рынком губернии. В 1924–1925 гг. из Иркутской губернии вывезено

185

хлебофуража за пределы ее: на север (Бодайбо и Якутия) – 600 тыс. пудов, на

восток и на запад – 750 тыс. пудов. Между тем губерния ввезла с запада

пшеницы около 250 тыс. пудов и сортовой муки крупчатки до 350 тыс.

пудов. Такое явление объясняется тем, что господствующей культурой

является рожь, на долю которой приходится более 50 % всех собираемых

хлебов, а пшеница имеется преимущественно мягких сортов и невысокой

натуры, каковая в переработку на высокие крупчатые сорта не идет и потому

приходится для этой цели пользоваться западно-сибирской пшеницей или

привозить муку с западных мельниц.Такая низконатурность хлебов губернии

значительно суживает их рынок сбыта и делает их мало

конкурентоспособными товарами. Надо поставить перед крестьянством

задачу расширения посевной площади пшеницы и улучшения ее качества»425.

К. Н. Миротворцев также считал, что только вовлекая крестьянское

хозяйство в торговый оборот, можно сделать доступным для него

технические улучшения. Однако, соглашаясь с Трелиным, в оценке ключевой

роли доходности, Миротворцев оценивал перспективы полеводства в

Восточной Сибири иначе: «Естественно-географические условия не дают

особой надежды на возможность развития пшеничной культуры, кроме того,

пашня здесь требует более тщательной и дорогой обработки (тройные пары,

борьба с сорными травами, грибами и другими вредителями) и производимое

зерно дорого…. Ввиду плохих транспортных условий производства зерна

для удовлетворения собственной потребности будет еще долго

обязательным, но для этого нужны рожь, а на севере ячмень, пшеница же

почти не имеет будущего. Для увеличения площади посевов без

дорогостоящих лесных расчисток и для поднятия урожайности земель

необходим постепенный переход к многополью и соответствующим местным

условиям севооборотам. Так как климатические и почвенные условия вполне

пригодны для разведения текстильных культур – льна и конопли, из которых

425 Трелин И. Ф. Экономическое состояние губернии в 1924/1925 г. и перспективы на 1925/1926 г. С. 12–13.

186

лен все более распространяется, то введение в севооборот этих культур,

дающих транспортабельный и ценимый рынком товар, вполне возможно и

желательно… Улучшение условий полеводства может повести к увеличению

и хлебной продукции, излишки которой пойдут на переработку в продукты

животноводства, путем выкармливания свиней и быков на мясо и сало,

переработки молока в сыр и масло и т. д. Конкуренция других районов

продуктам животноводства и текстильно-масляничным растениям менее

страшна… Будущее сельского хозяйства нужно видеть в развитии

продовольственных растений только для собственного потребления,

кормовых растений – для улучшения животноводства и технических

культур– для экспорта. В основу хозяйства должно быть положено

животноводство, а полеводство должно в значительной мере направляться по

пути обслуживания нужд интенсивного скотоводства»426.

Постепенно в экономической литературе появляются и совсем иные

ноты, чем у Челинцева, Трелина, Миротворцева. Ноты, прямо отсылающие к

партийным резолюциям, к идеологии. Рыночная аргументация сменяется

административной, которая маскируется марксистской, выборочно

экономической терминологией.

Например, одна из публикаций 1927 г. подчеркивала: «Основным

отличием советской формы хозяйствования является его строго плановое

построение. Социалистическое хозяйство является, прежде всего, плановым,

построенным на всесторонне и правильно поставленном учете и

рациональном использовании производительных сил…. До сих пор наши

планы, в силу еще недостаточной налаженности статистического аппарата и

плановых органов, страдали большими недостатками, несовершенством,

ошибками, которые в процессе нашей работы решительно выправляем

426 Миротворцев К. Н. Сельское хозяйство Средне- Сибирского края и его перспективы // Предварительные материалы по районированию Средне-Сибирского (Лено-Байкальского) края. Вып. 6. Иркутск, 1925. С. 19–20.

187

(плохой план, лучше всякой безплановости)…»427. При этом здесь дается

вполне корректная характеристика условий Восточной Сибири: «Сухой,

суровый, с резкими крайностями климат, рельеф местности, неустойчивость

и пестрота урожаев, высокая себестоимость продукции, отсутствие

внутреннего емкого рынка, транспортные условия при обширности

территории ставят преграды для развития в качестве основной

экономической базы сельского хозяйства – полеводства»428.

Ту же мысль развивает издание 1928 г. «В проблеме цен

перекрещиваются все основные экономические, а, следовательно, и

политические проблемы советского государства. Вопросы установления

правильных взаимоотношений крестьянства и рабочего класса, вопросы

обеспечения взаимно-связанного и взаимно-обусловленного развития

сельского хозяйства и промышленности, вопросы распределения

национального дохода и связанные с ним вопросы индустриализации СССР и

укрепления, как экономически, так и политически рабочего класса, вопросы

обеспечения реальной заработной платы, укрепления червонца, наконец,

планомерное усиление социалистических элементов нашего хозяйства и

дальнейшее ограничение частно-капиталистических элементов народного

хозяйства – все это упирается в проблему цен», – говорится в резолютивной

части пленума ЦК ВКП(б) (в начале 1927 г.) по докладам «О снижении

отпускных и розничных цен»429.

Неоднозначные экономические и политические последствия имел и

характерный для периода НЭПа процесс осереднячивания, нивелировки

крестьянских хозяйств. При уменьшении средней площади посевов на одно

хозяйство в 1917–1923 гг. с 4,4 десятин до 2,8, выросла доля среднепосевной

группы (1,75–2,75). Только за 1922–1923 гг. произошло увеличение доли

427 Перспективы и ближайшие задачи хозяйственного строительства Бурят-Монгольской АССР. Верхнеудинск, 1927. С. 1. 428 Там же. С. 2. 429 Материалы по статистике Бурятии. Вып. 2. Том. 1. Верхнеудинск, 1928. С. 118.

188

среднепосевных хозяйств с 47,97 % до 50,10 %430. С 1920 по 1923 гг. доля

беспосевных хозяйств сократилось с 15,8 % до 5,5 %, число хозяйств,

сеющих более 6 десятин, уменьшилось втрое, а более чем 8 десятин –

впятеро431.

Современники по-разному оценивали осереднячивание. В прессе

появлялись и откровенно критические материалы, и статьи в поддержку.

Например, в августе 1922 г. в газете «Власть труда» неизвестный автор

утверждал, что нивелировка крестьянского двора привела к падению

производительности сельского хозяйства. Спад неизбежен, когда

крестьянский двор превращается в хозяйство натурального типа. Автор

считал необходимым отменить процесс нивелировки, как одну из причин

сельскохозяйственного кризиса. Более того, он писал, что прочное

улучшение сельского хозяйства возможно только, если советское

государство откажется от чрезмерного индустриального увлечения, которое

«не имеет никаких оснований в общем хозяйственном укладе»432.

Два года спустя, в той же газете, вышел материал К. Чернядьева,

заявившего, что процесс осереднячивания свидетельствует о росте и

восстановлении крестьянского хозяйства. В усилении середняцких хозяйств

автор видел переход сельского хозяйства от упадка к развитию. По мнению

Чернядьева, ставка на бедняка и середняка дала положительные результаты

и советскому руководству необходимо поддерживать выбранный курс433.

Выступая тогда же, в августе 1924 г. на губернском съезде «Комитетов

взаимопомощи» Челядинов резюмировал итоги XIII съезда РКП(б) и отметил

следующее: советскому государству неизбежно приходится сталкиваться с

кулацким хозяйством, а также опираться на поддержку середняка. Автор

считал такую политику неизбежным злом, так как, по его словам,

государству «необходимо добиться того, чтобы хозяйство стало товарным,

430 Власть труда. 1924. 5 августа. 431 ГАИО. Ф. Р-42. Оп. 1. Д. 586. Л. 15 об. 432 Власть труда. 1922. 5 августа. 433 Власть труда. 1924. 5 августа.

189

поэтому в условиях НЭПа приходится искать осторожные пути налоговой

политики». Однако, по словам докладчика, когда бедняцкие элементы

удастся объединить в коллективы, появится возможность изменить политику

в деревне полностью, то есть опираться только на бедняка. До тех пор

Челядинов предлагал усилить смычку бедняка с середняком, чтобы

последний сумел оторваться от кулака и тем самым подорвать зажиточное

хозяйство. Автор считал, что необходимо кооперировать маломощные слои,

поддерживать коммуны сельхозартели и другие коллективные формы434.

Значительный научные интерес представляют структурные тенденции в

полеводстве Приангарья. За период 1921–1922 гг. масштабы полеводства

значительно сократились. Если в 1913–1920 гг. ежегодно засевалось не менее

360 тыс. дес., а дважды в 1913 г. и 1917 г. более 400 тыс. дес., то за первые

два года правления большевиков в Иркутской губернии площадь посевов

уменьшилась на четверть. Наиболее сильно (на треть) сократился яровой

клин435. Понятно, что в отчетах властей все это сокращение подавалось, как

происходившее «за годы войны и революции» (т. е. за 1914–1920 гг.), что не

соответствует действительности.

Данные по Сибири в целом за 1920-1922 гг. показывают, что при общем

сокращении посевов площади продовольственных культур сокращались

медленнее, чем кормовых. Если до 1920 г. включительно уменьшалась доля

зерновых культур относительно других посевов, то с 1921 г. доля

продовольственных хлебов уменьшалась за счет кормовых. Это говорит о

стремительной перестройке и так полутоварного крестьянского хозяйства на

полностью потребительское436.

434 Власть труда. 1924. 5 августа. 435 Отчет о деятельности Иркутского губернского исполнительного комитета совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 4-го созыва за 1923–24 хозяйственный год. Иркутск, 1925. С. 66. 436 Аграрные преобразования и сельское хозяйство Сибири в XX веке : очерки истории / [В.А. Ильиных, В.М. Рынков, М.В. Шиловский и др.]; отв. ред. В.А. Ильиных. - Новосибирск: Институт истории, 2008. С. 91.

190

Таблица 2

Структура землепользования На 1917 г. в

границах Иркутской губернии

На 1920 г., но в границах Иркутской

губернии 1923 г., включая

Селенгинский уезд

1929 г. Иркутский, Киренский

округа, Нижнеудинский и

Тайшетский районы Канского

округа Число хозяйств 103502 79040 - Полевых посевов 410082 дес. 252471 дес. 402954-499006

Доля культуры в посевах (в %) Ржи озимой 28,56 32,25 33,5 Ржи яровой 22,19 18,24 Пшеницы озимой 0,15 0,28 27,7 Пшеницы яровой 15,96 15,87 Ячмень 7,096 5,8 Нет данных Овес 17,47 20,05 23,1 Гречиха 1,71 2,65 Нет данных Просо 0,29 0,27 Нет данных Лен 0,25 0,25 0,8 Конопля 0,77 1,19 1,2 Картофель 2,21 1,77 Прочих - 12,7 Горох 0,34 Прочих –

1,65 Табак 0,08 Огородные растения 0,027 Полба 0,003 Подсолнухи 0,0017 Бахчи 0,03 Рыжик 0,008 Однолетние травы 2,77 Многолетние травы 0,039 Под паром 287609,905 181279,855 + Толоки

461,895 Нет данных

Под залежью 46524,09 Залежей и перелогов 15724,214

Нет данных

Итого пашни 744216,125 475296,679 Таблица составлена: Итоги предварительного подсчета материалов переписи 1917 г. по Иркутской губернии / под ред. К. Н. Миротворцева. Иркутск, 1919. Иркутская губерния в освещение сельско-хозяйственной переписи 1920 г. // Материалы Иркутского статист. бюро. Вып. 23. Иркутск, 1924. Статьи – Миротворцев К. Иркутский округ; Канский округ; Жизневский И. Киренский округ // Сибирская советская энциклопедия. Т. 2. Новосибирск, 1930. Исходные цифры для сделанных нами подсчетов см.: Приложение 18.

191

С 1923 г. отмечается заметный рост посевных площадей. Причем,

произведенный осенью 1924 г. в Иркутской губернии посев озимого клина по

площади равнялся довоенному (1913 г.), а яровой восстановлен до 81 %

довоенного. Ориентировочный план властей посевов яровых (по губернии в

целом) выполнен с повышением на 10,8 %. По данным Иркутского

губисполкома, площадь посевов 1924 г. (без Киренского уезда) увеличилась

по сравнению с 1923 г. на 36259 десятин или 15,9 % исключительно за счет

яровых хлебов437. В целом по губернии отмечается незначительное

увеличение площади посевов продовольственных и крупяных культур за счет

уменьшение посевов кормовых438.

Как видно из таблицы 2, доля пшеницы в посевах между 1920 г. и

1929 г. выросла. Эксперты 1920-х гг. комментировали это, как

«выявляющуюся» тенденцию к товарности через увеличение площади

товарных культур – пшеницы и масличных. Площадь посева пшеницы в

1924 г. увеличилась на 16,7 %, а площадь льна и конопли – на 55 %439.

Дальнейшее развитие землепользования большинство экспертов видело

в постепенном и повсеместном переходе от паро-залежной системы к паро-

травопольной (травопольной). Имевшаяся же система, вопреки замечаниям

Челинцева о неполном исчерапании ее потенциала, была объявлена

изжившей. Повышение плодородья при разработанном почвоведом

В. Р. Вильямсом травополье достигалось введением в севообороты

значительного (до 50 %) клина сеяных трав. Отпадала необходимость в

дорогостоящих минеральных удобрениях, использование которых было к

тому же мало распространено и неотработано с точки зрения

транспортировки. Одновременно намечалось устранить опасность перехода в

Сибири к устаревшему трехполью, широко практиковавшемуся в

европейской России.

437 Аграрные преобразования и сельское хозяйство Сибири в XX веке. С. 66. 438 Черкунов А. Н. Урожай 1923–1924 сельско-хозяйственного года в Иркутской губернии // Материалы Иркутского губ. статист. бюро. Вып. 28. Иркутск, 1924. С. 41. 439 Власть труда. 1925. 26 марта.

192

26 марта 1925 г. в газете «Власть труда» опубликован материал за

подписью «Агроном Поносов» о 5-м губернском съезде советов. Автор

писал: «Несмотря на количественное восстановление, сельское хозяйство

губернии переживает состояние внутреннего кризиса. Об этом говорят

цифры урожайности сельскохозяйственных растений, проявляющиеся, в

течение уже длительного периода, склонность к понижению. На это

указывают все чаще повторяющиеся случаи недородов в некоторых районах.

И каковы бы ни были мероприятия по восстановлению сельского хозяйства,

они могут лишь отсрочить, но не отвратить надвигающийся грозный кризис.

Здесь нужна решительная мера и эта мера определена проходившими

настоящей зимой Сибирским и губернским совещаниями земработников. Она

заключается в изменении всей системы хозяйства, в перестройке его на

началах паротравополья»440. От бессменного возделывания хлебов пашня

утрачивает строение, и почва теряет плодородие. В паротравополье

естественную залежь должна заменить искусственная – посев на полях

многолетних трав. Два-три года стояния травы сделают больше, чем

естественные залежи 10–15 лет, восстановят почвенное строение и полевые

физические свойства, а с ними восстановится и плодородие. Также, по

мнению Поносова, паротравополье определяет не только полеводство, но и

всю систему хозяйства, которое при введении паротравополья должно стать

полеводчески-животноводческим, так как наличие трав дает корм скоту.

Данные предложения в 1920-х гг. остались скорее прожектом и не были

воплощены в реальность. На практике «общая тенденция стихийного

развития местного хозяйства: ликвидация остатков залежно-парового

хозяйства и постепенный переход к паровому трехполью, вначале

безнавозному, а затем с навозным удобрением»441. По Восточной Сибири на

100 га посева приходилось 72,3 га пара и только 4,1 га залежи.

440 Власть труда. 1925. 26 марта. 441 Земледелие // Сибирская советская энциклопедия. Т. 2. Новосибирск, 1930. С. 114.

193

Отличная от полеводства динамика сложилась в животноводстве.

К 1920 г. это отрасль сельского хозяйства имела наибольшее хозяйственное

значение там, где имелся рынок для сбыта продуктов скотоводства в виде

молока и отчасти мяса. Так часть хозяйств Иркутского уезда приобретало все

более отчетливо молочное направление, что проявилось увеличением

значительной доли коров в стаде КРС (58,17 %). Причем в зависимости от

расстояния от волостей уезда до Иркутска это соотношение менялось: чем

ближе, тем выше процент коров. Тулунский уезд также имел большую долю

коров в стаде, что статистики объясняли наличием массы переселенческих

хозяйств, ведущих более интенсивное животноводство, при абсолютно

меньшем количестве скота на одно хозяйство.

Свиноводство развивалось вслед за интенсификацией земледелия и

ростом значения клубнеплодов. Уезды, имевшие наименьший процент пара и

залежи и наибольший процент посевов картофеля, такие как Тулунский и

Киренский, отличались и наибольшим процентом свиней в составе стада, а

также обеспечением их наивысшим средним числом на хозяйство.

Развитие животноводства лимитировалось наличием кормовой базы в

виде лугов и выгонов. Обеспеченность Иркутской губернии этими угодьями

была ниже других регионов Сибири, что предопределяло и меньшую

товарность. Отмечалась необходимость осушения луговых болот.

По абсолютному количеству лошадей всех возрастов и по

обеспеченности крестьянских хозяйств рабочими лошадьми в Сибири

рекордным являлся 1916 г. На территории будущего Сибирского края в этот

год насчитывалось 4 219 000 лошадей, в т. ч. 3 123 500 рабочих. Для

сравнения: в 1920 г. – соответственно 3 948 500 и 2 911 500, в 1922 г. –

3 418 300 и 2 551 000, в 1924 г. – 3 968 000 и 2 547 500, в 1926 г. – 3 601 900 и

2 535 700442. Если в целом по РСФСР за 1916–1924 гг. конское поголовье

сократилось на 30 %, то по Сибири менее чем на 20 %. Даже в условиях 442 Аграрные преобразования и сельское хозяйство Сибири в XX веке. Очерки истории. C. 94; Беляев В. Коневодство // Сибирская советская энциклопедия. Т. 2. Новосибирск, 1930. С. 920.

194

Гражданской войны в Сибири дольше сохранялись прежние тенденции. В

Иркутской же губернии снижение поголовья в 1917–1920 гг. лошадей было

заметно меньше, чем в Сибири в целом, а с 1920 г. восстановление

происходило быстрее.

Также из таблицы 3 наглядно видно, что наименьшее поголовье всех

видов скота в Иркутской губернии зафиксировано в 1920 г., в последующие

годы в отличие от полеводства, не наблюдается существенного падения.

Таблица 3 Поголовье скота в границах Иркутской губернии 1923 г.

Год Лошади Крупный рогатый

Овцы и козы Свиньи Всего скота

1917 214400-220309 330300-343691

149704-212000

163200- 216606

857604-992606

1920 200800-218361 277600-292828

121000 142229

117300-147800

716700-801218

1921 225100 296600 150700 122000 794400 1922 Нет данных 1923 221200-255400 286400-

351900 114500-180067

117896-194600

739996-981967

1924 243779 322403 159900 159985-259300

886067-985382

1925 Нет данных 331500 186500 309900 - 1926, 1927 Данные не выявлены, но очевидна умеренная восходящая

динамика 1928 262516 427273 490146 268113 1448048 1929 259769-269787 413273-

428232 503313-517916

248097-252529-

1424452-1468464

1930 217661 272278 350753 103698 944390 1931 167925 218763 223005 106912 716605

Таблица составлена: Сельское хозяйство России в XX веке. Статистический сборник / под ред. Н.П. Огановского и Н.Д. Кондратьева. М.: Новая деревня, 1923. С. 214, 246–247 (по скоту данные этой работы очень отличаются от сведений губернских переписей) Соколов М.П. Иркутская губерния в цифрах. Статистические этюды. Иркутск, 1924. С. 41–47, 58–61. Миротворцев К. Н. Сельское хозяйство Средне-Сибирского края и его перспективы / /Предварительные материалы по районированию Средне-Сибирского (Лено-Байкальского) края. Иркутск, 1925. Вып. 6. Потапов М.Ф. Иркутские большевики в борьбе за восстановление хозяйства (1921–1925 гг.).– Иркутск, 1949. С. 15–16. Черкунов А. Н.Сельское хозяйство // Справочник по Иркутской губернии 1925 г. Иркутск, 1925. С. 62–82. Власть труда. 1925. 29 марта. Исходные цифры для сделанных нами подсчетов см.: Приложение 17, 19.

195

Уже отмечавшаяся нестабильность урожаев в полеводстве, связанная с

природно-климатическими условиями Приангарья, прямо касалась и

животноводства. Например, «Сводка политнастроения» с 31 июля по 7

августа 1923 г.: «Настроение крестьян губернии спокойное, за исключением

Балаганского уезда, где из-за неурожая настроение населения паническое,

выразившееся в большой распродаже скота и в массовом выселении из уезда.

Ежедневно в Губземуправление поступает 10–20 заявлений о выселении. За

три дня из д. Малышевка выехало до 130 едоков. Состояние (Балаганского)

уезда катастрофическое; выгоны и покосы погорели вовсе… Не лучше

положение и в Аларском аймаке, где выгорело до 40 000 дес. Аймземотдел

просит предоставить аймаку покосы в Зиминском уезде. В общем состояние

хлебов и трав в губернии ниже прошлого года приблизительно на 10 %»443.

Таблица 4 Поголовье скота в границах

западных аймаков Бурят-Монгольской АССР Год лошади Крупный

рогатый Овцы Козы Свиньи Всего

скота 1916 - - - - - 436882 1917 69110 176719 76591 17314 24335 364069 1920 67494 172849 77734 19484 16119 353680 1923 66972 155802 86651 21002 16464 346891 1924 Данных по видам не выявлено, только общее поголовье 357782 1925 68767 163730 102076 26696 21806 383075

1926 73143 202568 122554 30977 25804 455046 1928 83624 257913 191002 43427 42476 618442 1929 90223 281875 219845 47513 32521 671977 1930 69695 183563 149883 33344 20427 456912

Таблица составлена: Перспективы и ближайшие задачи хозяйственного строительства Бурят-Монгольской АССР. Верхнеудинск, 1927. С. 13; Козьмин Н. Н. Бурят-Монгольская АССР. Географический и хозяйственный очерк. Иркутск-Верхнеудинск, 1928.– С. 44.; Бурят-Монгольская А.С.С.Р. // Сибирская советская энциклопедия. Т. 1. Новосибирск, 1929. С. 413.; Бурятия в цифрах. Статистико-экономический справочник 1927–1930. Верхнеудинск, 1931. C. 232–274. Исходные цифры для сделанных нами подсчетов см.: Приложение 16.

443 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 1076. Л. 108.

196

Затронул сектор животноводства и процесс осереднячивания.

Сократилось число маломощных и наиболее мощных по скоту хозяйств. Так,

с 1922 по 1923 г. число хозяйств без скота сократилось с 5,49 % до 2,47 %.

В целом же в 1923–1924 гг. наметились положительные тенденции в

животноводстве. Наблюдался рост поголовья лошадей. Значительно

улучшилось положение с рогатым скотом. Количество быков выросло почти

в два раза. «Особенно же улучшилось положение с мелким

животноводством. Положение общего улучшения, правда, в меньшей

степени, наблюдается и в племенном животноводстве»444.

В 1925 г. рост поголовья достигнут в основном за счет овец и свиней,

выращивание которых имело преимущественно потребительский, а не

товарный характер. Численность лошадей и коров, по оценкам статистики,

все еще было меньше, чем до революции.

К середине 1920-х гг. экономисты характеризовали скотоводство

Иркутской губернии, как значительное по числу голов, но крайне

непродуктивное. Меняющиеся экономические условия делают невозможным

дальнейшее поддержание пастбищной системы на естественных выгонах445.

Перспективным представлялся переход к более интенсивному кормлению и

лучшему содержанию скота. Все эксперты отмечают необходимость

улучшения естественных лугов, урожайность которых падала из-за

задернения и засоренности. Большие надежды связывались и с планируемым

внедрением травополья. Актуальной задачей для агрономов был подбор

подходящих для Приангарья сортов кормовых растений. По данным

Миротворцева, население уже осознает это и попытки посева тимофеевки и

других трав уже (на 1925 г.) делаются крестьянами.

По оценкам И. Маслова, в 1925 г. рост стада животных по всем

показателям превзошел 1917 г., за исключением свиней. «По количеству

скота на одно хозяйство (для сравнения бралось число коров) Иркутская 444 Отчет о деятельности Иркутского губернского исполнительного комитета… С. 73. 445 Миротворцев К. Н. Сельское хозяйство Средне-Сибирского края и его перспективы. С. 19.

197

губерния стояла выше других губерний Сибири». Например, в Приангарье

коров на одно хозяйство – 3,76 головы (а в Верхоленском уезде даже 4,63

головы на хозяйство), «тогда как в Алтайской губернии на одно хозяйство

приходится 3,2 головы, в Ново-Николаевской – 3,6, Омской – около 4»446.

Однако в отношении продуктивности сельское хозяйство Приангарья

оставляет желать лучшего. В 1925 г. его валовая продукция составляла 38

504 тыс. руб., товарная – 12805 тыс. руб. или 33,25 % валовой продукции.

Товарная продукция на 49,6 % состоит из промыслов (пушного, лесного), на

38,4 % продукции полеводства и только 12 % продукции животноводства.

Таким образом, товарная продукция иркутской деревни была невелика,

создаваясь в основном за счет промыслов и полеводства. Животноводство в

крестьянском хозяйстве обслуживает только свои потребляющие хозяйства, а

в Верхоленском уезде оно даже убыточно. Для сравнения, товарная

продукция животноводства Омской губернии в общем балансе составляла 50

%. Главными недостатками аграрного сектора Приангарья Маслов считал

отсталые методы хозяйствования, а особенно в животноводстве(яловость

коров 15–16 %, вместо положенных 5–6 %, а удои 15–30 пудов в год, вместо

положенных 70-75 пудовм), а также слабое содействие крестьянам со

стороны государства. Луговодство в регионе, как хозяйственное явление,

практически неразвито. Налицо нерациональное использование лугов.

Учтенная площадь лугов составляет 315 000 дес. Урожай сена с десятины

составляет от 33 до 84 пудов. Общий сбор сена 31 434 000 пудов.

Потребность же сельского населения в сене составляет 35 815 000 пудов, что

осложняет прокорм скота447.

До конца 1920-х гг. коневодство сохраняло в Приангарье важное

значение. Меньшинство крестьянских хозяйств не имело рабочих лошадей.

Эксперты связывали такую ситуацию с «недостатком механизированного

транспорта и довольно широким развитием гужевых транзитных путей,

446 Власть труда. 1926. 5 января. 447 Власть труда. 1926. 28 июля.

198

дальностью расстояний между селениями, тяжелыми условиями обработки

таежных земель»448.

Проблема технического оснащения сельского хозяйства была тесно

связана с вопросами экспорта-импорта. По данным «Сибирской советской

энциклопедии», «средний ежегодный ввоз в Сибирь за последнее трехлетие

(1911–1913 гг.) перед империалистической войной (1914–1918 гг.) достигал

3,7 млн пудов (59 200 тонн) на сумму 20,7 млн руб. Из этого количества до

70 % составляли машины, поступающие из-за границы. Иностранные

машиноторгующие фирмы размещали на сибирском рынке до 50 %

указанного, а остальное поступало на рынок через русские фирмы, склады

переселенческого управления и экспортные фирмы»449. Из Германии

поступали в основном плуги, из США – уборочные машины, жнейки и

сеялки, из Англии – локомобили и сложные паровые машины. Другие авторы

приводят еще большие показатели о приобретения сельскохозяйственных

машин в дореволюционной Сибири: в 1911 г. – 25,5 млн руб., 1912 г. – 25, 7

млн, 1913 г. – 26,2 млн, 1914 г. – 22 млн.450.

Уровень технической обеспеченности крестьянских хозяйств Иркутской

губернии на 1917 г. измерялся соотношением количества плугов к

количеству сох как 1:3451. Самыми распространенными пахотными орудиями

в регионе были мелкие сохи и бороны. Переселенцы обычно привозили с

собой и пахотные плуги нового типа, которые постепенно проникали и в

хозяйство старожилов. Они приспособляли и новые плуги к оглобельной

запряжке. В районе железной дороги стали распространяться и

двухкорпусные плуги с широким расхватом, они были весьма

производительными в работе и поэтому привлекали крестьян.

448 Миротворцев К. Н. Иркутский округ // Сибирская советская энциклопедия. Т. 2. Новосибирск, 1930. С. 326. 449 Иностранный капитал // Сибирская советская энциклопедия. Т. 2. Новосибирск, 1930. С. 272. 450 Винокуров М. А., Суходолов А. П. Экономика Сибири: 1900–1928. Новосибирск, 1996. С. 144. 451 ГАНИИО. Ф. 300. Оп. 1. Д. 553. Л. 3–3 об.

199

«По данным переписи 1917 г. на 100 хозяев приходилось инвентаря:

плугов: старожилы – 20, переселенцы – 56, плугов двухкорпусных:

старожилы – 3,2, переселенцы –1,6, сеялок: старожилы – 0,7, переселенцы –

0,1, косилок: старожилы – 1,8, переселенцы – 1,1, жнеек: старожилы – 2,5,

переселенцы – 1,1, молотилок: старожилы – 5,3, переселенцы – 4, веялок:

старожилы – 5.3, переселенцы – 9,8»452. Причем учтен сельскохозяйственный

инвентарь промышленного изготовления. В переписи 1920 г., напротив,

подсчитаны все виды орудий, с более детальной разбивкой по типам,

выделены и группы инвентаря. Поскольку некоторые орудия находились в

совместном владении нескольких домохозяев, при переписи 1917 г.

записывались в виде дробей.

По данным 1920 г. преобладали сохи, бороны с деревянными рамами,

дровни, телеги с деревянными осями и наиболее простые уборочные орудия

(косы и серпы). Распространение даже простых машин (веялок, сенокосилок,

конных граблей) весьма незначительно, рядовые сеялки имеются лишь в

количестве по одной на 300 хозяйств. В отношении «усовершенствованного

инвентаря, если даже допустить, что переписью учтено менее половины, то и

тогда количество такого инвентаря окажется ничтожным»453.

С 1923 г. наблюдается «количественное возрождение, успех

улучшенных приемов хозяйствования, общий интерес крестьянства к

сельскому хозяйству, рост кооперативов – все это указывает на наличие

здоровых тенденций у сельского населения и резком сдвиге от рутины»454.

Под влиянием земельных органов происходил сдвиг к рационализации и

улучшению техники земледелия. Крестьяне стремились улучшить свое

хозяйство, поэтому они производили протравливание зерна, усиленно его

сортировали, развивали травосеяние, покупали новый культурный

452 ГАИО. Ф. Р-46. Оп. 1. Д. 586. Л. 10 об. 453 Иркутская губерния в освещение сельско-хозяйственной переписи 1920 г. // Материалы Иркутского статистического бюро. Выпуск 23. Иркутск, 1924. С. X. 454 Отчет о деятельности Иркутского губернского исполнительного комитета… С. 69, 81.

200

сельхозинвентарь. Большое содействие в этом начинании им оказывали

кружки самодеятельности населения при советах455.

Таблица 5 Сельскохозяйственный инвентарь

промышленного изготовления в Иркутской губернии 1917 1920 Отпущено в

1923/1924 г. Продано крестьянам за 1924/25 г.

Продано за 1-е полугодие 1925/26 г.

Орудия для подготовки почвы Однолемешные плуги

25667,9 19777,30 5261 1701 2925

Многолемешные плуги

2171,3 1746

Бороны железные - 1866 216 Дисковые бороны 21 Графы нет Сеялки 434,2 270 259 283

Уборочные машины Косилки 2616,14 1019 170 Конные грабли 2424,79 1008 117 Жнейки 1658,4 - Лобогрейки - 188,6 Самосброски - 1034 Сноповязалки - 66 Жатки - - 281 - -

Молотилки Молотилки 3904,83 - 296 211 611 Молотилки ручные

- 1922 -

Конные молотилки

- 2608 -

Молотильные катки

- 1500 -

Зерноочистители Веялки 11005,74 7251,17 239 256 453 Триеры (в 1920 г. сортировки и куклеотборники)

Нет графы

334 108 78 111

Смешанная группа Сепараторы 101,8 2072 370 Маслобойки 840 68 Таблица составлена: Иркутская партийная организация в восстановительный период (1920–1926 гг.) Документы и материалы. Иркутск, 1960. С. 288, 290; Отчет о деятельности Иркутского губернского исполнительного комитета совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 4-го созыва за 1923–24 хозяйственный год. Иркутск, 1925. С. 71.

455 ГАНИИО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2192. Л. 2.

201

В 1924 г. значительно, до 400 тыс. пудов, усилилось сортирование зерна

на триерах, против 150 000 пудов в 1923 г. Увеличился также ранний взмет

пара и посев рядовыми сеялками, коими в 1924 г. посеяно до 20 % всей

посевной площади. Протравлено до 130 тыс. пудов семян.

Весной 1925 г. Поносов указывал, что в Иркутской губернии

используется – 57 000 ручных кос, плугов только – 27 000, в то же время за

последний год плугов продано 5000, сеялок –3 59, триеров – 64, молотилок –

78. Единственный трактор есть в коммуне «Егорово». По словам автора,

крестьянству необходимо сначала привить более простые необходимые

орудия (плуги, сеялки), а затем заняться объединением крестьян для

тракторной обработки. Рыбные угодья переданы земельным органам, они

стали государственными, так как приносят прибыль и должны быть

улучшены456.

Снабжение крестьян сельско-хозяйственными машинами и орудиями в

Иркутской губернии вели несколько организаций: Госсельсклад (наиболее

крупная), Губсоюз, Сельсоюз. Инвентарь продавался преимущественно в

кредит, с рассрочкой платежа на срок от 1 до 3 лет. Распространение

сложных машин являлось наиболее больным вопросом. Успех его зависел от

наличия денежных средств у крестьянского населения.

Из таблицы 5 видно, что ежегодные поставки составляли

незначительную долю от имеющегося инвентаря. Озвученные еще в 1921 г.

планы большевиков «обобществления» этих сеялок, жнеек, жаток, молотилок

и т. п. будут реализованы в ходе коллективизации. Заметим, что при

реализации НЭПа не удалось восстановить дореволюционные масштабы

ежегодного пополнения парка сельскохозяйственной техники, не были

восполнены и «провальные» в этом отношении годы Гражданской войны.

Отсюда в сочетании с прекращением массового переселения и меньший, чем

до революции прирост посевных площадей в Сибири.

* * * * *

456 Власть труда. 1925. 29 марта.

202

В начале XX века Иркутская губерния обладала большими резервами

для развития аграрного производства, как в направлении расширения

землепользования, так и совершенствовании его форм. На 1920 г. система

сельского хозяйства региона определялась, как земледельческо-

скотоводческая. Главная роль принадлежала посевам ржи, овса, пшеницы.

В 1921–1923 гг. посевы уменьшились примерно в 1,5 раза. Это и стало

реакцией крестьянства на первую для Приангарья практику «военного

коммунизма». Отметим, для сравнения, что вторая попытка поставить

деревню под полный контроль в 1928–1929 гг. не вызвала подобного падения

в полеводстве, но привела к уменьшению поголовья скота за 1930–1931 гг. в

2 раза.

На 1925 г. сельское хозяйство Иркутской губернии имеет тенденцию к

развитию молочно-мясного хозяйства, как наиболее рентабельного, а

зерновое хозяйство идет по пути развития посева пшеницы, как культуры

наиболее доходной. Подготавливался переход к более прогрессивным

формам земледелия (паротравополье).

Если большевистские власти тяготели к командно-административным

методам решения «зерновой проблемы», советские экономисты смотрели на

вопросы аграрной сферы шире и глубже. А. Н. Челинцев подчеркивал, что

для развития аграрного производства необходимо одно – достаточный объем

и выгодность сбыта сельскохозяйственных продуктов. Постепенно в

экономической литературе появляются и совсем иные ноты, прямо

отсылающие к партийным резолюциям, к идеологии. Рыночная аргументация

сменяется административной, которая маскируется марксистской, выборочно

экономической терминологией.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2

Реакцией на советскую экономическую политику являлись протесты со

стороны крестьян, которые осенью 1920 г. переросли в массовые восстания.

203

Они происходили преимущественно в самых плодородных районах

Приангарья (Балаганский и Черемховский уезды), ими руководили бывшие

унтер-офицеры. Эти восстания по масштабам значительно превосходили

партизанское движение против власти Колчака. На их подавление

приходилось привлекать регулярные части Красной армии.

После подавление этих восстаний еще в течение 2–3 лет на территории

региона действовали хорошо организованные повстанческие отряды,

которые пользовались поддержкой значительной части населения. Эти

отряды взаимодействовали между собой, носили названия, были очень

мобильными, имели собственную тактику борьбы. Какой либо четкой

политической идеологии у повстанцев не было, общим лозунгом было «За

советы без коммунистов». Местным властям первоначально было трудно

одолеть повстанческое движение из-за мобильности противостоящих им

отрядов и непопулярности большевиков. Лишь принятие жестких мер, таких

как взятие заложников и выездные ревтрибуналы, а также новая тактика

борьбы с партизанами с помощью ЧОН принесли плоды. Одновременно и

налоговые уступки большевиков также способствовали тому, что

повстанчество пошло на спад.

Несмотря на то, что в 1923–1924 гг. повстанческое движение было

ликвидировано, а его основные вожди уничтожены, протесты и недовольство

со стороны крестьянства продолжались на протяжении всего описываемого

периода. В последующие годы отдельные категории крестьянства активно

выражали протест против политики властей, проявлялось это в виде

антиправительственных речей на сельских сходах, а также в мелком

хулиганстве. Благодаря крестьянским восстаниям власти вынуждены были

пойти на уступки населению и отложить планы социалистического

переустройство села, которые ими были реализованы лишь в ходе

коллективизации.

Национальная политика большевиков была нацелена на удовлетворение

интересов коренных народов. Однако при образовании Бурят-Монгольской

204

автономии местные власти столкнулись с неучтенными проблемами.

Бурятское и русское население на территории Приангарья зачастую

проживало чересполосно. Мнение местных руководителей и местного

населения центральными властями при установлении границ не учитывалось.

Возникли продолжительные земельные и налоговые споры в приграничных

районах. Часть крестьян лишилась своих земельных угодий, чтобы ими

пользоваться приходилось брать в аренду. Русское население стало

жаловаться на притеснения со стороны властей БМАССР, а жители

бурятских сел, не вошедших в состав автономии, выражали недовольство,

что остались в составе Иркутской губернии.

Проблему пытались разрешить компромиссным способом через

паритетные комиссии, призванные разрешать споры путем взаимного

соглашения сторон. Однако переговоры между представителями Бурятской

республики и Иркутской губернии проходили в напряженной обстановке.

Стороны долго не могли прийти к соглашению по той или иной территории.

Проблему вынуждены были решать делегаты, присланные из центра.

Большинство приграничных споров начали решать в порядке общего

поземельного землеустройства. Бурят-Монгольской республике удалось

отстоять большую часть территорий, присоединить Кабанский район. Однако

полностью разрешить приграничные и межнациональные противоречия не

удавалось, они сохранялись вплоть до 1930-х годов, а фактор национальной

политики оказал огромное влияние на крестьянство Приангарья.

Сопротивление крестьянства заставило большевиков в 1921 г. перейти к

НЭПу. Изменение государственной политики (замена продразверстки на

продналог) в 1921 г. лишь остановило падение площади посевов. Заметный

же их рост, означавший восстановление прежних показателей, отмечен

только с 1924 г. Крестьяне не только выжидали, но и прибегали к сокрытию

посевов, как отдельными хозяйствами, так и даже целыми селениями.

С 1923 г. отмечается заметный рост посевных площадей. Произведенный

осенью 1924 г. в Иркутской губернии посев озимого клина по площади

205

равнялся довоенному (1913 г.), а яровой восстановлен до 81 % довоенного.

Отмечается незначительное увеличение площади посевов

продовольственных и крупяных культур за счет уменьшение посевов

кормовых. Выявилась и тенденция к росту товарности через увеличение

площади товарных культур – пшеницы и масличных. «Площадь посева

пшеницы в 1924 г. дала увеличение на 16,7 % и площадь льна и конопли на

55 %.

Благодаря тому, что власти в 1923–1927 гг. отказались от чрезмерного

командно-административного давления, допустили рыночные отношения,

крестьяне восстановили производство и по основным показателям (посевной

площади, валовому сбору, количеству скота) достигли, а по ряду параметров

и превзошли дореволюционный уровень.

На классовую политику крестьянство реагировало сдерживанием

товарности хозяйства, что в свою очередь затрудняло его развитие и

интенсификацию всего сельского хозяйства. Неоднозначные экономические

и политические последствия имел и характерный для периода НЭПа процесс

осереднячивания, нивелировки крестьянских хозяйств.

206

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Утверждение советской власти привело к кардинальному изменению

всего административного аппарата в сельской местности. На место управ и

земств пришли большевистские ревкомы, которые позже были заменены на

советы. Ревкомы и советы являлись не просто административными органами,

они занимались управлением всей хозяйственной деятельностью

подведомственной им территории, выполняли декреты и постановления

центральной власти. В связи с этим их административный аппарат разросся.

Громоздкий бюрократический аппарат оказался крайне неэффективным

и привел к полной бесхозяйственности на территории региона. От этого

пострадало местное население. Работа советских чиновников была

медлительной, неэффективной, государственные деньги нередко

расхищались.

Советский административный аппарат ложился также тяжким бременем

на крестьянство. Именно за счет него стали высокими налоговые ставки, ведь

расходы на содержание административных учреждений составляли – 22,9 %

всех расходов губернского бюджета. Ненормальности, происходящие в

советских учреждениях, а также всеобщая бесхозяйственность,

сохранявшаяся на протяжении всего описываемого периода, отрицательно

сказалась на развитии сельского хозяйства и вызывала массовое

недовольство со стороны крестьян.

Стать эффективным инструментом исполнительной власти Советы не

могли в силу частой сменяемости их состава, периодичности созывов,

некомпетентности их членов, а также необходимости выполнять

распоряжения вышестоящих партийных инстанций.

С переходом к НЭПу советское руководство принимает ряд

законодательных актов, направленных на усиление роли Советов,

повышение заинтересованности в них крестьян. Новые законы о Советах

расширяли компетенцию их низовых звеньев (волостных, сельских).

Сократилось обеспечение из средств государственного бюджета. В 1922 г.

207

низовые Советы получили возможность в известных границах облагать

население налогами, им передавалась часть государственных налогов.

Переход на местный бюджет способствовал частичному сокращению

аппаратов управления.

Советское руководство в 1925–1926 гг. с целью упрочнить свое

положение в деревне, приблизить местные органы власти вынуждено было

пойти на частичную «либерализацию» избирательного законодательства.

Крестьянство восприняло это решение как возможность повлиять на состав

местных Советов. В общем кампания по «оживлению Советов» не улучшила

их функционирование и политическую значимость. Они продолжали

работать по указке партийных органов, их эффективность по-прежнему

оставалась на низком уровне.

На выборах в Советы крестьянство всеми силами пыталось провести

своих людей и не допустить коммунистов. В общем и целом в низовых

сельских советах число выбранных коммунистов было крайне мало.

Благодаря этому, крестьянам удавалось облегчить свое положение и в ряде

случаев саботировать политику центральных коммунистических властей.

Однако полностью противостоять советской политике крестьяне таким

способом не могли, так как Советы обязаны были беспрекословно

подчиняться руководящей линии ВКП(б).

Опасаясь за свое положение, власти вновь вынуждены были ужесточить

избирательное законодательство. На этом политические уступки в годы

НЭПа по отношению к крестьянству закончились, а Советы были

превращены из формально избираемых органов власти в органы

государственного контроля.

Политика большевиков ярко проявилась и в вопросе административно-

территориального деления. Они считали, что старая система

территориального устройства не отвечает чаяниям народных масс и не

учитывает специфику национального состава данной территории.

Большевики пытались создать новую систему административно-

208

территориального деления, которая, по их мнению, приблизит власть к

широким народным массам и удовлетворит интересы малых народностей.

Кроме того, представители Советской власти полагали, что разделение

территории губернии на округа по принципу их экономического тяготения и

хозяйственной специализации поднимет народное хозяйство Приангарья.

Тем не менее политика укрупнения уездов, волостей и сельских советов

не приблизила административный аппарат к сельскому населению.

Государственные расходы сокращены не были, напротив районирование

принесло населению расходы, превышающие в 5 раз сумму, сохраненную

сокращением штата. Кроме того, местное население вынуждено было

испытать ряд неудобств. При районировании мнение местного население

власти не учитывали.

Проведенное районирование пагубно сказалось и на развитии некоторых

территорий. Так, перспективно развивающиеся города Балаганск и

Верхоленск были отнесены к числу поселков сельского типа. В результате

эти населенные пункты не росли и так и остались поселками.

Первоначально районирование намечалось завершить, образовав на

территории бывшей Иркутской губернии и Забайкалья Лено-Байкальскую

область. Но тем не менее экономическое районирование пришло в

противоречие с большевистской национальной политикой. Руководители

автономных республик опасались, что в результате реализации

Госплановского проекта их права будут ущемлены. В итоге при

районировании Иркутской губернии было осуществлено другое

административно-территориальное и национальное деление. Лено-

Байкальская область, в том виде, в каком она намечалась Госпланом, не была

создана. Иркутская губерния была разделена на три округа с разными

уровнями хозяйственного развития и параметрами населенности.

В итоге окружная система была вскоре ликвидирована, а в 1937 г. была

образована Иркутская область, которая по территории фактически совпадала

с границами Иркутской губернии. Это символизировало окончания

209

большевистского эксперимента в области административно-

территориального деления и возвращения к старому дореволюционному

географическому делению.

По сути дела советское районирование оказалось бессмысленным и

нежизнеспособным эксперементаторством. При всей логичности,

теоретической проработанности новой системы районирования по принципу

экономического тяготения, жизнь показала, что воплощение его в жизнь не

так просто осуществить. При районировании Советская власть столкнулась с

проблемой неоднородности экономических районов, разной их

хозяйственной специализации, сложно было определить, к какому пункту

экономически тяготеет тот или иной район. Все это повлекло за собой

бюрократические споры.

В национальной политики советское руководство пыталось

удовлетворить интересы национальных меньшинств. Для этой цели в

Прибайкалье была создана Бурят-Монгольская автономия. Между тем в эту

автономию были включены территории с большим количеством русского

населения. Русские в среднем составляли 31 % населения республики. А

установление новых административных границ придало дополнительный

импульс земельным и налоговым спорам между бурятским и русским

населением, которые продолжались на протяжении длительного периода

времени.

Некоторые земельные угодья населения пострадали в результате

установления чересполосицы на границе между Иркутской губернией и

Бурятской автономией. Крестьяне лишились части пахотных земель, за

которые они вынуждены были платить аренду местным бурятам. Спокойное

ведение сельского хозяйства и проведение землеустройства с целью перехода

к более совершенным формам землепользования в этих районах оказалось

затруднительным, что, в свою очередь, являлось причиной общего упадка

хозяйственного благосостояния населения этих районов.

210

На протяжении 1924–1925 гг. паритетные комиссии отправляли своих

ходоков для проведения землеустроительных работ на местах. Однако эти

работы проходили крайне медленно и не приносили существенных

результатов. Кроме того, их проведение требовало огромных расходов.

Впоследствии частично споры удалось разрешить на некоторых

территориях, часть земель была включена в состав Иркутской губернии, а

часть в Бурятскую республику, а некоторые территории крестьяне

вынуждены были покинуть. Но пограничный вопрос, до конца описываемого

периода, полностью урегулирован не был.

Разорительная советская налоговая политика, ухудшение хозяйственной

ситуации, массовые военные мобилизации вызвали в 1920 г. крестьянские

восстания на территории Иркутской губернии. Руководителями повстанцев

являлись крестьяне – унтер-офицеры – участники Первой мировой войны.

Антибольшевистское повстанческое движение на территории

Приангарья носило массовый характер, в нем принимало участие более 4000

человек, что значительно превышает размах партизанского движения против

власти Колчака. После подавления массовых восстаний на территории

Черемховского, Балаганского, Верхоленского уезда повстанческое движение

не ослабевает, а продолжает развиваться и создавать трудности для

советской власти на протяжении 1921–1922 гг.

С сентября 1921 г. для борьбы с повстанческим движением

большевистское руководство приступило к решительным мерам.

Специальными комиссиями реквизировалось всё имущество членов семей

повстанцев и их пособников. Все, кто оказывал помощь повстанцам,

подвергались судебному преследованию. Члены семей повстанцев брались в

заложники. Для суда над пособниками повстанцев действовала выездная

сессия Ревтрибунала. Одновременно с этим большевики объявили широкую

амнистию всем добровольно явившимся повстанцам.

Благодаря этим мерам, повстанческое движение пошло на спад. Угроза

постоянного разрастания повстанчества заставила большевистское

211

руководство в 1923–1924 гг. снизить налоги с крестьян, эти меры во многом

устранили острое недовольство крестьян по отношению к большевистской

власти. В результате к концу 1923 г. массовое повстанческое движение было

фактически ликвидировано.

Введение продналога полностью не успокоило крестьян. Недоверие к

власти вызывали повышенные ставки продналога и принудительный обмен

сельхозпродуктов на промышленные товары, когда государство установило

заведомо низкие цены на первые и, наоборот, завышенные на вторые.

Улучшению ситуации в 1923 г. способствовало значительное (почти на 2/3)

снижение налогообложения деревни. Единый сельскохозяйственный налог

1923/24 г. в Иркутской губернии, первой в Сибири, стал собираться

полностью в денежной форме. Но, из-за отсутствия у крестьян денег и

неразвитости торгово-закупочной инфраструктуры, это вызвало резкое

снижение цен на сельскохозяйственную продукцию.

Переломным в сельском хозяйстве стал 1924 г. Площадь посева в этом

году увеличились почти на треть, до 278 000 десятин и достигла уровня

1920 г. Существенно возросло поголовье и продуктивность скота.

Восстановительные процессы продолжились и в последующие годы.

Увеличение площади посева 1925 г. в целом по губернии составило 16 %,

поголовья скота – 9 %. Посевная площадь в этом году в территориальных

рамках Иркутского округа составила 94,7 % от уровня 1917 г., а в границах

губернии 98 %. На 1925 г. сельское хозяйство Иркутской губернии заметно

развивалось по линии мясо-молочного хозяйства, как наиболее

рентабельного, а зерновое хозяйство определенно шло по пути развития

посева пшеницы, как культуры наиболее доходной.

В скотоводстве положение было неоднозначным: увеличилась

численность овец и свиней, выращивание которых имело потребительский

характер. Количество лошадей и коров было меньше дореволюционного.

Расширение посевов также шло за счет озимой ржи и овса.

212

Одним из факторов роста сельскохозяйственного производства явилась

организация государственной помощи крестьянству. В 1924 г. возобновилось

регулярное снабжение деревни сельскохозяйственным инвентарем и

машинами, расширилось ее землеустроительное, агрономическое и

зооветеринарное обслуживание, существенно возросло кредитование селян.

Под влиянием земельных органов в этот период происходил сдвиг к

рационализации и улучшению техники земледелия. Крестьяне производили

протравливание зерна, усиленно его сортировали, развивали травосеяние,

покупали новый инвентарь.

Прочные позиции в период НЭПа занял частный капитал и в сфере

торговли, что способствовало преодолению товарного дефицита и

восстановлению хозяйственных связей. Однако уже с начала 1924 г.

отношение государства к частной торговле меняется. Столкнувшись с ростом

цен на сельхозпродукты, государство вынуждено снижать их экспорт.

Частный капитал объявлен главным виновником этого кризиса. Вводятся

предельные продажные и закупочные цены для государственных и

кооперативных предприятий, установленные ниже рыночных. Сокращается

кредитование частников, повышаются налоги, продукцию государственной

промышленности предписывается реализовать преимущественно через

кооперативы. Валовая продукция частных цензовых предприятий

сократилась с 1925/1926 по 1927/1928 гг. в 4,4 раза, а в 1928/1929 г. они

полностью ликвидированы.

Результатом аграрной политики конца 20-х гг. стало фактическое

прекращение развития сельской экономики. Так, вместо восстановления

нэповских принципов и прекращения давления на деревню, которые

позволили бы существенно оздоровить ситуацию, правящий режим

приступил к ускоренной коллективизации сельского хозяйства, а по

существу к ликвидации крестьянства как такового.

213

ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

ИСТОЧНИКИ

I. Опубликованные документы

1. Документы партии и правительства

1.ВКП (б) в резолюциях съездов, конференций и пленумов ЦК. Часть 1. 1898-1925.

Изд. 5-е, испр. и доп., - М.: Партиздат ЦК ВКП (б), 1936. – 752 с.

2.Декреты советской власти. Т. 9: Июнь – июль 1920 г. - М. 1978. - 460 c.

3.Десятый съезд РКП (б). Март 1921 г. Стенографический отчет. – М.: Гос. изд-во

полит. лит-ры, 1963. – 916 с.

4.Директивы командования фронтов Красной армии (1917 – 1922): Сб док. В 4-х т. -

М.: Воениздат, 1971., Т. 3 (апрель 1920 – 1922). – 765 с.

5.Иркутская партийная организация в восстановительный период (1920 – 1926 гг.)/Под

ред. И.А. Воржева. - Иркутск, 1960. - 313 с.

6.КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 8-е изд., доп.

и испр. Т. 3. 1924-1927. – М.: Изд-во полит. лит-ры, 1970. -- 552 с.

7.КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. 7-е изд.

Часть 1. 1898-1924. Часть 2. 1924-1930. Часть 3. 1930-1954. – М.: Гос. изд-во полит.

лит-ры, 1954. – 831 с. + 676 с. + 691 с.

8.Отчет Иркутского губерн. исполн. комитета с 1 янв. по 1 июля 1921 г. 2-му съезду

советов Иркутской губернии 25 сент. 1921 г. – Иркутск, 1921. – 346 с.

9.Отчет о деятельности Иркутского губерн. исполн. комитета совета рабочих,

крестьянских и красноармейских депутатов 4-го созыва за 1923-24 хозяйственный

год. – Иркутск, 1925. – 398 с.

10. Протоколы IX съезда РКП (б). - М., 1934. – 612 с.

11. Протоколы заседаний президиума Иркутского губерн. исполн. комитета. № 1(28-

30 сент. 1926 г.) - № 14(26 нояб. 1926 г.), Иркут. окружн. исполн. комитета № 16(3

дек. 1926 г.) - № 113(31 дек. 1927 г.). - Иркутск, б.г. – 589 с.

12. Протоколы Президиума Госплана за 1921-1922 гг. В 2 т., в 3-х книгах – М.:

Экономика, 1979. – 242 с. + 282 с. + 245 с.

13. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам: сб. док. за 50 лет /

сост. К.У. Черненко и М.С. Смиртюков. - М.: Полит. лит-ра, 1967. Т. 1-2: 1917-1940

214

2. Сборники документов

1. Аграрная политика Советского государства и сельское хозяйство Сибири в 1930-е

гг.: Документально-монографическое издание. Отв. ред. В.И. Ильиных, О.К.

Кавцевич. – Новосибирск: Ин-т истории СО РАН, 2011. – 608 с.

2. Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. Сборник документов/Сост. А.В.

Квашонкин, О.В. Хлевнюк, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая. - М.: РОССПЭН, 1996. –

428 с.

3. Борьба за власть советов в Иркутской губернии (1918-1920 гг.). Сб. док. Под ред. З.

Тагарова. Иркутск, 1959. - 276 c.

4. Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932

гг. /Отв. ред. А. К. Соколов .-М.: РОССПЭН, 1997. – 326 с.

5. История индустриального развития Иркутской области (1926 –1975 гг.): Сборник

документов /Под общей ред. Тагарова З.Т. – Иркутск, 1983. – 262 с.

6. История коллективизации сельского хозяйства в Восточной Сибири (1927-1937 гг.):

Док. и мат./Под общ. ред. А.П. Косых. – Иркутск, 1979. – 319 с.

7. Крестьянские истории: российская деревня 1920-х гг. в письмах и документах /Сост.

С.С. Крюкова. - М.: РОССПЭН, 2001. - 230 с.

8. Культурное строительство в Сибири/ отв. ред. В.Л. Соскин. Вып. 2. - Новосибирск:

СО АН СССР, 1965. – 144 с.

9. Сибирская маслодельная кооперация (1921-1930). Сб. док. Сост. А.А. Николаев, В.А.

Ильиных, Л.С. Пащенко. – М.: Асаdemia, 2008. – 718 с.

10. Средне-Сибирский край и основные моменты его районирования (докладная записка

Иркутской губернской плановой комиссии Госплану СССР). - Иркутск, 1925. – 26 с.

11. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939, Т. 1 - 4/ под ред. А.

Береловича, В.П. Данилова. - М.: РОССПЭН, 2000

12. Шишкин В.И. Сибирская Вандея. Документы. В 2-х т. - М.: МФ «Демократия», 2000.

Т. 1. (1919-1920 гг.) – 664 с.; 2001, Т. 2. (1920-1921 гг.) - 776 с.

II.Материалы архивов

1. Государственный архив Иркутской области (ГАИО)

Фонд Р-2 Упpавляющий Иpкутской губеpнией Всеpоссийского вpеменного Пpавительства

Иpкутской губеpнии 11.07.1918 - 04.01.1920. Оп.1. Д. 164, Д. 373.

215

Фонд Р-10 Иpкутское губеpнское упpавление по эвакуации населения (Губэвак)

сибирского упpавления по эвакуации населения (Сибэвака). г. Иpкутск

Иpкутской губеpнии 08.06.1920 -- 08.04.1922. Оп. 1. Д. 277.

Фонд Р-11 Иpкутская губеpнская pабоче - кpестьянская инспекция и ее уполномоченные

по уездам. (Обьединенный архивный фонд) 1920 - 1926 гг. Оп. 1. Д. 71

Фонд Р-14 Иpкутский губеpнский пpодовольственный комитет, pайонные (уездные)

продовольственные комитеты, заготовительные конторы и приемные пункты

(Обьединенный архивный фонд) январь 1920 - 1924 гг.

Оп. 1. Д. 120, Д. 128, Д. 131, Д. 433, Д. 436, Д. 457, Д. 969, Д. 985, Д. 1586, Д. 1587, Д.

1590, Д. 1980, Д. 1989.

Фонд Р-18 Отдел наpодного хозяйства Исполнительного комитета Иркутского

губернского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов. г.

Иркутск Иркутской губернии. 17.02.1920 - 12.12.1923 гг. Оп. 1. Д. 5, Д. 79, Д.

87, Д. 121, Д. 780, Д. 851.

Фонд Р-24 Упpавление коменданта лагеpя пpинудительных pабот Заиpкутного военного

городка Отдела упpавления Исполнительного комитета Иpкутского

губеpнского совета рабочих, крестьянских и кpасноаpмейских депутатов. пос.

Иннокентьевский Иркутского уезда Иркутской губернии. 1920 - 1922 гг. Оп.1.

Д. 3, Д. 14, Д. 18.

Фонд Р-42 Иpкутский губеpнский Революционный комитет. г. Иpкутск Иpкутской

губеpнии 16.02.1920 -- 21.01.1921. Оп. 1. Д. 24, Д. 54, Д. 75, Д.123, Д. 130, Д.

140, Д. 146, Д. 421, Д. 423, Д. 454, Д. 472, Д. 474, Д. 480, Д. 521, Д. 744.

Фонд Р-46 Земельное упpавление Исполнительного комитета Иpкутского губеpнского

совета pабочих, кpестьянских и кpасноаpмейских депутатов. г. Иpкутск

Иpкутской губеpнии. 17.02.1920 -- 28.06.1926. Оп. 1. Д. 71, Д. 294, Д. 316, Д.

328, Д. 360, Д. 586

Фонд Р-145 Иpкутский губеpнский совет pабочих, кpестьянских и кpасноаpмейских

депутатов и его исполнительный комитет г.Иpкутск Иpкутской губеpнии.

216

21.01.1921 - 28.06.1926 гг. Оп. 1. Д. 6, Д. 18, Д. 75, Д. 202, Д. 236, Д. 295, Д. 320,

Д. 327, Д. 925

Фонд Р-156 Веpхоленский уездный совет pабочих, кpестьянских и кpасноаpмейских

депутатов и его исполнительный комитет. с.Качуг Веpхоленского уезда

Иpкутской губеpнии. 29.11.1920 - 28.06.1926 гг.

Оп.1. Д. 28, Д. 34, Д. 47

Фонд Р-157 Изолятоp специального назначения с Испpавительно - тpудовым отделением

Инспекции мест заключения Администpативного отдела исполнительного

комитета Иpкутского губеpнского совета pабочих, кpестьянских и

кpасноаpмейских депутатов. Оп. 3. Д. 2984, Д.14485, Д. 16543, Д. 18525,

Фонд Р-218 Исполнительный комитет Иpкутского окpужного совета pабочих,

кpестьянских и красноар мейских депутатов. г.Иpкутск Иpкутского окpуга

Сибиpского кpая 1926 - 1930 гг. Оп. 1. Д. 3, Д. 48, Д. 56, Д. 74, Д. 89

Фонд Р-260 Финансовый отдел исполнительного комитета Иpкутского губеpнского совета

рабочих, кpестьянских и кpасноаpмейских депутатов. г. Иpкутск Иpкутской

губеpнии. 1920 – 1926 гг. Оп. 1. Д. 451, Д. 1362.

Фонд Р-271 Балаганский уездный совет pабочих, кpестьянских и кpасноаpмейских

депутатов и его Исполнительный комитет. г.Балаганск Иpкутской губеpнии

24.11.1920 - 22.12.1923. Оп. 1. Д. 11, Д. 81.

Фонд Р-312 Иркутский окружной отдел местного хозяйства Исполнительного комитета

Иркутского окружного Совета рабочих, крестьянских и красноармейских

депутатов(06.10.1926-01.06.1930 гг.) Оп. 1. Д. 271, Д. 274, Д. 279.

Фонд Р-467 Нижнеудинский уездный революционный комитет и волостные

революционные комитеты Нижнеудинского уезда (10.01.20-05.12.20)

Оп.1. Д. 25, Д. 152, Д. 326.

217

Фонд Р-485 Финансовый отдел Исполнительного комитета Иркутского окружного Совета

рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов (01.11.1926-1930 гг.)

Оп. 1. Д. 514, Д. 562, Д. 565.

Фонд Р-516 Иркутское общество взаимного кредита 1924-1930 гг. Оп. 1. Д. 26, Д. 39, Д.

60.

Фонд Р-691 Революционные комитеты Иркутскогго уезда Иркутской губернии

Оп. 1. Д. 151, Д. 156.

Фонд Р-836 Контрольная комиссия ВКП(б) и Рабоче-Крестьянская инспекция при

Исполнительном комитете Иркутского окружного Совета рабочих, крестьянских и

красноармейских депутатов 28.06.1926-23.07.1930 гг. Оп. 1. Д. 201, Д. 203.

Фонд Р–868 Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем при

Исполнительном комитете Иркутского губернского Совета рабочих, крестьянских и

красноармейских депутатов 17.02.1920-06.02.1922 гг.

Оп.1. Д. 87, Д. 88, Д. 89.

Фонд Р-2244 Плановая комиссия Исполнительного комитета Иркутского губернского

Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов 16.09.1921-28.06.1926 гг. Оп.

1. Д. 65, Д. 76

Фонд Р-1739 Штаб частей особого назначения Иркутской губернии штаба ЧОН Сибири г.

Иркутск Иркутской губернии октябрь 1921 – 1924

Оп.1. д. 18. Оп.2. д. 11.

2. Государственный архив новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО)

Фонд 1 Иркутский губернский комитет партии (Губком), 1920-1926 гг.

Оп. 1. Д. 19, Д. 20, Д. 24, Д. 36, Д. 38, Д. 40, Д. 48, Д.66, Д. 96, Д. 219, Д. 221, Д.

451, Д. 560, Д. 665, Д. 666, Д. 736, Д. 762, Д. 763, Д. 818, Д. 1065, Д. 1066, Д. 1067,

Д. 1073, Д. 1076, Д. 1050, Д. 1080, Д. 1081, Д. 1816, Д. 1818, Д. 1821, Д. 1889, Д.

1890, Д. 1986, Д. 2191, Д. 2200, Д. 2201, Д. 2564.

218

Фонд 5 Верхоленский уездный комитет партии 1920 – 1926 гг.

Оп. 1. Д. 37, Д. 743, Д.744, Д. 745.

Фонд 6 Зиминский уездный комитет партии, 1920 – 1930 гг.

Оп. 1. Д. 10.

Фонд 7 Иркутский уездный комитет партии, 1920 – 1926 гг.

Оп. 1. Д.28, Д.33.

Фонд 16 Иркутский окружной комитет партии, 1926-1930 гг.

Оп. 1. Д. 268, д. 303, д. 307, д.308, д. 510, д. 586, д. 648, д. 859, д. 879, д. 925, д. 1063,

д. 1506

Фонд 153 Киренский уездный комитет партии, 1920 – 1926 гг.

Оп. 1. Д. 24.

Фонд 241 Балаганский уездный комитет партии 1919 – 1924 гг.

Оп. 1. Д. 14, Д. 70, Д. 115.

Фонд 270 Тулунский уездный комитет партии, 1920 – 1927 гг.

Оп. 1. Д. 14. Д. 15, Д. 17, Д. 54. Оп. 3. Д. 56, Д. 69, Д.70, Д. 95, Д. 97, Д. 100, Д. 162, Д. 188,

Д. 233, Д. 279.

Фонд 271 Тулунской окружной комитет партии, 1926 – 1930 гг.

Оп. 1. Д. 14.

Фонд 300 Отдел по собиранию и изучению материалов по истории

Коммунистической партии и Октябрьской революции при Иркутском обкоме ВКП

(б) (Истпартотдел), 1922 – 1939 гг. Оп. 1. Д. 553, Д. 729, Д. 901, Д. 904.

Фонд 740 Черемховский уездный комитет партии, 1920 – 1925 гг.

Оп. 1. Д. 23.

219

III. Периодическая печать

1. Власть труда. Иркутск. 1920 – 1928 гг.

2. Дело, Иркутск, 1920 г.

3. Жизнь Сибири, Новосибирск, 1921 – 1926 гг.

4. Красный пахарь, Иркутск, 1921 – 1924 гг.

5. Набат, Иркутск, 1921 – 1923 гг.

6. Коммунист, 1921 г.

IV. Публикации трудов советских государственных деятелей

1. Бухарин Н. И. Избранные произведения. – М.: Политиздат, 1988. – 497 с.

2. Бухарин Н. И. Путь к социализму. Избранные произведения. - Новосибирск: Наука,

1990. – 494 с.

3. Вышинский А. Я. Судебные речи. 4-е изд. – М.: Гос. изд-во юрид. лит-ры, 1955. –

540 с.

4. Ербанов М. Задача партии по укреплению и развитию крестьянского сельского

хозяйства//Коммунист, Иркутск, 1921, № 6. - С. 28-32

5. Зиновьев Г. Е. Сочинения в 22 томах. – М., Петроград: Гос. изд-во, 1924

6. Ленин В. И. Полное собрание сочинений в 55-ти томах. 5-е изд. – М.: Изд-во полит.

лит-ры, 1965-1975.

7. Сокольников Г. Я. Финансовая политика революции. Т. 1-3. - М., 1925-1928

8. Сталин И. Марксизм и национальный вопрос//Марксизм и национальная проблема.

Сборник первый. Предисл. С. Диманштейна. – Киев, 1924. – С. 198-251.

9. Сталин И. В. Сочинения. Т. 1-13. – М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1946-1951.

10. Шиханов П. Новая экономическая политика (Тезисы)//Коммунист, 1921, № 3, С. 7-9

(председатель исполкома Иркутского губернского совета)

V. Мемуары.

1. Валентинов Н. (Вольский Н.) Новая экономическая политика и кризис партии

после смерти Ленина: Годы работы в ВСНХ во время НЭП. Воспоминания / Сост.,

вст. С.С. Волк - М.: Современник, 1991. – 366 с.

2. Воспоминания ленских жителей/Сост., вст. и прим. Ю.П. Лыхина. - Иркутск, 2007.

– 510 с.

3. Елисеев Ф. М. Воспоминания//Архив лаборатории истории Сибири Иркутского

гос. университета, ф. 45, д. 14, лл. 41-69

220

4. Зиновьев А. А. Русская судьба. Исповедь отщепенца. – М.: Центрполиграф, 1999. –

506 с.

5. Мы помним тебя, комсомол !...: История. Документы. Воспоминания. – Иркутск:

Облмашинформ, 2000. – 416 с.

6. 60 лет колхозной жизни глазами крестьян. Публикация Е.Н. Разумовской//Звенья.

Исторический альманах. Вып. 1. – М.: Прогресс, Феникс, Atheneum, 1991 – С. 113-

162

VI. Статистическая литература, труды ученых-экономистов и экспертов 1920-х гг.

1. Административно-территориальное деление Сибири. Справочник. – Новосибирск:

Западно-Сибирское кн. изд-во, 1966. – 220 с.

2. Атлас Азиатской России. Издание Переселенческого управления Главного

управления землеустройства и земледелия. Общ. Ред. Карт М.А. Цветков. – СПб.,

1914.

3. Бурятия в цифрах. Статистико-экономический справочник 1927-1930. –

Верхнеудинск, 1931. – 508 с.

4. Бурят-Монгольская Автономная Область. (Экономическое и статистическое

исследование). Отчет совету труда и обороны на 1 октября 1922 г. Ред. М. Ербанов. –

Иркутск, 1922. – 202 с.

5. Бурят-Монгольская автономная социалистическая Советская республика. Очерки и

отчеты. 1923-1924. – Верхнеудинск, 1925. - 380 с.

6. Бурят-Монгольская автономная Советская социалистическая республика. Очерки и

отчеты. 1925-1926. - Верхнеудинск, 1926. – 409 с.

7. Бурят-Монгольская автономная Советская социалистическая республика. Очерки и

отчеты. 1925-1926. - Верхнеудинск, 1927. – 224 с.

8. Вайнштейн А. Л. Обложение и платежи крестьянства в довоенное революционное

время. Опыт статистического исследования. Предисл. Н.Д. Кондратьева. - М.:

Экономист, 1924. – 157 с.

9. Воробьев В. В. Формирование населения Восточной Сибири (географические

особенности и проблемы). - Новосибирск: Наука, 1975. - 260 с.

10. Всероссийская перепись промышленных заведений 1920 г. – М., 1926. Т. 3. Вып. 8.

11. Горавский А. И., Иванов В. А. Промышленность Средне-Сибирского края //

Предварительные материалы по районированию Средне-Сибирского (Лено-

Байкальского) края. Вып. 7. – Иркутск, 1925. – 42 с.

221

12. Ермаков К. Иргубсовнархоз с января 1920 по 1 октября 1921 г. Коммунист, 1921, №

12. С. 4-7

13. Иркутская губерния в освещение сельско-хозяйственной переписи 1920 г. //

Материалы Иркутского статист. бюро. Вып. 23. – Иркутск, 1924. – 129 с.

14. Историческая энциклопедия Сибири, Т. 1 – 3, Новосибирск, 2009

15. Итоги десятилетия советской власти в цифрах. 1917-1927. – М., 1927. – 514 с.

16. Итоги выполнения первого пятилетнего плана развития народного хозяйства Союза

ССР. – М.: Издание Госплана Союза ССР, 1933. – 286 с.

17. Итоги предварительного подсчета материалов переписи 1917 г. по Иркутской

губернии/Под ред. К.Н. Миротворцева. – Иркутск, 1919. – 519 с.

18. Каврайский В., Нусинов И. Классовое расслоение сибирской деревни. -

Новосибирск: Сибкрайиздат, 1927. – 163 с.

19. Кассин П. С. Иркутская область. – Иркутск: ОГИЗ, 1939. – 97 с.

http://irkipedia.ru/content/irkutskaya_oblast_ocherki_kassin_p_1940

20. Кац Я. Д. Наемный труд в крестьянском хозяйстве. - Новосибирск, 1927. – 23 с.

21. Козьмин Н. Н. Бурят-Монгольская АССР. Географический и хозяйственный очерк. –

Иркутск-Верхнеудинск, 1928. – 70 с.

22. Козьмин Н. Н. Бурят-Монгольская республика - область (Доклад председателя

секции по районированию при Госплане БМ АССРеспублики. Иркутск, 1924. – 53 с.

23. Козьмин Н. Н. Основные моменты отчетного периода//Бурят-Монгольская

автономная Советская социалистическая республика. Очерки и отчеты. 1925-1926.

Верхнеудинск, 1927. – С.I-IX.

24. Кокоулина Л. А. Бюджеты крестьянских хозяйств Иркутской губернии по

статистическому обследованию 1923 г. Предисл. К. Н. Миротворцева// Материалы

Иркутского губ. статист. бюро. Вып. 27. – Иркутск, 1924. – 83 с.

25. Кондратьев Н. Д. Критические заметки о плане развития народного хозяйства // Сб.

Каким быть плану: дискуссии 20-х гг. - Л., 1989. – С. 95-136.

26. Коркин И. Н. Бюджет Лено-Байкальского края, его реальные предпосылки и

примерное построение. Иркутск, 1925. -62 с.

27. Крицман Л. Н. Классовое расслоение в советской деревне. По данным волостных

обследований. - М., 1926. – 190 с.

28. Ларин Ю. Сельскохозяйственный пролетариат в СССР. - М., 1927

29. Маннс Г. Ю. Борьба с беспризорностью и преступностью несовершеннолетних и ее

очередные задачи в Сибирском крае. - Иркутск: ИГУ, 1924. – 34 с.

222

30. Материалы Иркутского губернского статистического бюро. Вып. 2. – Иркутск, 1921.

- 30 с.

31. Материалы Иркутского губ. статист. бюро. Вып. 7. - Иркутск, 1922. – 55 с.

32. Материалы по статистике Бурятии. Вып. 1. Население, труд. – Верхнеудинск, 1926. –

138 с.

33. Материалы по статистике Бурятии. Вып. 2. Том. 1. Питание населения, торговля,

индексы, цены, кооперация, видимые хлебные запасы, грузооборот. - Верхнеудинск,

1928. – 169 с.

34. Миротворцев К. Н. К вопросу о районировании Сибири (Лено-Байкальская область).

Иркутск, 1924. – 35 с.

35. Миротворцев К. Н. Сельское хозяйство Средне – Сибирского края и его

перспективы//Предварительные материалы по районированию Средне-Сибирского

(Лено-Байкальского) края. Вып. 6. – Иркутск, 1925. – 23 с.

36. Народное хозяйство СССР. Статист. сборник. – М.: Гос. статист. изд-во, 1956. – 262

с.

37. Первичные итоги сельско-хозяйственной переписи 1920 г.// Материалы Иркутского

губ. статист. бюро. Вып. 5. – Иркутск, 1921. – С. 1-33

38. Перспективы и ближайшие задачи хозяйственного строительства Бурят-

Монгольской АССР. - Верхнеудинск, 1927. – 89 с.

39. Развитие отраслей народного хозяйства Иркутской области. Статистический

сборник. – Иркутск, 1957. -199 с.

40. Резунов М. Сельские советы и земельные общества/Под. ред. С. В. Косиора, С. Г.

Михайлова. - М: Коммунистич. академия, 1928. – 76 с.

41. Сельское хозяйство России в XX веке. Статистический сборник. Под ред. Н. П.

Огановского и Н. Д. Кондратьева. – М.: Новая деревня, 1923. – 340 с.

42. Сибирская советская энциклопедия. – Т. 1, 2. Новосибирск, 1929, 1930 (Особенно

статьи: Краснов Г. Бюджет; Земельная политика; Земледелие; Тябин В.

Землепользование; Немыскин Б. Землеустройство; Миротворцев К. Иркутский

округ; Канский округ; Коллективные хозяйства (колхозы); Косованов В. и Т. Д.;

Жизневский И. Киренский округ; Ляшенко И. Классовое расслоение деревни;

Тихоненко М. Кожевенное производство; Коллективные хозяйства; Крупный

рогатый скот; Порываев А. Молочно-товарные фермы (МТФ); Ваньков Я.

Мукомольная и крупяная промышленность; и т.д.)

43. Соколов М. П. Иркутская губерния в цифрах. Статист. Этюды // Материалы

Иркутского губ. статист. бюро, Вып. 26. – Иркутск, 1924. – 87 с.

223

44. Соколов М. П. К проблеме продовольствия Северо-востока Сибири. Районы

снабжения и население // Сборник трудов государственного Иркутского

университета. Вып. 10. – Иркутск, 1926. – С. 76-99.

45. Сперанский Б. Д. Административное построение области – края и национальная

автономия//Предварительные материалы по районированию Средне-Сибирского

(Лено-Байкальского) края. Вып. 10. – Иркутск, 1925. – 16 с.

46. Список населенных мест Иркутского округа Сибирского края (по материалам

переписи 1926 г.). – Иркутск, 1927. – 139 с.

47. Справочник по Иркутску и Иркутскому округу на 1930 г. – Иркутск, 1930. – 377 с.

48. Спутник по городу Иркутску и Иркутской губернии. – Иркутск, 1926. – 280 с.

49. Средне–Сибирский край и основные моменты его районирования (докладная записка

Иркутской губ. плановой комиссии Госплану СССР). - Иркутск, 1925. – 26 с.

50. Сулькевич С. И. Административно-политическое строение Союза ССР. (Материалы

о территориальных преобразованиях с 1917 г. по 1 июля 1925 г.) – Л.: Гос. изд-во,

1926. – 300 с.

51. Трелин И. Ф. Экономическое состояние губернии в 1924/1925 г. и перспективы на

1925/1926 г.//Спутник по городу Иркутску и Иркутской губернии. – Иркутск, 1926. –

С. 12-25.

52. Хрящева А. И. Группы и классы в крестьянстве. К XIII съезду РКП (б). 2-е изд. - М.,

1926. – 172 с.

53. Хрящева А. И. Крестьянство в войне и революции: статистико-экономические

очерки. - М., 1921. – 45 с.

54. Чаянов А. В. Избранные произведения/Сост. Е.В. Серов. - М.: Экономика, 1989. –

368 с.

55. Челинцев А. Н. Русское сельское хозяйство перед революцией. 2-е изд. Доп. и перер.

– М.: Новый агроном, 1928. – 231 с.

56. Черкунов А. Н. Сельское хозяйство//Справочник по Иркутской губернии 1925 г. –

Иркутск, 1925. - С. 62-82.

57. Черкунов А. Н. Урожай 1923-1924 сельско-хозяйственного года в Иркутской

губернии // Материалы Иркутского губ. статист. бюро. Вып. 28. – Иркутск, 1924. – 45

с.

58. Черных А. В. Земледелие и зерновое хозяйство Иркутской губернии и

обеспеченность населения хлебом//Материалы Иркутского губ. статист. бюро. Вып.

15. – Иркутск, 1923. – 34 с.

224

59. Черных А. В. Ленская сплавная ярмарка и очередные задачи экономичес-кой

политики в Приленском крае (сентябрь 1925 г.)//Сборник трудов гос. Иркутского

университета. Вып. 10. – Иркутск, 1926. – С. 151-251.

60. Чернышев И. В. Сельское хозяйство СССР (к пятилетке плана 1927/28 – 1932/33 гг.).

– М.-Л.: Сельхозгиз, 1931. – 223 с.

61. Шнейдер А. Р., Доброва-Ядринцева Л. Н. Население Сибирского края (русские и

туземцы). – Новосибирск: Сибкрайиздат, 1928. – 110 с.

62. Экономико-статистический справочник по Восточно-Сибирскому краю. – Иркутск:

Издание Крайгиза, 1932. – 428 с.

63. Ямзин И. Л., Вощинин В. П. Учение о колонизации и переселениях. – М.-Л.: Гос.

изд-во, 1926. – 328 с.

64. Яровой И. В. Экономика сибирской деревни. - Новосибирск: Сибкрайиздат, 1926. –

63 с.

ЛИТЕРАТУРА Исследования

1. Авдеев А. Д. Батрачество и крестьянские общества взаимопомощи. – 2-е изд. - М.-Л.:

Госиздат, 1929. – 43 с.

2. Агалаков В. Т. Продовольственные мероприятия советской власти в Восточной

Сибири // Сибирь в период строительства социализма и перехода к коммунизму.

Вып. 5. - Новосибирск, 1965. – С. 28-38.

3. Аграрные преобразования и сельское хозяйство Сибири в XX веке : очерки истории /

[В.А. Ильиных, В.М. Рынков, М.В. Шиловский и др.]; отв. ред. В.А. Ильиных. -

Новосибирск: Институт истории, 2008. - 307 с.

4. Азадовский М. К. Сибирские страницы: статьи, рецензии, письма / сост., авт.

предисл. Н. Н. Яновский. – Иркутск: Восточ.-Сиб. кн. изд-во, 1988. – 335 с.

5. Александров. Большевики, поднявшие меч, от меча должны и погибнуть.

Исторический анализ положения советской власти 1917-1925 гг. и перспективы

будущего. – Париж: Imprimerie de Navarre, 1926. – 211 с.

6. Алексанов П. А. В борьбе за социалистическое переустройство деревни

(Крестьянская взаимопомощь. 1921-1932 гг.). – М.: Мысль, 1971. – 271 с.

7. Алешкин П. Ф., Васильев Ю. А. Крестьянские восстания в России в 1918-1922 гг. От

махновщины до антоновщины. – М.: Вече, 2012. – 396 с.

8. Алзамай. Историко-географический очерк / Под ред. Г. В. Грунина. – Иркутск:

ИГПУ, 2003. – 228 с.

225

9. Архангельский В. Г. Сибирская оппозиция ВКП // Вольная Сибирь. 1928. Т. 3.

10. Ахметова Г.Л. Великий Сибирский Ледяной поход. Анализ материалов. – М.: А-

Литера, 2011. – 95 с.

11. Барсов А. А. Баланс стоимостных обменов между городом и деревней. – М.: Наука,

1969. – 197 с.

12. Батуев Б. Б. Партия большевиков – организатор победы советской власти в

Восточной Сибири. – Улан-Удэ: Бурятское кн. изд-во, 1971. – 262 с.

13. Бахтин М. Н. Союз рабочих и крестьян в годы восстановления народного хозяйства

(1921 – 1925). – М.: Соцэкгиз, 1955. – 292 с.

14. Без села России не бывать: 85 лет Тулунскому району. - Тулун; Красноярск: Сиб.

промыслы, 2011. – 248 с.

15. Белоусов А. Г. Качуг: Страницы истории (1686-1945 гг.) – Иркутск: Издат. центp

жуpнала "Сибиpь", 2006. - 96 с.

16. Берман М. Борьба с белыми на внутреннем фронте. «Коммунист», 1925, № 4, С. 17-

20

17. Берхин И. Б. Основные этапы формирования кооперативного плана В.И. Ленина и

его дальнейшее развитие в решениях коммунистической партии. – М., 1961. – 60 с.

18. Бирюкова О. В. Плановое переселение народов СССР на территорию Канского

округа в двадцатые годы XX века // Историко-культурные вехи развития

Тайшетского района. Материалы научно-краеведческой конференции, 21 августа

2015. – Тайшет, 2015. – С. 62-68

19. Бокарев Ю. П. Бюджетные обследования крестьянских хозяйств 20-х годов как

исторический источник. - М.: Наука, 1981. – 309 с.

20. Бокарев Ю. П. Социалистическая промышленность и мелкое крестьянское хозяйство

в СССР в 20-е годы: Источники, методы исследования, этапы взаимоотношений. -

М: Наука, 1989. - 310 с.

21. Боль земли: Очерки о селе / Сост. М. Никифоров, А. Исаков. – Иркутск, 1998. – 408

с.

22. Большевики и сибирская деревня в период построения социализма (1917-1937). Сб.

ст./ Под ред. В. Ю. Журова. - Красноярск, 1981. - 133 с.

23. Бордюгов Г. А., Козлов В. А. Поворот 1929 г. и альтернатива Бухарина // Вопросы

истории КПСС. 1988. № 8. - С. 48-59.

24. Борисов Ю. С. Производственные кадры деревни, 1917-1941: Цивилизованные

хозяйственники или «винтики» государственной машины? - М: Наука, 1991. - 227 с.

226

25. Бородин Л. И. , Максимов С. В. Крестьянские миграции в России и СССР в первой

четверти XX века: (Макроанализ структуры миграционных потоков) //

Отечественная история. 1993. №5. - С. 121-143

26. Боханский район: Время. События. Люди / Сост. С.М. Убугунова, А.Н. Каньков. -

Иркутск: Оттиск, 2012. -336 с.

27. Братюшенко Ю. В. К летописи Нижнеудинска: (ист.-библиогр. и краевед. обзор). -

Нижнеудинск: Самиздат, 2007. – 279 с.

28. Бруцкус Б. Д. Взлет и распад советского планового хозяйства: ст. рус. ученого-

экономиста (1874-1938). Предисл. и публ. Э.Б. Корицкого // Изв. Санкт-

Петербургского ун-та экономики и финансов. 1995. № 1. С. 101-116.

29. Бруцкус Б. Д. Голод и коллективизация // Современные записки. - Париж, 1933, Кн.

52. – С. 415-432.

30. Бруцкус Б. Д. Народное хозяйство Советской России, его природа и его судьбы //

Современные записки. - Париж. 1929, Кн. 38. - С. 401-432; Кн. 39. – C. 428-474.

31. Бруцкус Б. Д. Экономия сельского хозяйства. Народно-хозяйственные основы. -

Берлин: Кооператив. мысль, 1923. –248 с.

32. Буйский А. Красная армия на внутреннем фронте. Борьба с белогвардейскими

восстаниями, повстанчеством и бандитизмом. 3-е изд. – М.-Л.: Гос. изд-во. Отд.

воен. литературы, 1929. – 96 с.

33. Булатов И. Г. Кооперация и ее роль в подготовке сплошной коллективизации. – М.:

МГУ, 1960. – 200 с.

34. Булдаков В. П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. -

М.: РОССПЭН, 1997. – 373 с.

35. Бунин А. О. Проблемы функционирования и свертывания кредитной кооперации в

российской деревне во второй половине 20-х годов // Нэп: завершающая стадия.

Соотношение политики и экономики. - М.: РАН, 1998. - С. 243-245.

36. Бутаков А. К. Ленинский комсомол Восточной Сибири – боевой помощник

партийных организаций в подготовке условий социалистических преобразований

(1926-1929 гг.) // Осуществление ленинской программы строительства социализма в

Восточной Сибири. Иркутск: ИГПУ, 1971. С. 72-87.

37. Был ли у России Выбор? ( Н.И.Бухарин и В.М.Чернов в социально-философских

дискуссиях 20-х гг.) : Сб. ст. – М.: ИФРАН, 1996. - 175 с.

38. Быстрова И. В. Государство и экономика в 20-е годы: Борьба идей и реальность //

Отечественная история. 1993. №3. - С.19-34.

227

39. Ваганов Ф. М. Правый уклон в ВКП (б) и его разгром (1928-1930 гг.). – Изд. 2-е.,

доп. и перераб. – М.: Изд-во полит. лит-ры 1977. – 328 с.

40. Вайнштейн А. Л. Цены и ценообразование в СССР в восстановительный период

1921-1928 гг. – М.: Наука, 1972. – 190 с.

41. Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире / Сост. Т. Шанина;

под ред. А. В. Гордона. – М.: Изд. группа «Прогресс», 1992. – 430 с.

42. Венжер В. Г. О некоторых условиях развития кооперативно-колхозной

собственности в период развернутого строительства коммунизма // Проблемы

политической экономии социализма. Выпуск 1960 г. Под ред. Я.А. Кронрода. – М.:

Гос. изд-во полит. лит-ры, 1960. – С. 204-236.

43. Виктор Качанов: жизнь с Историей: сборник статей и материалов. – Иркутск:

Оттиск, 2011. – 211 с.

44. Винокуров М. А., Суходолов А. П. Города Иркутской области. - 2-е изд., испр. и доп.

- Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2011. – 342 с.

45. Винокуров М. А., Суходолов А. П. Жигаловский район. – Иркутск: Изд-во БГУЭП,

2010. – 51 с.

46. Винокуров М. А., Суходолов А. П. Экономика Сибири: 1900-1928. – Новосибирск:

Наука, 1996. – 320 с.

47. Выборов М. М. Иркутские большевики за повышение трудовой активности

трудящихся крестьян (1921-1925 гг.). Ученые записки. Вып. XVIII (5). - Иркутск:

Иркутский госпединститут, 1961. – 70 с.

48. Выборов М. М. Регулирование социально-экономических отношений в сибирcкой

деревне в восстановительный период (по материалам Иркутской губернии) // Сибирь

в период строительства социализма и перехода к коммунизму. Вып. 5. -

Новосибирск, 1965. – С. 39-58.

49. Гаврилов М. К., Смирнов А.А., Степичев И.С. Сельское хозяйство Иркутской

области за 40 лет. – Иркутск: Иркут. кн. изд-во, 1957. – 122 с.

50. Гайдар Е. Т. Аномалии экономического роста. Учеб. пособие. – М.: Магистр, 1997. –

215 с.

51. Гайдар Е.Т. Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории. – М.:

Дело, 2005. – 655 с.

52. Генкина Э. Б. Переход Советского государства к новой экономической политике.

(1921-1922 гг.). - М.: Госполитиздат, 1954. – 504 с.

53. Гербач В. В., Новиков А. Н. Ленинский план социалистических преобразований

сельского хозяйства и его осуществление в СССР. М.: Изд-во МГУ, 1987. – 79 с.

228

54. Гимпельсон Е. Г. НЭП и советская политическая система 20-е годы. – М., 2000. – 437

с.

55. Гладков И. А. Очерки советской экономики в 1917-1920 гг. – М.: Гос. изд-во полит.

лит-ры, 1956. – 504 с.

56. Гладков И. А. Очерки строительства советского планового хозяйства в 1917-1918 гг.

/ Акад. Наук СССР. Ин-т экономики – М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1950. – 363 с.

57. Голиков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. В 2-х книгах. Изд. 2-е,

испр и доп. - М: Политиздат, 1978. – 703 с.

58. Горинов М. М. Советская страна в 20-30-е годы // Вопросы истории. 1990. № 11. - С.

38-67.

59. Горинов М. М. НЭП: поиски путей развития. - М.: Знание, 1990. – 62 с.

60. Григорьева Э. Г. Осуществление всеобщего начального обучения в Сибирской

деревне. - Новосибирск, 1980.

61. Грик Н. А., Ильиных В. А. Новая экономическая политика // Историческая

энциклопедия Сибири. - Новосибирск, 2009. - Т. 2, С. 485-489.

62. Гришаев В. В. Красный хлебороб: История сиб. колхоза "Красный хлебороб" Илан.

р-на. - Красноярск: Кн. изд-во, 1973. - 221 с.

63. Гришаев В.В. Сельскохозяйственные коммуны Советской России 1917-1929 гг. – М.:

Мысль, 1976. - 188 с.

64. Гудошников М. А. Очерки по истории Гражданской войны в Сибири. – Иркутск,

1959. – 206 с.

65. Гущин Н. Я. "Раскулачивание" в Сибири (1928–1934 гг.): методы, этапы, социально-

экономические и демографические последствия. – Новосибирск: ЭКОР , 1996. – 157

с.

66. Гущин Н. Я. Рабочий класс Сибири в борьбе за создание колхозного строя / Акад.

наук СССР. Сиб. отд-ние. Ин-т экономики и организации пром. производства. Отд.

гуманитарных исследований. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1965. – 154 с.

67. Гущин Н. Я. Колхозное строительство в Сибири в начале социалистической

реконструкции народного хозяйства (1926–1927 гг.) // Проблемы социального

развития деревни Советской Сибири. – Новосибирск: СО АН СССР, 1979. – С. 18-62

68. Гущин Н. Я. Сибирская деревня на пути к социализму: (Соц.-экон. развитие сиб.

деревни в годы соц. реконструкции нар. хоз-ва. 1926-1937 гг.). – Новосибирск:

Наука. Сиб. отд-ние , 1973. – 517 с.

69. Гущин Н. Я., Ильиных В. А. Классовая борьба в сибирской деревне, 1920-е –

середина 1930-х гг. - Новосибирск: Наука: Сиб. отд-ние , 1987. - 330 с.

229

70. Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование,

хозяйство. – Москва: Наука , 1977 – 318 с.

71. Данилов В. П. Советская доколхозная деревня: Социальная структура, социальные

отношения. – Москва: Наука, 1979. – 359 с.

72. Данилов В. П. Создание материально-технических предпосылок коллективизации

сельского хозяйства в СССР. – Москва: Изд-во Акад. наук СССР , 1957 – 451 с.

73. Демидов В. А. Октябрь и национальный вопрос в Сибири. 1917–1923. – 2-е изд., доп.

– Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние , 1983 – 318 с.

74. Дмитренко В. П. Борьба Советского государства за овладение деревенским рынком в

первые годы НЭПа // Вопросы истории. 1964. № 10. - С. 97-101

75. Дмитренко В. П. Торговая политика Советского государства после перехода к НЭПу

(1921-1924 гг.). – М.: Наука, 1971. – 271 с.

76. Дмитренко В. П. Четыре измерения НЭПа // Вопросы истории КПСС. № 3. - М.,

1991. - С. 125-138

77. Доржиев Д. Л. Крестьянские восстания и мятежи в Бурятии в 20–30-е годы (Хроника

языком документа). – Улан-Удэ, 1993. – 82 с.

78. Ербанова С. Я., Басаев Г. Д. М. Н. Ербанов. – Изд. 2-е, доп. – Улан-Удэ: Бурят. кн.

изд-во, 1967. – 145 с.

79. Есиков С. А. Российская деревня в годы нэпа. К вопросу об альтернативах

сталинской коллективизации (по материалам Центрального Черноземья):

монография. – Москва: РОССПЭН, Фонд "Президентский центр Б. Н. Ельцина",

2010. – 244 с.

80. Живи, Мамонская земля / сост. Л. В. Медведева. - Иркутск: Оттиск, 2013. – 157 с.

81. Жук С. И. Заметки о современной американской истории // Вопросы истории. 1995.

№ 10. - С.162-166

82. Жулаева А. С. Образ жизни крестьян Восточной Сибири 1920-1926 гг. (К проблемам

соотношения традиций и новаций). - Красноярск. 1999. - 161 с.

83. Закон стоимости и его роль при социализме: сборник материалов. – Москва:

Госпланиздат, 1959 – 336 с.

84. Залесский М. Я. Налоговая политика Советского государства в деревне. - М.:

Госфиниздат, 1940. - 120 с.

85. Земля моя Усть-Кутская: ист. очерк. - Иркутск: Артиздат, 2011. - 139 с.

86. Зубарев Н. Очерки истории Черемховского района. - Иркутск, 2004. - 271 с.

87. Зуляр Ю. А. Этапы и результаты демографической политики российского

правительства в XIX–XXI вв. в составе и численности сельского населения

230

Иркутского региона // Иркутский историко-экономический ежегодник. 2007. –

Иркутск, 2007. – С. 5-15.

88. Зуляр Ю. А. Динамика сельхозугодий Иркутской области в XX веке как отражение

аграрной политики руководства страны // Иркутский историко-экономический

ежегодник. 2004. – Иркутск, 2004. – С. 14–23.

89. Зуляр Ю. А. К истории аграрного освоения Байкальской Сибири в советский период

// Иркутский историко-экономический ежегодник. 2001. – Иркутск, 2001. – С. 23-32.

90. Зуляр Ю. А. Основные этапы животноводческого освоения Байкальской Сибири в

XX веке // Иркутский историко-экономический ежегодник. 2003. – Иркутск, 2003. –

С. 6-17.

91. Зуляр Ю. А. Очерки истории природопользования в Байкальском регионе в XX веке.

– Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2002.

92. Зуляр Ю. А. Этапы и результаты демографической политики российского

правительства XIX-XXI вв. в составе и численности сельского населения Иркутского

региона // Иркутский историко-экономический ежегодник: 2007. – Иркутск: Изд-во

БГУЭП, 2007. – C. 5-15

93. Зуляр Ю. А., Худаков Д. Б. История сельскохозяйственного освоения и страхования

агропромышленного производства Байкальской Сибири в ХХ столетии: монография.

– Иркутск: Оттиск, 2005. - 765 с.

94. Зыков А. Н. Иркутские коммунисты в борьбе за осуществление ленинского

кооперативного плана (1921-1925 гг.). - Иркутск, 1961. – 143 с.

95. Иванов В.В. Аграрные перспективы Приангарья в публикациях 1920-х годов // Новая

наука: стратегии и векторы развития: Международное научное периодическое

издание по итогам международной научно-практической конференции

(Магнитогорск, 8 февраля 2017 г.). – Стерлитамак: АМИ, 2017. – № 2-2.–C. 92-96.

96. Иванов В.В. Административно-территориальные изменения Иркутской губернии в

1920-1921 гг. // Проблемы фальсификации истории в контексте становления силовых

структур: сб. науч.тр. / под ред. В.В. Черных. – Иркутск: ФГКОУ ВПО ВСИ МВД

России, 2014. –С. 75-80.

97. Иванов В.В. Земельные споры в Приангарье после образования Бурят-Монгольской

автономии. // Вестник ИрГТУ. – Иркутск, 2013. -№. 8(79). –С. 271-274.

98. Иванов В.В. Крестьянские восстания в Приангарье в 1920 г. // Вестник ИрГТУ. –

Иркутск, 2011. -№. 1(48). – С. 281-285.

99. Иванов В.В. Особенности проведения продразверстки в Приангарье. // Вестник

ИрГТУ. – Иркутск, 2015. -№. 1(96). –С. 237-239.

231

100. Иванов В.В. Проблемы советского госаппарата и крестьянство Приангарья в 1920-е

годы // Современные тенденции развития науки и технологий: периодический

научный сборник по материалам 21-й международ. науч.-практ. конф. (Белгород, 30

декабря 2016 г.), Белгород, 2016, № 12-5. - C. 91-98.

101. Издержки обращения в СССР и пути их снижения: Сборник статей / Под ред.

Л. М. Гатовского. – Москва: Госполитиздат, 1955. – 488 с.

102. Ильиных В. А. Зерновая проблема в Сибири // Иркутский историко-экономический

ежегодник: 2008. – Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2008. – C. 168-171

103. Ильиных В. А. Коммерция на хлебном фронте (Государственное регулирование

хлебного рынка в условиях НЭПа. 1921-1927 гг.) / Отв. ред. Н. Я. Гущин. –

Новосибирск: Наука: Сиб. отд-ние , 1992 – 222 с.

104. Ильиных В. А. Налогово-податное обложение сибирской деревни. Конец 1920-х -

начало 1950-х гг. / Отв. ред.: д. ист. н. А. А. Николаев. – Новосибирск: Ин-т истории

ОИИФФ СО РАН, 2004. – 165 с.

105. Ильиных В. А. Статья 107 УК РСФСР как основной инструмент преодоления

хлебозаготовительного кризиса 1927/28 г. // Иркутский историко-экономический

ежегодник: 2009. – Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2009. – C. 171-175

106. Ильиных В. А. Хроники хлебного фронта (заготовительные кампании конца 1920-х

гг. в Сибири). – М.: РОССПЭН, 2010. – 342 с.

107. Ильиных В. А., Ноздрин Г. А. Очерки истории сибирской деревни. Новосибирск:

Экор, 1995. – 280 с.

108. Иркутск в панораме веков: Очерки истории города / Отв. ред. Л. М. Дамешек. –

Иркутск, 2002 – 510 с.

109. Иркутский край. Четыре века: История Иркутской губернии (области) XVII-XXI вв.:

в 2-х кн. / Под ред. Л. М. Дамешека. – Иркутск: Востсибкнига, 2012. – 797 с.

110. Историки спорят. 13 бесед / Под ред. В. С. Лельчука. – М.: Политиздат, 1988. – 508 с.

111. Историография крестьянства Советской Сибири / В. Т. Анисков, Л. И. Боженко, Н.

Я. Гущин и др. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние , 1976. – 477 с.

112. Историография Советской Сибири (1917-1945) / Ред. коллегия: Н. Я. Гущин и др. –

Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1968. – 247 с.

113. Историческое значение НЭПа: Сб. науч. тр. / Редкол.: М. М. Горинов и др.. – М.: Ин-

т истории СССР, 1990. – 213 с.

114. История Бурят-Монгольской АССР / Под ред. А. П. Окладникова. - Улан-Удэ:

Бурят-Монгольское гос. изд-во, 1951. – Т. 2. – 495 c.

232

115. История Сибири с древнейших времен до наших дней: В 5 т. Т. 4: Сибирь в период

строительства социализма. – 1968. – 501 с.

116. Кабанов В. В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма» / Отв.

ред. В. П. Данилов. – М.: Наука, 1988. – 302 с.

117. Кабанов В. В. Пути и бездорожье аграрного развития России в XX веке // Вопросы

истории, 1993. № 5. - С.23-47

118. Казарин В. Н. Районирование Сибири и Бурят-Монгольской республики в 1920-е гг:

позиция журнала «Жизнь Бурятии» // Иркутский историко-эконом. ежегодник: 2008.

– Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2008. - C. 59-76

119. Казарин В. Н. Вопросы экономического и административного районирования

Сибири на страницах общественно-научного журнала «Северная Азия» // Иркутский

историко-экономический ежегодник: 2007. – Иркутск: Изд-во БГУЭП, 2007. - C. 15-

33

120. Казарин В. Н. Политические и национальные аспекты административно-

территориальных преобразований в Восточной Сибири в 20-е гг. XX века. Идеи и

проекты сибирских ученых и публицистов // Иркутского гос. университета. Серия

«История». – Иркутск: ИГУ, 2009, № 1. - С. 139-150.

121. Казарин В. Н. Теоретические и практические аспекты административных и

территориальных преобразований в Восточной Сибири в 20-30-е годы ХХ века //

Известия ИГЭА. 2005, № 3-4. - С. 95-96

122. Каким быть плану: дискуссии 20-х годов: Статьи и современный комментарий /

Сост.: Э.Б. Корицкий. - Л.: Лениздат, 1989. - 224 с.

123. Карнаухова Е. С. Вопросы повышения производительности труда в сельском

хозяйстве СССР//Вопросы социалистической экономики. – М.: Гос. изд-во полит.

лит-ры, 1956. - С. 214-249

124. Козюра В. Н. Деятельность партийных организаций Восточной Сибири и

перестройка работы профсоюзов в условиях диктатуры пролетариата // За советскую

социалистическую Сибирь. Ч. 1. - Иркутск: Изд-во ИГУ, 1982, с. 93-95.

125. Кондрашин В. В. Отечественная и зарубежная историография крестьянского

повстанческого движения в годы гражданской войны//Крестьянский фронт 1918-

1922 гг. Сборник статей и материалов/Под ред. А.В. Посадского. – М.: АИРО-XXI,

2013. - С. 24-47

126. Коньшин Ф. В. Государственное страхование на селе. – М.: Госфиниздат, 1948. – 57

с.

127. Краев М. А. Победа колхозного строя в СССР. – М.: Госполитиздат, 1954. – 720 с.

233

128. Краев М. А. Победа колхозного строя в СССР// Советская социалистическая

экономика 1917-1957 гг. – М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, 1957. – С. 287-323

129. Крамар А. А. А. Н. Челинцев – самобытный русский экономист. – М.: Теис, 2007. –

62 с.

130. Крестьянское фермерское хозяйство и рынок: 20-е гг. и современность/ Под ред. А.

В. Гордона. - М.: Изд-во ИНИОН, 1995. – 268 с.

131. Крестьянство в период строительства социализма (1917-1937) / Н. Я. Гущин, Л. М.

Горюшкин, В. Т. Агалаков и др. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1983. - 389 с.

132. Кроль М. А. Аграрная политика советского правительства // Вольная Сибирь. -

Прага, 1929, Т. 6-8. - С. 117-118

133. Кудрявцев Ф. А., Вендрих Г. А. Иркутск: Очерки истории города. – Иркутск, 1958. –

515 с.

134. Кужба О. А. Местные органы власти в 1925-1927 гг. // НЭП: завершающая стадия.

Соотношение политики и экономики. - М.: РАН, 1998. - С.160-173.

135. Кузнецов И. С. Взгляды сибирского крестьянства 1920-х годов на коллективные

формы хозяйства // Советская история: проблемы и уроки. Новосибирск: Наука,

1992. – C. 128-149.

136. Кузнецов И. С. На пути к «великому перелому». Люди и нравы сибирской деревни

1920-х гг. - Новосибирск: НГУ, 2001. – 233 с.

137. Кузнецов И. С. Социальные взгляды крестьянства и генезис сталинского режима (по

материалам сибирской деревни 20-х годов) // Известия Сибир. отделения Академии

наук СССР. Вып. 2. Новосибирск, 1991.

138. Курас Л. В. Борьба за власть советов в Восточной Сибири: Советская историография

борьбы большевиков в Сибири за власть советов (2-я пол. 1950-х - 1980-е гг.). –

Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1991. – 143 с.

139. Кушнир А. Г. Демократическая альтернатива середины 20-х гг. (Реформа системы

управления в Советской России). – М.: Изд-во МПИ, 1989. – 221 с.

140. Лацис О. Р. Перелом // Суровая драма народа: Ученые и публицисты о природе

сталинизма: Сборник /Сост. Ю.П. Сенокосов. - М., 1989. – С. 67-174.

141. Лацис О. Р. Перелом: Опыт прочтения несекретных документов. - М.: Политиздат,

1990. – 397 с.

142. Лесной комплекс Приангарья. Век XX: очерки, воспоминания, хроника: сборник /

редкол. Н. Г. Носырев и др. - Иркутск: Союз лесопромышленников Иркутской

области, 2001. - 311 с.

234

143. Лившин А. Я., Орлов И. Б. Власть и общество: Диалог в письмах. - М.: РОССПЭН,

2002. – 205 с.

144. Литвина В. И. О роли кредитной политики в вытеснении частного капитала из

промышленности Восточной Сибири (1926-1930 гг.) // За Советскую

социалистическую Сибирь. Ч. 2. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1982

145. Литвина В. И., Агалаков В. Т. Частный капитал в промышленности Восточной

Сибири в 1926-1930 гг. // Социальное и экономическое, политическое развитие

Сибири. Вып. 2. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1974

146. Лубский А. В., Рябцев В. Н. История России в социальном измерении // Холмс Л.

Социальная история России 1917-1941 гг. Ростов-на-Дону, 1994. -С. 5-23.

147. Маленьких М. А. Налогообложение крестьянского хозяйства Иркутской губернии в

первые годы НЭПа (1921-1923 гг.)//Вестник Иркутского государственного

технического университета, 2015, № 5. - С. 415-420

148. Мельник Ю. П. Усиление руководящей роли рабочего класса Сибири в

государственном управлении в 1928-1932 гг. // За Советскую социалистическую

Сибирь. Ч. 1. Иркутск: Изд-во Ирк. унт-та, 1982

149. Минаев В. В. Демографические факторы обострения экономического кризиса в годы

Гражданской войны (на примере Сибири и Дальнего Востока) –

http://www.nivestnik/2001_1/1.shtml

150. Минц И. И. Год 1918. – М., 1976. – 576 с.

151. Михалин В. А. Из истории изучения сельского хозяйства Сибири в начале 1920-х гг.

Записка Н.Я. Новомбергского – http://www.zaimka.ru/06_2002/mihalin_rural/

152. Могильницкая К. И. Развитие социалистических производственных отношений в

сибирской деревне (20-е годы). - Томск: Изд-во ТГУ, 1976. – 125 с.

153. Морозов Л. Ф. Ленинская концепция кооперации и альтернативы развития//Вопросы

истории КПСС. 1988. N6. С. 101-115.

154. Мунгалов Н. Н. Ленские золотые прииски (1921 – 2001): исторический очерк: в 2-х

кн. – Кн. 2. – Иркутск: ООО Репроцентр А1, 2007. – 269 с.

155. Народное хозяйство СССР. Сборник № 2 / Под ред. А.И. Бердникова и Б.И.

Эйдельмана. – М.: Госпланиздат, 1948. – 514 с.

156. Некрасов А. А. Англо-американская историография новой экономической политики

в СССР: учебное пособие: для студентов специальности История. – Ярославль:

Ярославский государственный университет, 2005. – 99 с.

157. Никольский С. А. Власть и земля. Хроника утверждения бюрократии в деревне

после Октября. - М.: Агропромиздат, 1990. – 237 с.

235

158. Новиков П. А. Административно-территориальные преобразования 1920-1930 гг. в

Восточной Сибири: исторический опыт и уроки // Азиатская Россия: проблемы

социально-экономического, демографического и культурного развития (XVII-XXI

вв.): Материалы международной конференции (Новосибирск, 28-29 ноября 2016 г.)/

Отв. ред. В.А. Ламин. - Новосибирск, Параллель, 2016 – С. 348-353.

159. Новиков П. А. Гражданская война в Восточной Сибири: монография. – М.:

Центрполиграф, 2005. – 415 с.

160. Новиков П. А. Григорий Кочкин: фрагменты биографии // Крестьянский фронт 1918-

1922 гг. Сборник статей и материалов/Под ред. А.В. Посадского. – М.: АИРО-XXI,

2013. - С. 667-682.

161. Новиков П.А. Исторический опыт административно-территориального деления

Сибири в контексте межнациональных отношений // Сибирь – территория

межнационального мира и согласия: сб. материалов I межрегионального форума

Сибирского федерального округа (г. Иркутск, 29-30 мая 2014 г.). – Иркутск: Изд-во

ИрГТУ, 2014. – С. 36-39.

162. Новиков П.А. Исторический опыт административно-территориального деления

Сибири в XX веке // Социокультурное освоение Сибири. Материалы Сибирского

исторического форума. Красноярск, 2-5 декабря 2014 г. – Красноярск: Резонанс,

2014. – С. 68-72.

163. НЭП и хозрасчет : Сборник / Редкол.: Н.Я. Петраков и др. – М., 1991. – 364 с.

164. НЭП. Взгляд со стороны: Сборник / Сост. и авт. предисл. В.В. Кудрявцев. – М.:

Моск. рабочий, 1991. – 302 с.

165. НЭП: экономические, политические и социокультурные аспекты / редкол.: А. С.

Сенявский и др. – М.: РОССПЭН, 2006. – 53 с.

166. Одинцов Б. Н. Зерновые фабрики // Вольная Сибирь. - Прага, 1929.

167. Октябрь и советское крестьянство, 1917-1927 гг.: Сб. ст. / Редкол.: И. М. Волков и

др. – М.: Наука, 1977. – 295 с.

168. Островский И. В. Сельскохозяйственные навыки сибирского крестьянства периода

империализма // Земледельческое освоение Сибири в конце XVII-начале XX в.

(трудовые традиции крестьянства). – Новосибирск: Наука, 1985. – С. 87-97.

169. Очерки истории Бурятской организации КПСС / Редкол.: А. У. Хахалов (отв. ред.) и

др. – Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1970. – 612 с.

170. Очерки истории Иркутской организации КПСС. Ч. 2. Кн. 1: (1920-1945 гг.) / Под ред.

С. А. Меркурьева. - Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1976. – 398 с.

236

171. Очерки по истории Иркутской организации КПСС / редкол. В. И. Дулов; ред.-сост.

С. А. Меркурьев. - Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1966. – Ч. 1: 1901-1920 гг. – 381 с.

172. Петрушин Ю. А. Земля кундуйская: исторический очерк. - Иркутск: Оттиск, 2006. –

255 с.

173. Платунов Н. М. Переселенческая политика Советского государства. – Томск, 1976. –

283 с.

174. Плеханова А. М. Социальная дифференциация крестьянства Бурят-Монголии в

период НЭПа // Власть, 2011, № 2. - С. 148-151.

175. Победы социалистического сельского хозяйства / Всес. с.-х. выставка, Ред. М.

Осадько, В. Столетов. – М.: Сельхозгиз, 1939. – 160 с.

176. Познанский В. С. Социальные катаклизмы в Сибири: голод и эпидемии в 20–30-е гг.

ХХ в. - Новосибирск: Изд-во СО РАН , 2007 – 306 с.

177. Поляков Ю. А. Переход к НЭПу и советское крестьянство – Москва: Наука, 1967. –

511 с.

178. Поляков Ю. А., Дмитриенко В. П., Щербань Н. В. Новая экономическая политика:

Разработка и осуществление. - М.: Политиздат, 1982. – 240 с.

179. Посадский А. В. Изучение крестьянского повстанчества: контексты и задачи //

Крестьянский фронт 1918-1922 гг. Сборник статей и материалов / Под ред. А.В.

Посадского. – М.: АИРО-XXI, 2013. - С. 13-23

180. Потапов М. Ф. Иркутские большевики в борьбе за восстановление хозяйства: 1921-

1925 гг. – Иркутск: ОГИЗ, 1949. – 167 с.

181. Потоцкий В. М. Страховое устройство в СССР. – М.: Глав. правл. гос. страхования

СССР, 1927. – 156 с.

182. Проекты преобразования аграрного строя Сибири в XX в.: выбор путей и методов

модернизации / Ильиных В. А., Андреенков С. Н., Рынков В. М.; отв. ред.: д.ист.н.

А.А. Николаев. – Новосибирск: Сибпринт, 2015. – 295 с.

183. Прокопович С. Н. Идея планирования и итоги пятилетки. –Париж, 1934. -115с.

184. Прокопович С. Н. Крестьянское хозяйство: По данным бюджетных исследований и

динамических переписей. – Берлин: Кооператив. мысль, 1924. – 246 с.

185. Прокопович С. Н. Народное хозяйство СССР. - Нью-Йорк, 1952, Т. 1-2

186. Пути развития: дискуссии 20-х годов: Ст. и современ. коммент. / Е. А.

Преображенский, Н. И. Бухарин; Сост. и авт. предисл. и коммент. Э. Б. Корицкий. -

Л.: Лениздат , 1990. – 253 с.

237

187. Российская повседневность 1921-1941 гг.: новые подходы: Докл., сделан. на

междунар. междисциплинар. конф., 16-19 августа 1994 г / Сост. А.И. Муравьев, Б. А.

Старков – СПб: Изд-во С.-Петерб. ун-та экономики и финансов, 1995. – 156 с.

188. Россия нэповская / Павлюченков Н. А., Орлов И. Б. , Телицын В. Л. и др. Под ред.

академика A. Н. Яковлева. – М.: Нов. хронограф, 2002. - 468 с.

189. Рудых В. М. Город Братск. – 3-е изд. – Братск: Полиграф, 2010. – 191 с.

190. Рынков В. М. Сибирская автономия в вихре Гражданской войны: планы,

перспективы, приоритеты // Сибирь: проекты XX века (начинания и реальность).

Вып. 4. – Новосибирск, 2000. – С. 3-24.

191. Рынков В. М. Социальная политика антибольшевистских режимов на востоке России

(2-я половина 1918 – 1919 гг.) - Новосибирск, 2008. - 438 с.

192. Северьянов М. Д. Воздействие коммунистической партии и Советского государства

на сельскохозяйственное производство Сибири (1927-1929 гг.) // Большевики и

сибирская деревня в период построения социализма (1917-1937). Красноярск, 1981

193. Северьянов М. Д. НЭП и современность. Полемические заметки. - Красноярск: Изд-

во КГУ, 1991. – 318 с.

194. Симонов Н. С. Советская финансовая политика в условиях НЭПа. 1921-1927 //

История СССР. № 5. 1990. С.42-59

195. Советская социалистическая экономика. 1917-1957 гг. : Сборник статей / Ред.

коллегия: Л. М. Гатовский и др. – М.: Госполитиздат, 1957. - 664 с.

196. Соколов А. К. «Создадим единый фронт борьбы против нэпа». (Анализ

общественных настроений конца 20-х годов по письмам и откликам рядовых

советских граждан) // НЭП: завершающая стадия. Соотношение политики и

экономики. М.: РАН, 1998. – С. 134-156. (http://www.auditorium.ru/books/775/gl7.pdf)

197. Солопов А. Н. Кого считали кулаком в 20-е годы. (К истории предпосылок перегибов

в деревне) // Вопросы истории КПСС. 1990. № 1. С.71-82.

198. Соскин В. Л. Переход к нэпу и культура (о некоторых особенностях развития

культуры Сибири в 1921-1923гг.) //Известия СО АН СССР. Новосибирск: Наука.

Вып. 2. № 6. 1972

199. Соскин В. Л. Развитие материальной базы народного образования в Сибири в

первое десятилетие советской власти. // Школа и учительство Сибири 20-30 гг. -

Новосибирск: Наука, 1978

200. Соскин В. Л., Культурная жизнь Сибири в первые годы новой экономической

политики. (1921-1923 гг.) / Отв. ред. В.С. Флеров. - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-

ние, 1971. - 350 с.

238

201. СССР в период восстановления народного хозяйства (1921-1925 гг.) : Ист. очерки /

Под ред. А.П. Кучкина (глав. ред.) и др. - Москва: Госполитиздат, 1955. - 596 с.

202. Степичев И. С. Борьба Иркутской организации КПСС за коллективизацию сельского

хозяйства. - Иркутск, 1958. - 163 с.

203. Степичев И. С. Победа ленинского кооперативного плана в восточносибирской

деревне. - Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1966. - 742 с.

204. Струмилин С. Г. Очерки экономической истории России. – М.: Изд-во соц.-эконом.

лит-ры, 1960. – 548 с.

205. Струмилин С. Г. Планирование в СССР. – М.: Госполитиздат, 1957. - 96 с.

206. Тахова Н. Красная армия и сталинская коллективизация, 1928-1933. – М.:

РОССПЭН, 2010. – 374 с.

207. Тепляков А. Г. Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х гг. – М.:

Возвращение, 2007. – 107 с.

208. Тепцов Н. В. Аграрная политика: на крутых поворотах 20-30-х гг. – М.: Знание, 1990.

– 62 с.

209. Тихонов Е. Н., Плотников Р. Ф. Страницы истории Усольской земли: четыре века. -

Иркутск: Форвард, 2010. - 205 с.

210. Трифонов И. Я. Ликвидация эксплуататорских классов в СССР. – М., 1975. - 406 с.

211. Трифонов И. Я. Очерки истории классовой борьбы в СССР в годы НЭПа (1921-

1937). – М.: Госполитиздат, 1960. – 279 с.

212. Тюкавкин В.Г. Сибирская деревня накануне Октября (к вопросу о формировании

соц.-эконом. предпосылок социалистической революции) - Иркутск: Вост.-Сиб. кн.

изд-во, 1966. - 471 с.

213. Угроватов А. П. НЭП и законность (1921 – 1929 гг.) / Отв. ред.: к.ист.н. В. В.

Белковец. - Новосибирск: Сов. Сибирь, 1997. - 106 с.

214. Фейгин Я. Г. Размещение производства при капитализме и социализме. – М.:

Госполитиздат, 1954. – 552 с.

215. Фетисов Н. В., Малеев Н. Г. Идинский острог. Село Верхнеострожное. Село

Каменка: очерки по истории родного села. – Иркутск: Б.и., 2008. – 239 с.

216. Фигуровская Н. К. Развитие аграрной теории в СССР, конец 20-х начало 30-х гг. –

М.: Наука, 1983. – 384 с.

217. Ханин Г. Как скончался НЭП (размышления экономиста) // Родина. 1989. № 7. С.78-

85

239

218. Цакунов С. В. В лабиринте доктрины: Из опыта разраб. экон. курса страны в 1920-е

гг / Послесл. Р.У. Дэвиса (Великобритания); Ассоц. исследователей рос. о-ва XX в. -

М : Изд. центр "Россия молодая", 1994. – 186 с.

219. Черных А. И. Становление России советской: 20-е годы в зеркале социологии. - М.:

Памятники ист. мысли, 1998. – 280 с.

220. Чимитова Д. К. Национальные районы Сибири 1920-1930-х гг. в отечественной

историографии: экономика и культура. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского гос. ун-та,

2005. – 285 с.

221. Чугунов Т. К. Деревня на Голгофе: Летопись коммунистической эпохи: от 1917 до

1967 г. – Мюнхен: Изд. автора, 1968. – 510 с.

222. Шекшеев А. П. Власть и крестьянство: начало Гражданской войны на Енисее

(октябрь 1917 – конец 1918 г.) – Абакан: Изд-во Хакасского гос. ун-та им. Н. Ф.

Катанова, 2007 – 156 с.

223. Шекшеев А. П. Красный бандитизм на территории Приенисейской Сибири // Власть

и общество. Региональная науч.-практ. конф. (7 октября 2005 г. Абакан). – Абакан,

2005. – С. 49-52

224. Шишкин В. И. Революционные комитеты Сибири в годы Гражданской войны: (Авг.

1919 – март 1921 г.). - Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1978. - 333 с.

225. Шишкин В. И. Социалистическое строительство в сибирской деревне, ноябрь 1919 -

март 1921 гг. / Отв. ред. С.А. Красильников. – Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние,

1985. – 319 с.

226. Шишкина И. М. Правда истории и вымыслы советологов: Против искажения роли

партии в период перехода к мирному социалистическому строительству. – Л.:

Лениздат, 1977. – 190 с.

227. Шмелев Н., Попов В. На развилке дорог // Студенческий меридиан. 1989. № 1. С.30

228. Юровский Л. Н. Денежная политика советской власти. (1917-1927). – М.:

Финансовое изд-во, 1928. – 399 с.

Авторефераты и диссертации

1. Алексеева В.Ю. Единоличное крестьянское хозяйство Забайкалья (1917-1937 гг.)

Автореф. дис. …канд. ист. наук. – Иркутск, 2013

2. Безгин В.Б. Традиции и перемены в жизни российской деревни 1921-1928 гг.

Автореф. дис... канд. ист. наук. – Пенза, 1998

3. Быстренко В. И. Батрачество Сибири в 20-е годы XX века. Автореф. дис... канд. ист.

наук. - Новосибирск, 2000

240

4. Войнов Е.В. Коллективно-хозяйственное движение в черноземной деревне 1917-

1922 гг.: на материалах Воронежской, Курской и Тамбовской губерний. Автореф.

дис. …канд. ист. наук. - Курск, 2012

5. Гришаев В.В. Сельскохозяйственные коммуны Советской России (1917-1929 гг.).

Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Новосибирск, 1978.

6. Дагбаева В.Д. Переселенческая политика Советского государства в Бурят-Монголии

в 1920-е-1941 гг. Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Улан-Удэ, 2008

7. Доржиева О.В. Становление и развитие пищевой промышленности Бурятии (1920-

1980-е гг.). Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Улан-Удэ, 2013

8. Ефремов И. В. Антибольшевистские крестьянские выступления в Иркутской

области и Красноярском крае в 1918-1933 гг. Автореф. дис. …канд. ист. наук. -

Иркутск, 2008

9. Жулаева А.С. Образ жизни крестьян Восточной Сибири. 1920-1926 гг. (к проблеме

соотношения традиций и новаций). Дис. ...канд. ист. наук. - Красноярск, 1999

10. Зимина А.П. Усиление государственной поддержки сельскохозяйствен-ных

товаропроизводителей на основе совершенствования сельскохозяйственного

страхования. Дис. ... канд. экон. наук. - Новосибирск, 2007.

11. Зыкова Н.Л. Частная торговля в Енисейской и Иркутской губерниях в 1920-е гг.

Автореф. дис. …канд. ист. наук. – Улан-Удэ, 2007

12. Иданова Т.А. Частное предпринимательство в Байкальском регионе (1920-е гг.).

Автореф. дис. …канд. ист. наук. – Улан-Удэ, 2008

13. Ильиных В.А. Классовая борьба в сибирской деревне в условиях НЭПа (1924-1927

гг.). Автореф. дис. …канд. ист. наук. – Новосибирск, 1985.

14. Карлов С.А. Трансформация крестьянских хозяйств Восточной Сибири в годы НЭПа

(1921-1929) Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Красноярск, 2009

15. Карлова Т.М. Частное предпринимательство в промышленности и торгово-

заготовительном секторе экономики Восточной Сибири в годы нэпа. Дис. …канд.

ист. наук. - Иркутск, 1999

16. Корякина Л.С. Государственная политика в отношении зажиточного крестьянства в

конце 1920-х - начале 1930- х гг. в Восточной Сибири (на материалах Иркутской

области и Красноярского края). Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Иркутск, 2005

17. Кущетеров P.M. Насильственные методы аграрных преобразований в советской

деревне: Автореф. дис. . д-ра. ист. наук. - СПб., 1995

18. Лейкина С.А. Промыслы и кустарное производство Иркутской губернии в конце

XIX – 1-й трети XX вв. Автореф. дис. …канд. ист. наук. – Иркутск, 2004

241

19. Лозбенев И.Н. Общественные настроения и протестные движения в период НЭПа в

центральной части Европейской России (1921-1929). Автореф. дис. …канд. ист. наук.

– М., 2013

20. Малеев Н.Г. Становление и развитие русских сельских поселений в Прибайкалье

(сер. XVII – нач. XXI века). Автореф. дис. …канд. ист. наук. – Улан-Удэ, 2014

21. Орлов И.Б. Новая экономическая политика: Государственное управление и

социально-экономические проблемы (1921-1927 гг.): Автореф. дис. ...д-ра ист. наук. -

М., 1999

22. Орлова И.В. Реализация социальной политики Советского государства в годы нэпа

(на материалах Енисейской и Иркутской губерний), Автореф. дис. …канд. ист. наук.

– Иркутск, 2007

23. Посадский А.В. Военно-политическая самоорганизация российского крестьянства в

1905-1945 гг. Автореф. дис. …д-ра. ист. наук. – Саратов, 2004.

24. Смирнов Ю.Ф. Тульские рабочие в годы военного коммунизма и НЭПа. Автореф.

дис. …канд. ист. наук. – Тула, 2012.

25. Сухарев А.А. Власть и общество Зауральского города в условиях НЭПа: 1921-1929

года (на материалах Тюмени). Автореф. дис. …канд. ист. наук. – Тюмень, 2014.

26. Тарасенко В.Н. Нэповская повседневность в современной российской

историографии. Автореф. дис. …канд. ист. наук. – М., 2013.

27. Тумурхонова Н.В. Сельскохозяйственные переписи – как исторический источник

изучения забайкальской деревни (1916-1929 гг.) Автореф. дис. …канд. ист. наук. -

Улан-Удэ, 2009

28. Тушемилов В.К. История ГПУ-ОГПУ Бурят-Монгольской АССР (1923-1934 гг.)

Автореф. дис. …канд. ист. Наук. - Иркутск, 2004

29. Худаков Д. Б. История сельскохозяйственного страхования в советский период (на

примере Иркутского региона). Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Иркутск, 2009

30. Шаламов В. А. Образ жизни крестьянства в Восточной Сибири (на материалах

Иркутской области и Красноярского края): Дис... канд. ист. наук. - Иркутск, 2011

31. Шашина Е.Б. Основные тенденции развития российского советского крестьянства

(1917-1930): Дис. . кан. ист. наук. - М., 1993.

32. Шейхетов С.В. Нэпманы Сибири. Автореф. дис… д-ра. ист. наук. - Новосибирск,

1999

33. Юрлов П.В. Торговое предпринимательство в Приенсиейском крае (1920-1929 гг.)

Автореф. дис. …канд. ист. наук. - Иркутск, 2016

242

34. Ярошкевич Р. Развитие СССР в 20-30-е гг. (Политологический анализ сущности,

социальных корней и движущих сил «Великого перелома»): Дис. …канд. филос.

наук. - СПб, 1995.

Иностранная литература.

1. Вебер М. Избранные произведения: пер. с нем.- М.: Прогресс, 1990. – 804 с.

2. Верт Н. История Советского государства: 1900-1991. – М.: Прогресс-Академия,

1995. – 543 с.

3. Геллер М. Я., Некрич А. М. История России 1917-1995 / Утопия у власти. Т. 1-2. -

М.: МИК, Агар, 1996. – 855 с.

4. Карр Э. Х. История Советской России. Кн. 1: Том 1 и 2. Большевистская революция

1917-1923 Пер. с англ / Предисл. А.П. Ненарокова. – М.: Прогресс, 1990 – 771 с.

5. Коэн С. Бухарин, НЭП и альтернатива сталинизму // / Экономика и организация

промышленного производства, 1988. № 9, С.156.

6. Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938 / Пер. с англ. Е. Четвергова и

др.; Общ. ред. и послесл. И.Е. Горелова. - М.: Прогресс, 1988. – 570 с.

7. Куртуа С., Верт Н., Панне Ж., Пачковски А., Бартошек К. «Черная книга

коммунизма: преступления, террор, репрессии»: пер. с фр. / Э.Я. Браиловская и др.,

вступ. ст.: А.Н. Яковлев, отв. ред. И.Ю. Белякова. – М.: Три века истории, 1999. -

766 с.

8. Малиа М. В поисках истинного Октября. Размышления о советской истории,

западной советологии и новой книге Р. Пайпса // Отечественная история. 1992. №4.

С.78-87.

9. Пайпс Р. Русская революция. Кн. 3 Россия под большевиками 1918 – 1924. - М.:

«Захаров», 2005. – 704 с.

10. Хоскинг Д.Ж. История Советского Союза, 1917-1991: Пер. с англ. – 2-е изд., испр.

и доп. - М.: Вагриус, 1995. – 510 с.

11. Atkinson D. The end of the Russian land commune, 1905-1930. - Stanford, Calif.:

Stanford University Press, 1983. 457 p.

12. Brzezinski Z.K. The Permanent Purge: Politics of Soviet Totalitarism. - Cambridge.

Mass.: Harvard University Press. 1956. 256 p.

13. Carr E. H., Davies R. W. Foundations of a Planned Economy, 1926 - 1929. Vol. 2 L.,

1969. 1083 + 548 p.

14. Conquest R. Agricultural workers in the U.S.S.R. - London, Sydney etc. : Bodley Head,

1968. 139 p.

243

15. Daniels R. The Conscience of the Revolution: Communist Opposition in Soviet Russia.

Cambridge, MA: Harvard University Press, 1960. 526 p.

16. Day Richard B.Leon Trotsky and the Politics of Economic Isolation, Cambridge, 1973.

221 p.

17. Figes O. The Russian land commune and the agrarian question, 1905 1930// Peasant

studies. Salt lake city, 1984. Vol. LL, N2. P.l 19-130.

18. Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union, 1921-1932. Cambridge

University Press, 1979. 355 p.

19. Fitzpatrick S. In the Shadow of Revolution: Life Stories of Russian Women from 1917 to

the Second World War. Princeton, 2000. 456 p.

20. Fitzpatrick S. Political Tourists: Travellers from Australia to the Soviet Union in the

1920s–1940s. Eds. Sheila Fitzpatrick and Carolyn Rasmussen. Melbourne University

Press, 2008. 312 p.

21. Fitzpatrick S. The Cultural Front. Power and Culture in Revolutionary Russia. Cornell

University Press, 1992. 264 p.

22. Fitzpatrick S. The Russian Revolution. Oxford University Press, 1st ed., 1982/3; 2nd

revised ed. 1994; 3rd revised ed. 2007. 224 p.

23. Gerschencron A. Europe in Russian mirror. Four lectures in economic history. London;

N.Y.: Oxford University Press, 1970. 123 p.

24. Lewin M. Russian Peasant and Soviet Power, L. 1968. 539 p.

25. Lewin M. Russia. USSR Russia : The drive and drift of superstate. N.Y.: New press,

1995. xiv. 368 p.

26. Nove A. An economic history of the USSR, 1917-1991. London, England ; N.Y., USA :

Penguin Books, 1992. 473 p.

27. Radkey Oliver H. The Unknown Civil War in Soviet Russia: A Study of the Green

Movement in the Tambov Region, 1920–1921 (Stanford: Hoover Institution Press, 1976).

xiv 457 p.

28. Shanin T. Defining peasants : Essays concerning rural societies, expolary economies,

and learning from them in the contemporary world. Oxford, UK; Cambridge, MA, USA:

B. Blackwell, 1990. vi. 348 p.

29. Shanin T. The awkward class; Political sociology of peasantry in a developing society:

Russia 1910-1925. Oxford: Clarendon Press, 1972. xviii. 253 p.

30. Siegelbaum Lewis H. Soviet state and society between revolutions, 1918 1929.

Cambridge England. ; N.Y., USA : Cambridge University Press, 1992. xiii. 284 p.

244

ПРИЛОЖЕНИЕ Приложение 1

Записка по прямому проводу

через политкома телеграфа из г. Балаганска Предгубревкома бюро Губпарткома, Предгубчека, Губвоенкому. 14 января в 1 час ночи начальником уездной умилиции Савицким и

сотрудником Губчека Крыловым были уличены в распитии водки ответработники предупарткома члены бюро Кузнецов, предуисполкома Касимов, Меньчиковский, ответственный секретарь упарткома Одиноков, завженотделом Одинокова, кроме того член инженер Потехин, Меньчиковская, Воронина, смотритель тюрьмы Соколов с женой. Початая бутылка с водкой изъята и опечатана, как вещдок, бывшая на столе. Этим составлен настоящий протокол.

В 4 часа того же 14 января патруль красноармейцев задержал названных лиц, кроме двух последних и доставил их к коменданту города в нетрезвом виде для выяснения личностей, после чего все были освобождены. Принимая внимание боевые работы уезда, а также и сессии губревтрибунала, где требуется напряженность усилий в работе, этот проступок ответработников явно дискредитирует власть в уезде. Репрессии к указанным лицам применены не были. Протестуя как члены РКП, против подобных явлений со стороны советработников, отзывающихся на всей работе, настаиваем на немедленном изъятии и удалении из района.

Чрезуполномоченный Губпродсовещания Денисов, Райпродкомиссар Хорошаев, Увоенком Груббер, Член президиума Упарткома Шукшин, Председатель сессии Губтрибунала Жуковский.

Источник: ГАНИИО, ф. 241, оп. 1, д. 20, л. 26.

Приложение 2

Сводка ОГПУ о политсостоянии Старший милиционер 2-го района Симонов за пьянство, дебош и

непристойное поведение 3 января 1926 г. уволен вовсе от службы. Поведение Симонова за последнее время кроме дискредитирования в пьяном виде органов милиции перед деревенским населением, выражалось в драконовских обращениях с гражданами, командовании и проч. Как например последний случай с гражданином Чертовских Степаном, на которого Симонов публично кричал, стуча кулаками об стол: «Смей только отказаться, я тебя в бараний рог согну».

245

Завхлебопродуктом в Жигалово Кузнецов А.Г. замечен в умышленном разваливании работы Хлебопродукта, заготовительных органов и кооперативного дела, куда при случаи вставляет палки в колеса. Так, например, последний случай, где Кузнецов являясь калькулятором хлебных цен назначил за разнос зерна 20 копеек с пуда, между тем, как существующая цена, с доставкой и нагрузкой в тару не превышает 15-16 копеек с пуда. Пленум укома от 6 января 1926 года отмечал это явление по докладу фракции УИК, а не возражал о снятии с должности Кузнецова…

Председатель Жигаловского ВИКа Новопашный занимается систематическим пьянством. Были случаи, когда он в пьяном виде ездил по волости по делами службы. Крестьяне, указывая на него, говорят: «Сам пьёт, а другим пить запрещает». Разъезжая с налоговой комиссией, он требовал себе у сельсовета тройку лошадей. Население было возмущено, что поставило об этом вопрос на беспартийной конференции.

Член Куйтунского ВИК кандидат РКП Шевцов во время разъезда по волости проводит у себя дома по нескольку дней. Командировочные и суточные он получает, пользуясь своим служебным положением. Он составил акт о павшей у него лошади. Получил 25 рублей страховки.

Источник: ГАНИИО, ф.5, оп. 1, д. 743, л. 35.

Приложение 3

Доклад статистического подотдела Губпродкома о принципах разверстки

При разработке разверстки по губернии возникали следующие вопросы. 1. Кол-во населения в каждой волости 2. Размер посевной площади 3.Ожидаемый урожай 1920 года 1. Данные о количестве населения взяты из списков Губсоюза. Общая цифра 681930 человек. Оказалось сельского населения 606700 человек (в 1917 – 573275 чел). 2. Количество посевплощадей проверить трудно, население сообщало райпродкомиссарам заведомо меньшие цифры, дабы облегчить тяготы. Всего оказалось 322934 десятины (в 1919 364000). Урожай по районам колебался от 2,9 до 3,5 баллов. Исчисленный вышеуказанным способом ожидаемый сбор в пудах с десятины дал возможность определить предполагаемый урожай 1920 года путем перемножения цифры посевплощади на ожидаемый сбор в пудах с десятины: Яровых хлебов: Иркутский уезд 2018331 Черемховский уезд 2859640

246

Качугский уезд 778000 Балаганский уезд 1485000 Киренский уезд 445500 Тулунский уезд 1398255 Братский уезд 658720 Бодайбинский уезд 6300 Селенгинский аймак 1159242 Джидинский аймак 788100 Всего 11597088 Овес 5173090 Рожь озимая 439416 (Норма высева исчислялась на основании труда Писарева-Семенной материал Иркутских крестьян 1915 г.) Согласно объявлению Губпродкома № 28 от 9 апреля 1920 года норма высева равна ржи озимой 9 пудов на десятину, овса 14 пудов, яровых хлебов 12 пудов. Всего получилось ржи озимой 915321, овса 1249981, яровых хлебов 2716108 Нормы питания у населения взяты из объявления № 28 Иргубпродкома согласно приказа Наркомпрода 12 пудов хлеба для населения и 1 пуд круп. Средние нормы потребления продовольствия на одну душу населения из данных профессора К. Н. Миротворцева составляли у старожилов - 23 пуда зерновых хлебов, у переселенцев - 13 пудов, у бурят - 21 пуд. Статотдел не счел возможным делать отступления от установленных законом норм, считаясь с тем обстоятельством, что у населения имеются свободные запасы от урожаев прошлых лет. Более значительные затруднения встретились при определении потребной населению нормы для прокорма скота. Из данных бюджетной анкеты Миротворцева 1917 года можно сделать следующие выводы. На прокорм скота старожилы в 1917 году затратили 1991202 пуда, общее их количество 331000 чел., вычислив, сколько затрачено вычислили цифру в 6 пудов. Переселенцами было затрачено 716955 пудов, всего их 137876 чел. Всего им надо 5,9 пудов. На основании предположенной нормы, было исчислено общее кол-во хлебов, подлежащих оставлению населению и выразившийся для губернии в 3640200 пудов. По районам сумма избытка Иркутский 279333 Черемховский 1716573 Качугский 43112 Балаганский 650097 Киренский дефицит 294584 Тулунский 1296165 Братский 215754

247

Бодайбинский дефицит 250207 Селенгинский 263362 Всего 3887774 Таким образом, чистый остаток для населения губернии равен 4 миллионам пудов. На Киренский уезд наложена разверстка 50000 пудов. Такое расхождение из-за принципа избыточные волости должны поставить определенное количество хлеба, а дефицитные должны быть снабжены путем поволостного перераспределения. Общая картина разверсток в пудах такова Иркутский уезд 805 Черемховский уезд 1801 Качугский уезд 350 Балаганский уезд 428 Киренский уезд 50 Тулунский уезд 1230 Братский уезд 335 Селенгинский аймак 300 Джидинский аймак 120 Всего 5449

27 сентября 1920 г. Завстатотделом Меркулов.

Источник: ГАИО, ф. Р – 14, оп. 1, д. 120, л. 13-15.

Приложение 4

Доклад о продналоговой кампании в Иркутской губернии По своему отношению к продналогу крестьянство делится на 2 части:

кулаки зажиточные и часть середняков довольны продналогом, что и доказано своевременной уплатой его, часть же значительно меньшая середняков и бедняков относились к налогу отрицательно, но теперь относятся к нему явно недоброжелательно и враждебно.

Причина такого отношения 2-й группы вызвана в своеобразных условиях, связанных с жизнью в Сибири этой группы. Здесь никогда не чувствовалось недостатка в земле, не чувствовалось и безработицы, а посему бедняками были только те, кто не склонен был к тяжелому труду. Это скорее не крестьяне, а босяки крестьяне. В последнее время контингент этот пополнился в значительной мере рабочими и интеллигенцией, хлынувшей из городов. За время революции, они на правах беднейших не только не несли государственных повинностей, но и получили значительную долю средств, отпущенных государством на развитие сельского хозяйства. Создать за такой короткий срок хозяйство, обеспечившее их, они не смогли, но обояние земли

248

и собственнические инстинкты они приобрели. С началом НЭПа им предъявили требования сдать то, что они получили от государства семссуду. Создалось положение, вынуждающее крестьян по милости продкризиса, возвратиться к прежней профессии. А остальных нести тяготы, неблагоприятно влияющие на их хозяйства. Как сдают продналог Большинство крестьян сдало продналог при первой к тому возможности. Некоторых, кого не задела разверстка, сдали налог при настойчивых просьбах. При проведении продналога пришлось провести репрессий не меньше, чем при продразверстке. Сокрытия Наблюдались случаи сокрытия объектов обложения. Одни плательщики при обложении не давали точных сведений, другие - площадь посева (несмотря на все разъяснения) показали в крестьянских десятинах; при учете скота прибегали к перегонке его из села, в котором производился учет, в село, где учета не было и т.п. Имелось несколько случаев сокрытия, организованных целыми селениями. Организованные вол и селькомиссии по раскрытию объектов обложения результатов дали мало, за отсутствием плановых данных о землепользовании и статсведений. Обременительность налогов и необходимость их изменения. Сумма ценностей, получаемых государством по продналогу не обременительная, но принцип обязательности сдачи продуктов с определенного вида, а в хлебе процентного соотношения как противоречащий естественному развитию хоз-ва, создало для плательщиков массу затруднений. Так, например, деревня имеет различные культуры хлебов, но один сеет главным образом пшеницу, другой гречу и т.д., но он должен дать по налогу определенный процент культур, произрастающих на его территории, не только его села, но и его волости. Чтобы выполнить свой долг он вынужден изменивать культуры, которых он не сеял. Бурятское население не имеет кур, и нам приходится выменивать яйца у русских. Тратится много времени, создается благоприятная обстановка для спекуляции, тормозится выполнение налога. Кроме того, обязательность сдачи, в определенном процентном соотношении различных культур толкает крестьянство возделывать культуры малодоходные. Сдавались неохотно те продукты, которые не служили предметом вывоза. Все эти затруднения возможно изменить только с введением налога в золотом рубле.

249

Можно конкретно представить единый налог в таком виде. Каждый гражданин должен иметь налоговую книжку, в которой регистрируется хоз состав его семьи, и отмечаются изменения, происходящие в его хозяйстве и в составе семьи. Лица, неимеющие с-х должны иметь такие же книжки, где отмечается их род занятий и источники дохода. В зависимости от дохода и семейного положения, обложение в золотом рубле. Погашение налога должно производится продуктами по усмотрению платильщика, или дензнаками по данному курсу. Основные объекты обложения Принцип обложения пашни, а не посевной площади безусловно приемлемый. Крестьянство одобряет этот принцип: 1. Ставит постановку дел по так называемому захватному праву пользования землёй. 2. Препятствует нерациональному её использованию. 3. Интенсифицирует земледелие. Неправильно делать исчисление пахотной земли на члена семьи. Есть семьи состоящие исключительно из работников и есть семьи с 1-2 работниками на 5-6 членов семьи. Имея одинаковую площадь посева, они должны платить одинаковое количество налога. При этом положении, семья с малым числом рабочих ,находится в менее выгодных условиях. Исправить эту неточность можно зачетом несовершеннолетних и неработоспособных за рабочих – едоков. Например, семьи, состоящие из 6 чел., имеют 4 десятины или 4:6 = 2/3 десятин на душу. Из них рабочих 2 и нерабочих 4, а посему расчёт производится так 4х2=8 + 2=10. Следовательно, исчисление производится уже не по учету от ½ десятин на душу, а от 2/5 на душу, таким образом, до ½ дес Имеются ненормальности и кожсырьевом налоге. По декрету облагается кожей скот по учету его во время весеннего выгона, т.е перезимовавший. До выполнения кожсырьевого налога плательщик сдал мясной налог живым весом или битым с кожей. Создается положение, при котором плательщик платит за одну и ту же единицу обложения два раза или как говорят крестьяне, требуют с одного быка две шкуры. Единый налог, исчисленный в золотом рубле, устранит все эти ненормальности. Шерстяной налог в размере одного фунта с овцы для крестьян губернии является обременительным. Дело в том, что местные взрослые овцы дают при стрижке не более 1,5 шерсти, а овцы северных уездов не больше фунта. Ягнята дают поярка 0,5 фунта. Ко всему этому население губернии стригут овец всего один раз в год весною. Норму надо уменьшить. Нормы замены одних продуктов другими Нормы замены нужно признать неудачными по следующим причинам. Не во всех районах губернии одинакова ценность продуктов. В районах производящих овёс или пшеницу эти продукты расцениваются

250

гораздо ниже, чем в районах самоснабжающихся. В р-нах удаленных от ж.д. и водных путей имеют ценность продукты портативного характера и обесцениваются продпродукты. Есть р-ны, например Киренский уезд, где доставка одного пуда мяса в потребляющий центр стоит 1,5 пуда мяса, купленного на месте потребления. Будет целесообразнее составлять таблицы замены в Наркомпроде и Сибпродкоме, а на местах положив в основу принцип соотношения цен на продукты на местах их производства. Состояние продаппарата Большинство волинспекторов были малограмотны и не умели составлять списки и не учитывали основ налогового законодательства. Присланные из центральных губерний работники оказались недисциплинированными, с карьерными тенденциями. Вскоре непригодные были устранены, а остальные усвоили суть налоговой работы и во второй половине ноября 1921 г. налоговый аппарат стал отвечать своему принципу. Приемочный Аппарат вследствие сложности приема из – за разных культур не справлялся с работой, пришлось принимать не по 6-8 тыс пудов, а 3 тыс. Пришлось увеличить штат служащих. Сейчас он работает нормально. Большими затруднениями для крестьян при сдачи налога были очереди и дальность расстояние до сдачи, иногда по 60 – 80 верст. Налоги проходили туго в тех районах, которые постигло стихийное бедствие, вследствие чего разряд урожайности в этих районах оказался слишком высок. Особо выделяется Джидинский район, в котором было нашествие Унгерна. Сильное сопротивление налогам оказывает беднота, в силу своей необеспеченности, кроме того ими двигает желание расширить за счёт своих излишков, свое хозяйство, необходимость же сдачи налога ставит их в такие рамки, что хозяйство их не расцветет. Это обстоятельство заставляет считаться с ними и не прибегать к крутым мерам, зачисляя их в список недоищиков, и лишь частично прибегаю в Нарсуд. Беднота особенно ропщет на продовольственную политику.

Губпродкомиссар Плисс. Сентябрь 1922

Источник: ГАИО, ф. Р-14, оп. 1, д. 969, л. 297 – 298.

251

Приложение 5

Обследование платежей крестянства, проведенные инспектором РКИ Утробиным

Учет объектов обложения

Основным методом учета служил опрос налогоплательщиков, показания которых вносились в учетные ведомости. Опрос производился силами сельсоветов с участием учетных комиссий на домах плательщиков при обходе селений, частью путем вызова домохозяев в сельсовет. Окончательные результаты учета оглашались на собраниях сельсоветов. И по сравнению с прошлым годом он выразился в следующих цифрах: Хозяйств Едоков Посева Сенокоса Кр

рогатого скота

Лошадей

1924-1925 90817 500357 273047 175044 160794 155376 1925-1926 92051 507946 288401 4440 168345 160811 Но по многим волостям заметилось массовое укрытие объектов обложения. Например, по Верхоленскому уезду было замечено уменьшение посева на 1785 десятин, а по всем волостям Зиминского уезда. уменьшение лошадей на 0,09 % и крупного рогатого скота на 6,83%. По некоторым же волостям недоучет скота колеблется от 6,19% до 10,41% Причина недоучета в разбросанности отдельных участков в разных местах. Работали комиссии по выявлению скрытых объектов обложения, в результате было выявлено 13937 десятин и скота 2177 голов. Для исчисления налога использовались следующие данные. Продукция животноводства имеет по губернии чистую доходность 11078474 рубля, в действительности, по реальным условиям губернии, имеет незначительную товарность, которая, например, в отношении молочной продукции, на которую падает 10560439 руб. не превышает 10 – 15% всей молочной продукции. Стоимость же мясной и сырьевой продукции незначительна – первая - 236600 р, вторая - 282435 р. Условия ведения животноводства находятся в самом примитивном состоянии и совершенно однообразы. Что касаемо луговодства, то таковой не только не имеется, но его продукция является дефицитной. Наконец промыслы, главным образом пушной имеет значительную по губернии цифру 2168330 рублей. Учитыая тот факт, что промыслами занимается не все население (в Киренском не более 2/3 нас) . Поэтому Иркутская губернская налоговая комиссия признала, что доходность от промыслов также не может быть принята во внимание.

252

Таким образом, действительным показателем условно чистой доходности является доходность от полеводства. В тоже время Губналкомиссия учитывала и др. возможности как то большую или меньшую товарность с-х, близость или отдаленность рынков сбыта и т.д. В целом на губернию установлен 5 разряд обложения. При этом основанием, принимая во внимание условно – чистую доходность на 1 хозяйство в губернии 77,51 р. исчислены уездные разряды обложения. Для Иркутского уезда, учитывая доходность 64,09 р установлен 4 разряд Для Зиминского уезда тоже Для Тулунского уезда имеющего 72,68 р доходности – 5 рязряд Для Верхоленского уезда при доходности 108,79 р с учетом отдаленности от магистрали, вместе с некоторой промысловостью и хлебородностью, а также довольно высоких цен на продукты установлен 8 разряд. Для Киренского уезда имеющего 151р. доходности 8 разряд. При определении разрядов обложения принимались данные о состоянии крестьянских хоз-в за последнее трехлетие, не принимая в расчёт урожая 1925 года. Особо ценные культуры в губернии не имеют распространения и потому на установление разрядов обложения не влияют. Исчисленная на губернию, по установленным разрядам сумма выражается по 5 губ разряду в 1179712 рублей, а по уездным разрядам, в 11484662 рубля, по волостным разрядам в 1189810 рублей. Таким образом, в конечном результате, последняя сумма 1190147 рублей соответствует сумме налога, исчисленной по 5 разряду и не вызывает переобложеия отдельных р-нов. Установлены постановлением ГИК от 13 июня 1925 г. сроки уплаты налога Для Киренской, Верхоленской, Братской и Нижне-Илимской волостей – 15 декабря, а для остальных 1 декабря, с уплатой 25% всего налога, второй срок 50% налога к 1 февраля, к 1 апреля уплата 25% На 1 октября 1925 года число недоимщиков по с-х налогу было 9087 на сумму 78763р. Общая сумма недобора к 1 февраля 224663 р., что составляет 17,5% к годовой сумме налога. Существовали льготы. Льготы предоставляются в том случаи, если данную площадь постигло то или иное стихийное бедствие, засуха, наводнение, градобитие, уничтожение посева вредителями. О частичной гибели посева может идти речь если посев оказался или по указанным причинам ниже среднего уровня. Причем требовалось сводить размер гибели посева на определенной площали к 100%, считая гибель 1 десятины на 50%, за ½ дес. на 100%, 2 дес. на 25%

253

Хозяйства у которых выявлены скрытые объекты обложения Хоз-ва имеющие посевы

Кол-во хоз-в Число дес первонач учтенных

Число дес дополнительно выявленных

% дополнит выявленных дес.

До 2 дес 994 1729,78 678,71 39,2% Свыше 2 дес 2571 9948, 18 2869,77 29% Свыше 6 дес 741 5406,03 1218,14 22,5% Наибольшие процент падает на хозяйства, имеющие менее 2 десятин, на хозяйства до 2 дес падает 0,61 дес выявленных, свыше 2 дес – 1,1 дес, 6 дес – 1,64 дес. На 1 октября недоимщиков 5585 на сумму 47756 р, что составляет 61% недоимки по губернии. Сельсоветы проявляют слабую активность в поиске скрытых объектов обложения, начали поступать отказы от работы. Бурукский с/с дополнительно выявив 84,94 дес, заяви, что больше не в силах выявлять. По Трактовскому с/с члены комиссии по выявлению скрытых объектов обложения заявили, что не смогут выявлять объекты обложения в виду полевых работ. Из личного наблюдения Волостной Налоговой комиссии можно сказать, что они в достаточной мере усвоили требования закона, однако, вследствии неясного регламентирования их прав по предоставлению льгот, члены комиссии были в нерешительности. Например, 18 февраля рассматривалось ходатайство о льготе домохозяина, имеющего семью 7 человек, в число которых входят – дед 100 лет, отец 63 года, мать 61 год, сам домохозяин 22 года, жена 21 год, дочь 3 года, сын 8 месяцев. Имеют 3 лошади, 1 корову, земли 6 десятин, засеяно 4,59 дес. Налога 15 р. 49 коп, недоимки 44 р. 61 коп. При такой семье вполне трудоспособным является только сам домохозяин. Комиссии казалось справедливым дать скидку, но так как хозяйство под категорию маломощных не подпадает, комиссия, против своего убеждения в льготе отказала. Главной причиной слабого поступления налога наряду с бездеятельностью ВИК и с/с следует признать недостаток карательного воздействия на неаккуратных плательщиков. Необходимо ускорить и упростить процесс утверждения и назначения торгов с той целью, чтобы факт производства описей не казался фикцией. Лошадь в большинстве крестьянских хозяйств служит орудием для обработки земли. Без лошади земля также не дает дохода. Между тем в настоящее время лошадь облагается вдвойне – в стоимость облагаемого посева, входит стоимость обработки земли лошадью, лошадь же непосредственно входит в число облагаемых объектов. Необходимо в дальнейшем облагать только тех лошадей, которые исользуются для гоньбы или извоза.

254

По поводу самообложений Во всем Тулунском уезде УФО старается проводить в жизнь постановление СНК от 29 августа 1924 года, циркуляра НКФ от 7 января 1925 года №487, постановления ГИК 14 января 1925 года за № 11 и 25, касающихся производства добровольных самообложений и сборов и борьбы с незаконными поборами с населения под видом добровольных сборов. Проводимые в УФО мероприятия в этом направлении слабые, рассмотрение случаев самообложение и дача по ним заключений носит характер кабинетной работы, но не практической. УФО не имеет наблюдений за фактическим проведением в жизнь на местах даваемых разъяснений и указаний. Установленная УФО регистрация случаев самообложений также далеко не отвечает намеченной центром цели, так как она не охватывает всех фактически имеющихся по уезду самообложений, а регистрируется лишь то, что случайно попадает в УФО Источник: ГАНИИО, ф. 1, оп. 1, д. 2567, л. 23 – 32.

Приложение 6

Крестьянские восстания в Иркутской губернии Село Дмитриевское Степень зажиточности: середняки. Первый день восстания: 14 октября Число восставших: примерно 60 – 70 чел. Меры к ликвидации: высланы отряды Губчека при двух

уполномоченных для расследования на месте. Вооружено было около 60 человек и по непроверенным сведениям одно

орудие. В подавлении участвовали: Губчека и Военкомат. Ликвидировало 50 пеших стрелков и конных Со стороны белых убито 6, с нашей 3. Троицкий завод, Дмитриевское, Грязнуха, Голуметь, Бажей, Н-Цет В-

Острожное Занятие населения: хлебопашество Степень зажиточности: преимущественно середняки. Первый день восстания: 18 октября Последний: 25 октября Число участников: приблизительно до 600 человек.

255

Руководители: 1. Васильев начальник милиции, 2. поручик Скрабников, 3. Иванов из Голумети быв. офицер, сын местного кулака, 4 Казачий офицер Ермаков, 5. Секретарь ревкома Носов, 6. братья Раджабьевы, 7. Кулаки торговцы, Можаев.

В Голумети было вооружено до 160 человек винтовками, берданами и револьверами.

10 замученных коммунистов, выпущены кишки, вырезались у женщн груди и вогнан кол.

Подавляли отряды Иркгубчека и Иргубвоенкомата В отряде наших убит один и около 20 повстанцев, задержано

повстанцев до 200. Предгубчека: Берман

Источник: ГАНИИО, ф. 1, оп. 1, д. 219, л. 26 –27.

Приложение 7 Сводка 15 апреля - 1 мая 1921 г.

Политическое состояние

Положение в местностях, охваченных бандитским восстанием,

становится всё более и более худшим. Это применимо к Балаганскому, Эхирит – Булагатскому аймаку, Черемховскому и отчасти Верхоленскому уездам. Банда до сих пор, оставаясь неуловимой, терроризирует население, физически истребляя коммунистов. За всё время операции убито до 90 человек. Крестьянство напугано, ибо боится, что за малейшее сочувствие советвласти оно может крепко поплатиться со стороны банд. Советское строительство в корне разрушается, а в некоторых местах пришлось создавать ревкомы, деятельность коих незначительная, так как мешает военная обстановка. Посевная кампания в таких условиях не может быть, конечно, удачной и грозит провалом. Население, особенно бурятское, более сочувствует, помогает ей, особенно великолепной разведкой. Плохому настроению крестьянства способствуют в этих районах безобразия, чинимые отрядами красноармейцев, которые занимаются грабежом крестьян, начиная с одежды и кончая продуктами. Такие случаи зафиксированы официально и вполне понятно могут вызвать сильное волнение и озлобление крестьян. За отсутствием надёжной военной силы в городах и по уездам коммунисты все переведены на военное положение и несут военную службу, что конечно отзывается на совработе.

Неудачная ликвидация банды нашими военными силами вызывает опасения, что с наступлением весны борьба с ними станет более серьёзной, и мы можем иметь дело с более организованными и многочисленными отрядами.

256

К одной из мер борьбы с бандой пришлось прибегнуть к системе заложников, посылке сессий Трибуналов для публичного суда над бандитами и их укрывателями. Настроение крестьянства в других частях губернии таково: пригородное в связи с ведением свободной торговли заражено лихорадкой спекуляции, везёт на рынок свои продукты и конечно пока довольно существующим положением. Крестьянство Киренского уезда на почве отсутствия хлеба (в том числе семенного) настроено неудовлетворительно.

Отношение к компартии в деревне враждебное, и как уже указывалось, комячейки под влиянием террора распадаются и частью убиваются, одним словом, работа компартии проходит в невероятно трудных условиях – враждебности всего населения.

Наиболее заслуживающими внимания являются рабочие кожевенных заводов, находящиеся всецело под влиянием засевших там анархистов, которые неустанно ведут свою разлагающую работу. Имеются сведения, что производительность упала на 80%. Завкомы в поднятии производительности не заинтересованы по своему анархическому убеждению, а наоборот не только способствуют упадку, но и дезорганизации. О прогулах даже и говорить не приходится. Выяснено, что рабочими околоточного цеха при наличии 186 человек за 3 месяца не довыработано до 200 пар сапог. Злободневной темой всех собраний служит вопрос о снабжении их одеждой и обувью. На одном из последних собраний принята следующая резолюция: «Призывные выборы в горсовет от союза кожевенников прошли неправильно, поэтому немедленно войти с ходатайством об отмене тех членов, которые вошли в горсовет и назначить других». Эта резолюция была предложена анархистом Гельфманом и единогласно принята. Губконференция кожевенников проходила под руководством анархистов, участники которой, их 34 чел., выявили полную анархическую сущность.

Недостатки работы совучреждений Крупным недостатком совработы является почти полное отсутствие

работников, знающих дело и честно его исполняющих, большинство, хотя и исполняют какую – либо работу, но в вышей степени исполняют халатно и недобросоветсно, мало того везде и всюду царит полный саботаж, как яркий пример последнего представляет Губполитпросвет, где отмечается полное отсутствие работы, состав его служащих не то бывшие офицеры, не то спекулянты, совершенно нежелающие работать. В Рабкрине замечается тоже самое: работа инспекции протекает довольно слабо, нет работников преданных рабочее – крестьянской власти, большинство саботируют и более заняты личной жизнью, чем делами общегосударственного значения, наблюдаются случаи неисполнения боевых приказов.

257

Селенгинский аймак Большинство учреждений к своей работе относятся пассивно. Комтруд

не выслал людей обществу потребителей. Коммунальный отдел нисколько не озаботился о предоставлении топлива для учреждений. Волисполком не дал подвод.

Ангарский аймак

Работа слабая, объясняется пассивностью или спячкой: айисполком, айкомтруд, инструкторского – информационный отдел айисполкома бездействует.

Нижнеудинский уезд Профсоюзы стоят на точке замерзания. Работа милиции протекает слабо

из – за отсутствия комсостава и из – за слабого питания. В Верхоленском уезде наблюдались случаи напрасной гоньбы подвод. Жигаловским аймтрамотом окрестным волостям был дан наряд на

поставку 565 подвод для перевозки груза от Усть – Кута до Жигалово. Лошади были поставлены в срок. Ввиду того, что по дороге не были организованы фуражно – питательные пункты, доехав до Усть – Кута часть подвод взяла груз, а другая вернулась порожняком обратно, крестьяне таким распоряжением крайне возмущены и ропщут на Соввласть.

Бандитизм

В Балаганском, Верхоленском, Черемховском уезде действует

«Крестьянский повстанческий отряд защиты трудящихся». Отряд делится на 2 дивизиона, его численность до 400 – 500 человек. В состав 1–го дивизиона входят 1-й и 2-й бурятский эскадроны и отряд конной разведки. В состав 2-го входят 3–й и 4–й эскадроны и комендантская команда. Кроме того, при штабе находится обоз и хозяйственная часть.

Командный состав следующий: 1. К–р 1–го дивизиона Бертенев Николай Александрович 2. Охотин Василий Силыч. 3. 1–го эскадрона Жданов Павел Денисович 4. 2-го Иванов Василий Фёдорович 5. 1 – й контролёр штаба Николай Зазнова

6. 2 – й Хармаланов 7. Бурятского эскадрона Степанов Илья Николаевич 8. Разведки Серёдкин Александр Константинович 9. 3–го эскадрона Кравченко Матвей Михайлович 10. 4–го Монастырёв Михаил 11. Начхоз Якимов Игнатий Николаевич 12. Начконразведки Беляевский

258

Банда руководится бывшими офицерами, хорошо усвоившими последний лозунг контр – революционеров: борьба против коммунистов, а не советской власти, крестьяне часто попадаются на эту удочку, тем более, что и сам отряд стал называть себя Крестьянским повстанческим отрядом, банде настолько удаётся прокормить себя, но и даже объявлять мобилизации мужчин от 18 до 45 лет. В банду входят дезертиры и преступники перед Соввластью.

Несмотря на сочувствие населения, иногда банда вступает на путь открытого грабежа в добыче продовольствия.

Весь отряд хорошо вооружён, каждый повстанец имеет винтовку русского или японского образца. Почти у всех имеются лошади, отчего отряд стал себя называть конным повстанческим отрядом.

Во главе банды стоит штаб, начальником которого является бывший офицер Д. П. Донской, который в тоже время и командир всей банды.

Воровство в самой банде нередкое явление, но командный состав, учитывая, что оно в конце концов поведёт к разложению банды, ведёт с ним сильную борьбу, о чём свидетельствует несколько протоколов военно– полевого суда над укравшими различные вещи, как в самом отряде, так и у крестьян

Для привлечения крестьянских масс функционирует так называемый информационный подотдел, который оповещает население о победах отряда, о якобы массовом присоединении к нему целых красных частей. Для этой же цели служит и ряд воззваний и обращений к крестьянам, в которых, указывая на продразверстку как на один из видов существующего грабежа коммунистами трудового народа, банда призывает восстать против ига жидов, коммунистов, мадьяр и восстановить власть всего народа.

Есть и религиозное воззвание: «Братья, посмотрите на вашу Церковь, что стало с нашей религией, наши церкви уничтожены, из церквей сделали конюшни».

Что касаемо борьбы против коммунистов, то надо отдать должное банде ведется она с удивительной прямолинейностью и зверской жестокостью. Банда всячески следит при помощи сетей контрразведки за коммунистами, составляет списки наиболее рьяных из них. Для коммунистов пощады банда не знает, и командный состав всё время искусно разжигает эту ненависть. Так в песне на мотив коробушки говорится:

Эх, полным в Руси коробушка, Есть тут всякий чужой сброд Из – за этого то сбродушки Гибнет русский наш народ Есть и немец, есть поляк, Есть француз, мадьяр и жид. Деньги хошь иметь в кармане Будь ты только коммунист Комиссаром скоро станешь

259

Правь людьми как машинист. Говорить он не умеет и всё терпит и молчит Свергнув же власть коммуниста Недав бездельникам страсть С сердцем беззлобным повстанец Устроит народную власть Русь от крови он смоет Знаменем синей воды счастье вам принесёт. Банды делают грабежи, о них говорится в приказах. В приказе №7:

«Многие повстанцы на посте у жителей позволяют самовольно забирать вещи, насильно требуют фураж и продукты».

В приказе №2 говорится, что всё добываемое должно сдаваться начальнику хозяйственной части для общего распределения между повстанцами.

В другом приказе прямо санкционируется грабёж при условии, что грабят у коммунистов, причём указывается, что все вещи, отобранные у коммуниста, могут поступать в распоряжение убившего, лишь излишек передавать в хозяйственную часть.

На почве грабежей в банде начинаются драки и ссоры. Бандиты прекрасно знают местность.

Предгубчека: Берман Источник: ГАНИИО, ф.1, оп. 1, д.763, л. 11 –16.

Приложение 8

Постановление Административной Комиссии ВЦИК от 15 декабря 1921 г.

Во избежание недоразумений на почве земельных отношений между населением пограничной полосы Иркутской губернии и БМАО, впредь до установления твердых границ последней и получения населением компенсаций за оставшиеся по другую сторону границы земли его пользования Иркгубисполком и Бурревком постановляет: 1. Сохранить за обществами и селениями права пользования земельными наделами, отведенными (ограниченными и запроектированными в натуре) прежним землеустройством и находящейся в действительном пользовании этих обществ и селений к 15 февраля 1922 г., независимо от нахождения их. 2. Признать подлежащим сохранению за обществами и селениями пользование постоянными угодьями: а) усадебными и приусадебными землями, б) пашнями и залежами не вышедшими из севооборота, в) удобряемыми и орошаемыми покосами, г) прочими сенокосными угодьями,

260

если ими пользовались до 1920 года, д) присельными и отдельными выгонами 3. Разрешить обществам и селениям пользоваться лесными материалами в бывших их лестных дачах, на основах лесохозяйственного плана, выработанного для этих дач. 4.Установить свободное пользование источниками для орошения на основе своевременного соглашения заинтересованных обществ, с учетом существенного на сей предмет порядка. 5. Сохранить право пользование дорогами и прогонами на чересполосные участки пограничной полосы. Постановление вступает в силу 15 февраля 1922 г. Секретарь Административной Комиссии: Источник: ГАИО, ф. Р-145, оп. 1, д. 320, л. 2.

Приложение 9

Протест 7 от Верхоленского Волисполкома Мы, нижеподписавшиеся представители от населения Верхоленской волости, при участии представителя от бродячих инородцев тунгусов Тутурского ведомства в заседеании от 23 января 1923 года, заслушав доклад Завуправления УИК Хабардина о проведении и утверждении границ Буравтономной области в юго–западном районе Верхоленской волости, которая проходя по нашим фактическим владениям, нарушает наши жизненные интересы, подрывает наше сельское хозяйство и совершенно нас обезземеливает, а потому мы протестуем против той линии границ, которая по проекту т. Ербанова и Неупокоева без участия наших представителей утвержден ЦИК 9 января 1923 года. В силу чего просим УИК в срочном порядке возбудить ходатайство перед Губисполкомом об изменении границ, которые бы отвечали жизненным интересам. Подписали: Председатель ВИК Белоусов Источник: ГАИО, ф. Р-145, оп. 1, д. 320, л. 14.

Приложение 10

Сибревком Сибгособщеплановая комиссия 4 апреля 1924 г. Неразрешенных вопросов по выпрямлению границы можно сказать не

осталось.

261

То, что достигнутые соглашения не удовлетворили местное крестьянство – это подтверждено Пленумом Губисполкома, указавшим на необходимость продолжения работы по выпрямлению границ и разрешению пограничных вопросов с Бурреспубликой.

Многое разрешить не удалось. Так, созданную Аларским аймаком чересполосицу устранить не удалось, включить Аларский аймак и даже Аларский хошун представители Бурреспублики в Иркгубернию отказались. Чересполосица в Селенгинском уезде так же не устранена. Осталась неустраненной и земельная зависимость малоземельного пограничного русского населения Иркутского и отчасти Зиминского уезда от бурят, оставшихся обладателями обширных пространств земель, значительно превосходящих их трудовые пользования. Русское население по - прежнему вынуждено будет прибегать к пополнению недостающих угодий у бурят путем аренды, причем последняя, как пишет Уисполком, носит чисто кабальный характер. Приведенная в названном постановлении оговорка, что малоземельному населению Иркутского уезда будут предоставлены излишки земель Бурреспублики после проведения землеустройства в последней, население не удовлетворяет, так как оно не без оснований сомневается в возможности проведения в ближайшие годы землеустройства и сомневается в благих последствиях для русского населения его.

Воспользоваться оговоренными в том же постановлении правом переселения малоземельного населения на близлежащие свободные переселенческие участки, заведомо ненужные для трудового землепользования бурят, так же не представилось для сего времени возможным, так как на сделанное по этому поводу представлении Губземуправления со стороны Бурнацкома ответа не последовало. Постановлением ВЦИК 12 декабря 1923 года в состав Верхоленского уезда Иркутской губернии возвращены земли, лежащие по верхним течениям реки Илги (Илгинская дача вольной колонизации), Куленги (36 переселенческих участков) и Тальме.

Включение этих земель по первоначальному проекту границ в Бурреспублику поставило население 3 волостей Верхоленского уезда в тяжелые условия, лишив их принадлежащих сенокосов. На этой почве возникали трения. Население собиралось покинуть место, удерживали лишь запреты Губцентра.

Эта территория передана губернии официально, фактически до сего времени Бурревком не давал по этому поводу никаких постановлений, несмотря на то, что ГИК трижды запрашивал.

Источник: ГАИО, ф. Р – 145, оп. 1, д. 236, л. 186.

262

Приложение 11

Сентябрь 1924 г. Пробыв 9 месяцев в составе Бурреспублики, мы крестьяне Головинской

волости, ищем защиты у ЦИК, причина, побудившая нас к выходу из БМАО, следующая:

С переходом в БМАО часть налога осталась недоплаченной Зиминскому уезду, и, сопоставляя ставки налогооблажения в Бурреспублике, они оказались выше на 30%. В Заларях мы сдавали налог исходя из нормы 60 копеек пуда ржи в зерне. В Бурреспублике нам пришлось встретить иную картину, хлеб на рынке и в потребоществах принимался по 55 копеек пуд ржи в зерне, а налог исходил из 80 копеек пуда, исходя из этой суммы нам пришлось из одного пуда налога, платить 1 пуд и 18 фунтов.

В бытность Головинской волости самостоятельной, т.е. в 1907-1908 годах, при недостаче сенокосных угодий, нам был нарезан сенокосный участок под названием «Солдатский паёк», количеством 74 десятины и с переходом в Бурреспублику Аларский аймак его отобрал от нас в собственность и пустил на торги, но до торгов нас не допустил.

Аларское лесничество издало постановление о продаже леса и выдаче билетов посторонним гражданам, а также и нам дано было распоряжение платить попенную плату.

Аймачным лесничеством введен налог с печей в сумме 1 рубль 98 копеек с топки, в губернии нет этого налога. Мы люди по национальности совершенно чужды порядкам и нравам бурят.

Источник: ГАИО, ф. Р – 145, оп. 1, д. 236, л. 221.

Приложение 12

Дружище Михаил

Похоже, мы воевали за независимость, горы трупов на нее устелили и что же видим, одной национальности предоставляется независимость, а другая должна у них быть пасынком.

Беру свой Боханский аймак. Если взять статистику, только не официальную казенную, то по ней в скота в Бильчирском хошуне пало больше чем значится., а действительную, то окажется, что бурят занимается земледелием не меньше, чем русские. Если взять отдельного домохозяина, то у него окажется посева не меньше, чем у русского. Втирать очки им конечно легко – много ли они говорят у нас посеву, у нас и полей то не видать. Правда, у них не видать полей. Да где же ты их увидишь, если у них приходиться от 20 до 30 десятин на душу, то есть 60 до 90 десятин на семью (в семье 3 человека), а у русских как это было до сих пор у осинцев от 8 ¼ до 12 десятин. В том числе надел за тридяведь земель, а пашни то все в куче, вся земля вспахана, покосов совершенно нет (это не покос 5-10 копен на хозяйство).

263

Нормально ли, что русские ежегодно платят дань бурятам за покос овцами, козами, свиньями, мешками хлеба и прочее.

Интересно, что когда русские стали указывать на эти явления, то буряты не стали продавать, а простые буряты просто говорили «нельзя теперь у нас продавать – запрещено».

Результатом же этого запрета стало то, что много травы в этом году осталось нескошенной у бурят, а русские без сена.

Я говорю партийцам, почему вы не протестуете. Они мне, нельзя, партдисциплина. А в результате село на село выезжает и чуть не схватка и в резерве чуть ли не партийцы и во всяком случаи с ведома их, это было в сенокос 1923 года, когда Айзем продал сенокосный участок, принадлежащий Осинскому об-ву, бурятам. Этот поступок АЗУ объясняется исправлением Царской земельной политики – выходит «паны дерутся, а у хохлов чубы трещат».

Нас русских в Боханском аймаке если не 50%, то 48 уж наверняка. Приходит разверстка в рабфак – бурятам преимущество, их едет 4, наш 1 – 2. Всевозможные командировки – преимущества бурятам. Национализация учреждений – все ответственные посты бурятам. Наши русские мужики повесили носы и говорят надо сниматься и уезжать. Я с 1906 по 1912 в тюрьмах таскался, я по духу интернационалист и не выношу узкого национализма. Вот, например такой факт, ты знаешь, что наши буряты очень хорошо могут изъясняться по-русски, зачем им монгольский язык, который им дается труднее, чем русский. Ты знаешь наше село Оса один из наиболее населенных пунктов и вот это национальное самолюбие не позволило сделать из Осы административный центр – как же, это русское село. Несмотря на все условия, аймачный центр находится в Бохане. А фактический центр второй год не только без фельдшерского пункта, но и без фельдшера, в то же время в Бильчире венерический диспансер и фельдшерский пункт, туберкулезный диспансер открывается в Бохане. Как видишь, окраины менее населенные, чем Оса, но им даются всяческие удобства.

Русские мужики возмущены – воевали за свободу, а все равно нас берут в солдаты, а их нет. Образование Боханского аймака вообще ерунда – остров оторванный от центра республики, населенный на половину русскими, на половину бурятами должен держать связь с центром через большой культурный центр Иркутск – ведь мы за всем едем в Иркутск, а Верхнеудинск и во сне не увидим.

Мужики не желают оставаться в аймаке. У нас собраны точные сведения: 1923 году Оса перевозила за солому

Боханскому хошуну на 34 тысячи пудов, а в налогах и семссуде почти поровняли.

Источник: ГАИО, ф. Р-145, оп. 1, д. 236, л. 248.

264

Приложение 13

Сведения о землепользовании населения Эхирит – Булагатский аймак

Число хоз-в

Число душ

лошадей коров Мелк скота

Пашни запашки

сенокоса Всего удобных

Буряты 6668 26191 16513 59681 38406 58096 47512 242545 На едока 0,7 2,3 1,1 2,22 1,81 9,26 Русские старожилы

458 2518 1123 2731 1771 3171 12521 17454

На едока 0,4 1,1 0,7 1,25 1,0 6,93 Переселенцы 731 4247 1606 3202 3138 7088(все

участки) 1700 29729

На едока 0,35 0,75 0,73 1,67 0,4 7,0 Источник: ГАИО, ф. Р – 145, оп. 1, д. 859, л. 22 об.

Приложение 14

Норма потребления сельхозпродукции населением Приангарья по данным профессора К.Н. Миротворцева:

Рожь Пшеница Ячмень Гречиха Картофель Овес Питание

в семье Корм скота

Итог П К Итог П К Итого П К Итог П К Итог К

Старожилы 10,2 3,9 14,1 10,8 0,3 11,2 1,6 1,7 3,3 0,3 0,1 0,4 6,5 2 8,5 7,5 Переселенцы 8,7 2,2 10,9 2,3 2,3 1,2 3 4,2 0,7 0,7 10 7,9 17,9 6,2 Буряты 7,2 8 25,2 3,8 3,8 0,2 0,2 0,4 0,2 0,2 5,1 0,7 5,8 5,9

Источник: ГАНИИО, ф. 300, оп. 1, д. 553, л. 3 об.

265

Приложение 15

Динамика посевной площади в границах западных аймаков Бурят-Монгольской АССР

В десятинах В гектарах Аймаки 1916/

1917 гг. 1920/1923

1923 г. по Н.Н. Козьмину

1924 1925 1926 1927 (расчетно)

1928 1929 1930

Аларский 28612 20958 19093 23291 27306 29299 - 37801 (36600) 37107 40109 Боханский 19748 18953 14875 14721 17716 18617 - 24091 (22600) 28495 29145 Тункинский 7551 7610 5795 6702 7658 7248 - 11193 11350 9969 Эхирит-Булагатский

25846 13740 9923 11611 10179 13619 - 17510 20525 21913

Итого 81757 61261 49686 56325 62859 68783 75000 90595 97477 101136

Приложение 16 Скотоводство в границах западных аймаков Бурят-Монгольской АССР

Поголовье лошадей

1917 1920 1923 1925 1926 1928 1929 1930

Аларский 21118 21280 23680 26663 25810 28900 30248 21040 Боханский 10606 12984 10499 10808 13742 15765 18128 12839

Тункинский 12925 13989 16432 15109 14125 15754 16445 14801 Эхирит-Булагатский 24461 19241 16361 16187 19466 23205 25402 21015

Итого 69110 67494 66972 68767 73143 83624 90223 69695

266

Поголовье крупного рогатого скота

1917 1920 1923 1925 1926 1928 1929 1930 Аларский 50127 51524 47712 48311 59476 70560 72691 44374 Боханский 23255 26566 19310 22796 29295 44013 52978 30890

Тункинский 26317 29153 38057 38278 35197 43851 45949 35057 Эхирит-Булагатский 76966 65606 50723 54345 78600 99489 110257 73242

Итого 176719 172849 155802 163730 202568 257913 281875 183563

Поголовье овец + коз

1917 1920 1923 1925 1926 1928 1929 1930 Аларский 25158+6093 23577+7230 38890+8046 42829+12333 45324+14325 65773+15253 69073+17306 46193+11562 Боханский 10315+4025 12897+5530 12914+4323 15805+6162 19878+6439 34389+12833 44984+14925 28300+10668

Тункинский 5586+294 6290+294 9592+2154 9917+412 8840+107 14055+262 16304+534 14857+479 Эхирит-Булагатский 35532+6902 34990+6430 25255+6479 33525+7789 48512+10106 76786+15079 89484+14748 60533+10635

Итого 93905 97238 107653 128772 153531 234429 267358 183227

Поголовье свиней

1917 1920 1923 1925 1926 1928 1929 1930 Аларский 12443 7091 7851 11307 14295 21176 14225 10029 Боханский 4981 6209 5814 5432 7294 11867 9911 6263

Тункинский 3239 934 898 2787 2488 5314 4991 2822 Эхирит-Булагатский 3672 1876 1901 2280 1727 4119 3394 1313

Итого 24335 16119 16464 21806 25804 42476 32521 20427 Источники Приложений 15 и 16: Перспективы и ближайшие задачи хозяйственного строительства Бурят-Монгольской АССР. Верхнеудинск, 1927. - С. 13; Козьмин Н.Н. Бурят-Монгольская АССР. Географический и хозяйственный очерк. Иркутск-Верхнеудинск, 1928. – С. 44; Бурят-Монгольская А.С.С.Р. //Сибирская советская энциклопедия. Т. 1. – Новосибирск, 1929. – С. 413; Бурятия в цифрах. Статистико-экономический справочник 1927-1930. – Верхнеудинск, 1931. – C. 232-274.

267

Приложение 17 Посевы в границах Иркутской губернии 1923 г. в гектарах 1928 1929 1930 1931

Районы Сибирского (с 1930 г. Восточно-Сибирского) края Балаганский 13711 12339 11960 17244 Братский 21302 23319 21085 21185 Жигаловский 15066 16525 16617 16731 Заларинский 44468 46800 38551 43718 Зиминский 29146 31519 23677 24802 Иркутский 43763 44579 42685 42861 Казачинский-Ленский 3506 3485 3661 3216 Качугский 30432 33118 30888 30733 Киренский 12302 14482 12819 12263 Куйтунский 55104 60627 39030 50854 Нижне-Илимский 7589 8321 8069 9008 Нижне-Удинский 25356 30428 27928 29661 Слюдянский образован 23 июля 1930 г. 521 Тайшетский 19864 20908 21897 19648 Тулунский 59016 63455 56257 45443 Усольский 45556 46059 51976 61755 Усть-Кутский 5800 6176 5893 5574 Усть-Удинский 20765 21554 22483 29851 Черемовский 61591 60222 56878 65688 Итого по районам 514337 543916

(413335)457

492354 530756

457 В скобках даны данные выборочного (10 %) обследования 1929 г. «индивидуального сектора», приведенные в статьях «Сибирской советской энциклопедии» по округам Сибирского края: Иркутскому, Канскому и Киренскому.

268

Приложение 18

Полеводство по данным выборочного (10 %) обследования 1929 г. (десятин) Территория рожь пшеница овес лен конопля прочие

культуры Всего посева

Иркутский округ (по сельской местности и без Бодайбинского района)

116958 34,7 %

92107 27,4 %

79391 23,4%

1939 0,6 %

4358 1,4 %

42069 12,5 %

336822

Киренский округ 3069 12,4%

9133 36,9%

5915 23,9%

- 248 1 %

2005 8,1%

24751

В составе Канского округа (всего в округе 13 районов) Нижнеудинский район 10916 3696 2883 431 185 4731 22845 Тайшетский район 3926 6501 4967 833 84 2225 18536 Итого 134869 111437 93156 3203 4875 51030 402954 33,5 % 27,7 % 23,1 % 0,8 % 1,2 % 12,7 %

Скотоводство по данным выборочного (10 %) обследования 1929 г. Территория лошадей в т.ч.

рабочих КРС Овец и коз свиней Всего голов скота

Иркутский округ 213076 150637 335648 400484 195286 1144494 Киренский округ 17942 нет

данных 39758 26489 22681 106870

Нижнеудинский район 14759 10964 19001 38002 11075 82837 Тайшетский 13992 10591 18866 38338 19055 90251 Итого 268613 424943 525966 258081 1477603 Для сравнения данные на 1929 г. Экономико-статистического справочника по Восточно-Сибирскому краю, изданному в 1932

269787

428232 517916

269

Приложение 19

Поголовье скота: Лошади

1928 1929 1930 1931 Балаганский район

7864 6958 6139 4733

Братский 14625 14817 13364 10777 Жигаловский 10463 9543 8765 6889 Заларинский 17310 17933 12309 12489 Зиминский 15992 17217 11687 7829 Иркутский 23066 23924 18532 14619 Казачинский-Ленский

3124 3060 2859 2791

Качугский 21712 22982 19584 16568 Киренский 10656 9890 8276 7407 Куйтунский 23123 24563 18775 11404 Нижне-Илимский 6458 6052 6195 4524 Нижне-Удинский 15764 15840 14552 8884 Слюдянский - - - 742 Тайшетский 12431 14159 10240 9260 Тулунский 26054 30861 24086 15540 Усольский 16451 15969 13335 10013 Усть-Кутский 4526 4964 4640 3716 Усть-Удинский 9590 9517 7665 6361 Черемовский 23307 21538 16658 13379 Итого 262516 269787 217661 167925

Крупный рогатый скот

1928 1929 1930 1931 Балаганский район 18194 16749 9205 7308 Братский 19087 18870 13149 11028 Жигаловский 18360 16834 13852 9885 Заларинский 27568 28555 17985 15122 Зиминский (-70 %) 25519 27041 13093 10306 Иркутский 39286 41602 24646 17295 Казачинский-Ленский

8478 8389 7862 6804

Качугский 42308 43986 31835 22878 Киренский 25789 22370 19096 20922 Куйтунский (-60 %)

35773 36824 17892 13802

Нижне-Илимский 6900 7128 6361 5971 Нижне-Удинский 20220 20355 13566 8798 Слюдянский - - - 1848 Тайшетский 16571 18880 9342 8667 Тулунский (-65 %) 31216 34914 20459 12974 Усольский 26556 25286 15615 12784 Усть-Кутский 7172 8071 6635 6944 Усть-Удинский 15951 15395 10176 8763 Черемовский 42325 36983 21509 16664 Итого 427273

428232 272278 218763

270

Овцы и козы

1928 1929 1930 1931 Балаганский район

19164 16897 17704 26267

Братский 21098 21388 15147 11232 Жигаловский 10109 10398 8561 5504 Заларинский 42487 44463 37055 15838 Зиминский () 37885 38698 24125 12135 Иркутский 18851 21073 12653 8640 Казачинский-Ленский

8263 9573 9102 7424

Качугский 29799 32477 22934 15415 Киренский 13701 14992 13249 13159 Куйтунский 58113 58880 25548 13071 Нижне-Илимский 6889 7002 8684 5581 Нижне-Удинский 39510 39083 28483 12970 Слюдянский - - - 190 Тайшетский 29555 38338 18791 12235 Тулунский 54365 68460 40125 19783 Усольский 13726 23468 25406 15726 Усть-Кутский 3958 2140 3003 3785 Усть-Удинский 16484 14988 10602 8530 Черемовский 66189 55598 29581 15520 Итого 490146 517916 350753 223005

Свиньи

1928 1929 1930 1931 Балаганский район

7975 4269 793 1317

Братский 14612 17204 7837 8691 Жигаловский 10400 9547 5034 4933 Заларинский 19109 20554 10933 9852 Зиминский 16844 16440 3644 4647 Иркутский 10622 7644 1754 1178 Казачинский-Ленский

4705 3058 3980 3205

Качугский 7747 7777 3680 2762 Киренский 17131 12094 7138 10964 Куйтунский 34404 33226 6775 7686 Нижне-Илимский 3274 2987 4556 4387 Нижне-Удинский 14890 11353 6269 5771 Слюдянский - - - 284 Тайшетский 15211 19056 6222 5875 Тулунский 32771 37705 16679 11468 Усольский 17403 11229 3956 5522 Усть-Кутский 5691 7454 4373 4007 Усть-Удинский 10433 8595 2981 5651 Черемовский 24891 22337 7094 8712 Итого 268113 252529 103698 106912